Читаем без скачивания Узник моего желания - Джоанна Линдсей

Да, он использует ее, если его уже начали мучить сомнения, и он это сделает, не подозревая, что она хочет помочь человеку, который в свое время сделал ее пленницей. Он знал, что она ненавидела его, но пусть он думает, что Уоррика она ненавидит еще больше.

Она почувствовала себя лучше — пока не вспомнила, что ее ожидает в темнице Фалкхерста. Привела ли в исполнение Беатрис свой злой замысел до того, как узнала, что Ровене удалось ускользнуть. Если нет, тогда, может, она и не высказала своих обвинений, вероятно решив, что это делать бесполезно, раз Ровена исчезла. Может быть, ее также остановит и тот факт, что злейший враг Уоррика захвачен в плен, особенно если учесть, что захвачен он был исключительно благодаря Ровене. Может, Ровену и не посадят в темницу? Они могут даже поблагодарить ее — нет, она опять размечталась. Но уж во всяком случае этому проклятому тюремщику придется хорошенько подумать, прежде чем он начнет с ней плохо обращаться. А потом и Уоррик вернется и вынесет приговор относительно побега. Но если ее встретят с обвинением в краже…

Ровена понимала, что ничего не может сделать с этим обвинением. Ей очень не хотелось, чтобы Гилберт использовал ее как лазутчика, но если он все-таки решит это сделать, ее ждут трудные испытания. Она опять посмотрела на рыцарей, окружавших ее, стараясь понять, не упустила ли она чего-то, что помогло бы ей перетянуть их на свою сторону, но так, чтобы они не выступили открыто против него и таким образом не навлекли бы на нее его гнев и его возмездие.

Из шести рыцарей, оставленных с ней, только двое скорее всего были из Киркборо, хотя она могла и ошибаться. Если бы только ей удалось поговорить с одним из рыцарей так, чтобы не слышали рыцари Гилберта…

Когда один из рыцарей упомянул о еде, Ровена вдруг поняла, что ужасно голодна. Но она не воспользовалась едой, которая была у нее в мешке, и поднялась, как бы невзначай, чтобы отойти от группы. Она подумала, что они поделятся с ней тем, что у них есть, и надеялась, что один из этих двоих, с кем она хотела поговорить, принесет ей поесть. Но, как обычно, судьба распорядилась иначе. Она не знала рыцаря, который предложил ей немного холодной оленины и кусок черствого хлеба. Было совершенно естественным с ее стороны спросить его имя, и таким образом она получила дополнительную информацию о том, что он был из Амбрейя.

Она поблагодарила его, но от еды отказалась, сказав, что она не голодна, хотя желудок ее восстал против этой лжи. Она подождала, когда они закончат есть и опять расслабятся, молясь, чтоб Гилберт не вернулся к трапезе. Он не вернулся. И в конце концов она посмотрела прямо на одного рыцаря из Киркборо и призналась, что все-таки она голодна.

Он вскочил, чтобы дать ей еду из своих собственных запасов, после чего Ровена, поблагодарив его, быстро произнесла:

— Я удивлена, что вы позволили вовлечь себя в дело, которое не является вашим и обречено на неудачу.

Затем она рискнула высказать предположение:

— И вы делаете это бесплатно?

Он не стал отрицать и сказал:

— Я присягнул Киркборо, и лорд Гилберт…

— Лорд не имеет здесь никаких прав, так же как и я, — произнесла она, прежде чем сама испугалась своих слов. — Но вы, конечно, знали это. При отсутствии детей от моего брака с лордом Гудвином его брат является единственным наследником всех его владений. Именно он является теперь лордом Киркборо, и, безусловно, он находится сейчас там и хочет знать, что случилось с вассалами его брата, с рыцарями, которые, конечно, будут ему нужны для восстановления крепости. Поистине я не понимаю, почему мужчины предпочитают войну и смерть мирному строительству.

Какое-то время он молчал. Казалось, что он просто не в состоянии говорить. Затем он сердито, почти как сам Уоррик, посмотрел на нее и спросил:

— Почему вы мне все это говорите, госпожа?

Именно то, что сердитый взгляд напомнил ей Уоррика, подсказало ей ответ.

— Я не хочу умирать, но мой сводный брат не желает меня слушать. Он одержим желанием убить Фалкхерста, и не удивительно, что Фалкхерст поклялся его уничтожить. Но Гилберт не знает этого человека так хорошо, как я, поскольку я была его пленницей. Вы без труда захватите его замок, но вам не удастся выйти из него живыми, и я не выйду живой, так как Гилберт и меня потащит опять туда.

— В том, что вы говорите, нет смысла, госпожа. Мы захватим заложников, собственных дочерей Фалкхерста.

— Думаете, это будет иметь значение для такого безжалостного военачальника? Именно это я и не могу заставить Гилберта понять, и он не хочет меня слушать. Его план был хорош — против любого другого лорда. Но этого господина не волнует ни судьба его дочерей, ничего другое. Он без тени сожаления пожертвует ими, так же как и своими людьми. Он возьмет в осаду свою собственную крепость, но не предложит никаких условий, не примет никакой капитуляции. Единственное, что важно для этого человека, — это отомстить тому, кто осмелился совершить какой-либо проступок против него.

— А что, если вы ошибаетесь?

— А что, если я не ошибаюсь, сэр?

Ей было трудно сдерживать раздражение в голосе.

— Вам так много пообещали, что вы решили рисковать?

— Вы надеетесь, что я отговорю вашего брата от его цели? — спросил он в ужасе.

Ничего у нее не вышло. Другие уже начали посматривать в их сторону, удивляясь, о чем это они говорят. Почему так получилось, что именно этот рыцарь оказался таким отчаянно храбрым и глупым? Трус — вот кто ей нужен.

— Гилберт и вас не будет слушать. И скорее всего вы получите от него за услугу затрещину.

И она вздохнула, как бы смиряясь с судьбой.

— Извините, мне не надо было говорить вам о своих опасениях, но я подумала, может быть, вы сам сумеете спастись и спасете своих товарищей, находящихся в другом лагере, так как это не ваша война, и вообще вы не отсюда. Я думала попросить вас взять меня с собой, если у вас хватит смекалки уйти отсюда, но теперь я понимаю, что вы мне помочь не можете. Рыцари Гилберта вас остановят. Может, я еще сумею убедить его отправить меня в Амбрей до того, как он войдет в крепость. Да, я так и сделаю.

Она отвернулась от него, молясь про себя, чтобы он ничего не рассказал всем остальным, хотя бы рыцарям Гилберта. Когда она набралась смелости и оглянулась, то увидела, что он разговаривает только с другим рыцарем из Киркборо, и очень серьезно.

Неужели ей наконец немножечко повезло? Если эти двое найдут какой-нибудь предлог, чтобы вернуться в другой лагерь, предупредить там рыцарей Киркборо, тогда, может быть, армия фактически рассредоточится? Если же это произойдет достаточно быстро, Гилберт может отказаться от своего плана. Он будет рвать и метать, будет всех называть дезертирами и трусами, которые только и умеют, что грубить городским торговцам. Но он ничего не сможет поделать, кроме как потребовать у нее объяснений, почему войско его покинуло.