Читаем без скачивания Нерядом - Эллин Ти

Получилось довольно неплохо.

Мы вернулись в кафе к ребятам насквозь промокшие, никому ничего не сказали, но сели вместе и укутались одним пледом, который принес официант. Мне кажется, все всё поняли… А если нет, мне все равно. Главное, чтобы Вика поняла, а то, как выяснилось, я еще и ревнивая. Ужас!

Потом мы переждали дождь, вернулись в гостиницу, разошлись по своим номерам, а через полчаса Горин пришел ко мне и заварил горячий чай, чтобы я не заболела, поцеловал в нос и свалил на тренировку.

Я пошла к девчонкам, и мы поболтали, как и хотели, даже помирились с Викой. Не то чтобы мы ссорились… Но она на карандаше у меня теперь, ага. Слежу!

После тренировки уставший и дико пахнущий гелем для душа Горин притащился ко мне и позвал в холл снова со всеми петь песни под гитару. Я побежала даже без раздумий! В прошлый раз мне так понравилась эта традиция, что я решила с удовольствием стать ее частью. Дима вел меня по коридору за руку, и это казалось таким милым жестом, что я растаяла еще больше.

С ума сойти! Вчера не верящая в любовь и не готовая к отношениям, а сегодня готова целовать этого невыносимого парня каждую минуту. Как все быстро меняется в жизни… И мне только восемнадцать! А дальше что будет? Глядя на папу, могу сказать, что там все еще стремительнее идет, однозначно.

Пока мы поем песни, Дима гладит меня по икрам и щиколоткам. От легкой щекотки бегут мурашки, и я опять чувствую внутри порыв поцеловать его. Еле сдерживаюсь! Это всегда так будет, что ли?

Замечаю папу и замираю на месте, надеясь, что он не настучит нам по шапкам сейчас, но-о-о-о папа выглядит довольным, как кот, который объелся сметаны, и не говорит нам ни слова. Как и я ему о том, что у него отпечаток помады в уголке губ.

Улыбаюсь. А я сразу говорила, что они идеальная парочка! С мамой у них было совсем не то… Она звонила, кстати. И написала пару сообщений. Я не решилась открывать их, но обязательно сделаю это, когда мы вернемся домой. Мне больно, конечно, за те слова, но я знаю, что мама не со зла. Она все годы была рядом, и я ни единого дня не чувствовала, что нежеланный ребенок. Эти слова сказаны в сердцах, и я обязательно поговорю с ней. Только немного позже. Пока я не очень готова.

Мы поем до самой поздней ночи, но все равно приходится расходиться, как бы хорошо вот так всем вместе ни было. У мальчиков завтра игра, и нужно хорошо отдохнуть, а дальше… Путь к финалу. И с кем мы будем играть там, узнаем как раз завтра, потому что «Феникс» на первом, а второе и третье идут впритык. И… либо «Титан», либо «Барс» будут нашими соперниками. Волнительно очень.

– Всем доброй ночи, – говорю, вставая со своего места. Все расходятся, и мы не исключение. Дима снова берет меня за руку, и я с улыбкой на губах переплетаю наши пальцы, двигаясь к номеру.

– Удивительно, что я еще жив после того, что Палыч увидел, как я тебя трогаю, – смеется Дима, когда мы идем по коридору к моему номеру.

– Возможно, твоя тетя усыпила его бдительность, – хихикаю. – Ну или он решил, что ты достоин оставаться в живых. Хотя бы до финала!

– Да, они с Мариной те еще партизаны. Молчат, как будто все вокруг слепые и никто не понимает, что между ними.

– Между ними что-то взрослое, нам не понять, – отвечаю ему и поворачиваюсь лицом к лицу, когда мы подходим к двери моего номера.

Расставаться совсем не хочется… Эти первые часы осознания, что мы вместе, хочется провести в обнимку, но… Мне немного страшно. Если я приглашу его к себе, он может подумать что-то не то, а я пока совершенно ни к чему не готова и логично не хочу торопить события.

– Я зайду утром? – спрашивает Дима. Киваю. И так не хочу его отпускать…

Он тянется к моим губам, и я без капли сомнений тянусь навстречу. Эти самые вкусные поцелуи сводят меня с ума… Мы не отрываемся друг от друга пару минут, а потом я вдруг слышу голос папы! Какого черта он вообще не спит до сих пор?

В панике затаскиваю Диму в номер и закрываю дверь, даже не представляя, куда делась бы папина лояльность, если бы он увидел, как мы целуемся. Мне кажется, он забыл бы слово «спокойствие». Возможно, я драматизирую, но от греха подальше!

Дима смотрит на меня непонимающе и с улыбкой, когда я поворачиваюсь к нему и тяжело дышу.

– Там был папа! – говорю ему почему-то шепотом. – Побоялась, что он тебя убьет.

– И как мне теперь назад идти? Вдруг он вышел, чтобы меня караулить? Надо было выталкивать в другую сторону тогда уж, – усмехается он, а мне вот не смешно совсем!

А если Дима прав? А если папа все еще в коридоре или зачем-то снова там окажется? Он его убьет точно, если увидит, что Горин выходит ночью из моего номера. Мы даже не найдем секундочки на объяснения!

– Значит… – Вдыхаю воздух поглубже и решительно говорю ему: – Ты спишь сегодня здесь!

– О как! – смеется он. – Я на первом свидании с девушкой в одну кровать не ложусь. Я не такой!

– Ой ли, – хмыкаю. Знаю я, какой не такой… – Себе-то не ври.

– Громова, ты серьезно?

– А ты хочешь повидаться с моим отцом? Тогда иди, – говорю я, забирая из чемодана пижаму и направляясь в ванную. – А я в душ. До завтра.

И каждую секундочку в душе мне интересно: ушел или нет? В ванную не врывается, уже спасибо… Хотя тут вполне надежный замок, если что. На всякий случай об этом думаю.

Никуда не тороплюсь, нежусь под горячими струями, будучи уверенной, что Горин все-таки давно ушел, танцую перед зеркалом, надеваю пижаму, выхожу из ванной, и…

– Ой! Дима…

Дима сидит в кресле, а в руках красивый букет цветов. Яркие хризантемы разных оттенков собраны в один букет, от которого я не могу оторвать взгляда. И даже когда Дима встает и подходит ко мне: все равно смотрю на цветы. Но… цветы! Они очень красивые, но ведь завянут, а могли бы красиво цвести на клумбе, и…

– Не подходит тебе тот цветок с улицы, – ворчит он, вспоминая прогулку и Даню. – Ты – это яркость, нежность и дерзость