Читаем без скачивания Hydrargyrum - Коваль

осталось много, да и не думаю, что ты планировал здесь бродить до темноты, — ещё раз осмотрев ближайшую экспозицию, Эмбер предложила компромисс: — Давай всё-таки закончим маршрут, но с условием: ты будешь рассказывать, а не просто стоять рядом и смотреть. Хотя бы о вещах, которые «связаны с нашим искусством». А «своё мнение» я составлю обо всём остальном.

— Пусть будет так. Тогда тебя должна заинтересовать вот эта вещь…

Музей они покинули около трёх часов дня. Аманда остановилась на каменной лестнице, слегка поморщившись от шума оживлённых улиц. Огляделась по сторонам и уточнила:

— Что дальше, Джим? Ты ведь точно составил план заранее.

— Заход в кофейню на Расселл-стрит. Очень приятное место, насколько я помню. Потом мы идём в оперу.

— Оперу?

— Да, «La clemenza di Tito». Одна из лучших, на мой взгляд.

— Это немного… — она попыталась подобрать подходящее слово, вновь задумчиво перебирая звенья браслета, — тяжеловесно. Солидно. Серьёзно. По-взрослому... и не в лучшем смысле слова. Словно ты уже успел с моими родителями обо всём договориться, знаешь ли…

— Разве ты не этого и хотела? — удивился он. Остановился на ступенях, полуобернувшись.

— Нет. Определённо нет. Что-нибудь… — Аманда неопределенно взмахнула рукой, пытаясь что-то представить, — попроще, как у других, как у всех. Мерфи, а у меня вообще есть в данном случае право голоса?

— Разумеется, — маг с трудом удержался от того, чтобы возвести взгляд к небу от абсурдности вопроса. — Это твоё свидание. Тащить тебя за собой туда, куда ты не хочешь, было бы некрасиво с моей стороны.

— Тогда, может быть, мы для начала просто прогуляемся вместе? — она огляделась по сторонам, пытаясь вспомнить карту города. — Дойдём… например, до набережной, а там дальше будет видно. Это вроде бы недалеко отсюда?

— Около мили. Нам в ту сторону, — Кайнетт спустился с лестницы музея и спокойным шагом направился в направлении узкой пешеходной улицы, словно теряющейся между старыми домами.

— Ты хорошо знаешь этот район, Джим, — отметила ведьма, догнав его у подножия лестницы.

— Приходилось тут часто бывать несколько лет назад. С тех пор мало что изменилось, — ответил он, удивление в голосе мага было вполне искренним. Зимой девяносто четвёртого года совсем в ином мире эта площадь перед музеем выглядела почти точно так же за исключением мелких деталей вроде сменившихся вывесок у пары магазинов на первых этажах ближайших домов.

Дальше они двигались молча, обходя многочисленные группы туристов. Мысленно Кайнетт предупредил Лливелина о смене предполагаемого маршрута. От сквиба не требовалось тенью ходить за ними весь день, но он должен находиться поблизости, чтобы суметь среагировать в случае проблем. Закончив с этим, маг даже создал незаметно слабое заклинание, которое наполовину уменьшало громкость уличного шума вокруг них — терпеть этот гомон было почти невыносимо. Сложно сказать, заметила ли это Аманда, она была слишком занята, разглядывая всё вокруг: дома, витрины, вывески, людей.

— Не думал, что тебя настолько занимают «магглы», — произнёс он негромко.

— Просто редко выпадает возможность увидеть их в лучшем свете, — ответила Эмбер без тени смущения. — Когда мы оказываемся на этой стороне, то постоянно бродим по заброшенным домам, руинам, местам побоищ, трущобам, окраинам, подвалам и крышам. Иногда хочется разнообразия — посмотреть на что-то красивое, а не только на ржавчину, мусор и грязные переулки.

— Это — часть нашей «профессии».

— Да, наш драгоценный Статут. Но мы сейчас не «на работе», — ответила она тем же тоном. Мерфи перед встречей был очень настойчив в том, что они ни в коем случае не должны употреблять рядом с обычными людьми слова вроде «магия» и «волшебники». Даже если, как убедилась сама Аманда, окружающие магглы часто сами говорили на эту тему, в том числе обсуждая живущих в Британии драконов, Авалон и какого-то Боуэна.

— К тому же мне казалось, что немного мрачности и запустения тебя вполне устраивают как часть свидания, — не удержался маг от напоминания.

— Забавно, но мне раньше тоже так казалось. Да и вообще, — Эмбер обвела рукой оживлённый перекресток, до которого они добрались. Две автодороги, полдюжины бульваров и узких старых улиц, всё это сходилось здесь. Целая гирлянда светофоров регулировала движение пешеходов и машин, превращая всё в относительно управляемый хаос. — Ты себя среди магглов точно чувствуешь как дома, как бы странно это ни звучало.

— Что тебя смущает?

— Не знаю, как насчёт Грейнджер или Тейлор, но уж я-то это ясно вижу. Ты ведь всегда чётко показываешь, что магглы нам — не ровня. Что мы их превосходим.

— Скорее, я говорю, что мы от них отличаемся. И я не вижу тут никакого противоречия. Любая аналогия всегда ложна, но если искать параллели, то я привык воспринимать разницу между ними и нами не как противостояние высшей и низшей расы, а скорее, как обычное деление на классы. Все люди с рождения имеют неравные условия. Расти в приюте, в рабочем квартале или же в семье лорда — разница огромна и проявляется во всём. В речи, в образовании, в круге общения. Но, к примеру, лордов в Великобритании, занимающих места в Парламенте, всего восемьсот. А школ, где учатся их наследники и дети того же круга — с дюжину на всю страну. Означает ли это, что остальные десятки миллионов подданных короны не должны существовать? Что не нужны тысячи рабочих, докторов, ученых, коммерсантов, солдат? Художников, писателей и артистов? — он указал направо, на величественное здание Ковент-Гарден, мимо которого пролегал их путь к набережной и куда они должны были пойти по изначальному плану. — Просто у них свои дела и заботы, у нас — свои. Мы можем общаться на одном языке, ходить по одним улицам, но это не значит, что мы в полной мере способны понять и прочувствовать проблемы и ценности друг друга.

— То есть тебе ближе точка зрения не Сам-знаешь-кого, а Гриндевальда? — помолчав, Эмбер вдруг сделала необычный вывод из его речи.

— Он совершил ошибку, когда попытался навязать свою волю силой, воспользовавшись Мировой Войной, — Кайнетт покачал головой, не соглашаясь с этой мыслью. — Подобное разделение должно быть настолько естественной частью картины мира, что некоторые недалёкие люди даже могут его не замечать или вовсе и не знать о нём. Зачем, если система стабильна, а каждый на своём месте?

— И ты не думаешь, что твои же собственные действия противоречат всей этой идее? Ты сам обучаешь Грейнджер, Тейлор, Крауч и других. А по твоей логике они — из простых, а не из благородных семей. Клэр так и вовсе практически с самого дна.

— Сын какого-нибудь пекаря или шофера может упорным трудом выслужить рыцарское звание. Наследник барона способен пустить по ветру всё состояние семьи и