Читаем без скачивания Баллада о проклятой любви - Стефани Гарбер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он зарычал, схватившись пальцами за железную решетку. Лицо его исказилось от животной ярости, глаза все еще светились красным, но в голосе прозвучала мольба:
– Прости меня, Эванджелина. Я правда не хочу навредить тебе!
– Знаю. – Она невольно попятилась и врезалась в…
Джекса.
При виде Аполлона он изменился в лице. Вены у него на шее запульсировали, а в глазах пылала ненависть.
– Уходи, – приказал он Эванджелине.
– Ты не можешь трогать его, – задыхаясь, пролепетала она и потянула Джекса за рубашку, чтобы заставить его уйти отсюда. – Если причинишь ему боль, я тоже почувствую это. Помнишь?
Джекс прорычал что-то вроде «когда-нибудь я убью его». А затем обхватил Эванджелину за талию.
– Убери руки от моей жены! – взревел Аполлон.
Но Джекс лишь крепче прижал ее к себе и повел к двери.
Эванджелина чувствовала, как внутри у нее все разрывается на части. Она не могла остаться с Аполлоном – только не сейчас, не тогда, когда он в таком состоянии, – но и уходить с Джексом было невыразимо тяжело, пусть и несколько иначе. Он всегда оказывался рядом, чтобы спасти ее, но потом неизменно бросал.
Джекс вытолкнул Эванджелину из комнаты и, захлопнув за ними дверь, снова повернулся к ней. Заметив кровь на ее губах, он стиснул зубы.
– Что он с тобой сделал?
– Я в порядке. Просто… – Мне просто нужно, чтобы ты обнял меня. Но она не могла произнести это вслух. Она даже сомневалась, что он услышит ее мысли.
Но тут Джекс подхватил ее на руки. Она прижалась к нему и спрятала лицо у него на груди.
Он держал ее так крепко, что причиняло боль, но Эванджелина не возражала против нее. Она даже позволила бы ему раздавить ее, сломать, уничтожить, лишь бы он никогда не выпускал ее из объятий. Именно этого она хотела – и отказывалась верить, что Джекс не хочет того же.
Она чувствовала, как его сердце неистово колотится о ее грудь, пока он нес ее в комнату по соседству. Там царил беспорядок. На столе валялось множество яблочных огрызков. Простыни на кровати были сильно измяты. Огонь в камине пожирал не только поленья, но и что-то еще. Судя по всему, не только Эванджелина была расстроена их отъездом из Лощины.
Джекс захлопнул за ними дверь и подошел к кровати.
– Когда я увидела тебя там, Лисичка, то подумал… – Он прервался и уложил ее на смятые простыни. Потом собрал ее волосы в кулак и слегка потянул, пока Эванджелина не подняла на него взгляд. На его лице отразилась вся агония упавшей звезды, сломленной и такой прекрасной, с глазами такого невероятного голубого цвета, что все краски в сравнении с ними казались тусклыми.
Его взгляд невольно упал на ее губы.
Дыхание ее сбилось, и Эванджелина всем сердцем пожелала, чтобы он хоть раз поцеловал ее.
Наклонившись ближе, Джекс нежно накрутил ее волосы на руку и наклонил ее голову так, что их рты едва не соприкоснулись.
– У тебя идет кровь. – Он лизнул ее губы так невыносимо нежно и мучительно медленно. Его язык ощущался как небеса и преисподняя одновременно. Как все, чего она хотела, и все, чего не могла иметь. Она изо всех сил сдерживала себя, чтобы не прильнуть к нему, хоть и сомневалась, что Джекс позволит сделать это. Она чувствовала его сильную ладонь на затылке, чувствовала, как он удерживает ее, не позволяя ей приблизиться к его губам.
Но, возможно, это было достаточно близко. Может быть, им и не нужно прикасаться к друг другу. Она могла бы прожить так всю жизнь, лишь бы рядом с ним.
В следующее мгновение он отпустил ее. Убрал руки от ее волос и даже отошел от кровати, отчего ей стало холодно.
– Что случилось? – прошептала Эванджелина. Она увидела, как Джекс снова закрылся, стирая с лица все эмоции: и злость, и желание, и страх, и боль, и влечение. Точно так же, как в Лощине. Именно так он и поступил, как только она закрыла камень счастья в чугунном горшочке. Он скрыл все свои чувства. Притворился, что они возникли лишь из-за влияния камня.
Эванджелина догадывалась, что все именно так и было, но сомнения все равно не покидали ее.
– Мне нужно идти, – холодно сказал он.
– Нет… – Она рывком поднялась с кровати. На этот раз она не позволит ему закрыться от нее. – Чего ты так боишься?
В глазах Джекса мелькнуло что-то похожее на сожаление.
– Чего ты боишься? – надавила Эванджелина.
Джекс устало провел рукой по волосам.
– Ты все еще хочешь знать, на что способны все четыре камня вместе?
– Да, – растерянно ответила Эванджелина, но внезапно почувствовала волнение. Ответ на этот вопрос она уже давно хотела получить. Почти умоляла Джекса рассказать ей все. Все это время она умирала от желания узнать, чего на самом деле добивается Джекс. Сначала она боялась этого, потому что не хотела, чтобы он причинил кому-то боль. Но теперь, судя по выражению его лица, единственным человеком, которого ранит его ответ, станет она сама.
Джекс подошел к столу и взял белое яблоко. Он подбросил его в воздух и произнес:
– Если четыре камня объединятся, можно вернуться в любой момент своего прошлого. Но сделать это получится лишь раз. Если ты используешь камни для этой цели, они утратят свою силу.
На мгновение Эванджелине показалось, что все звучит довольно безобидно. Многие люди хотели бы изменить что-то в прошлом. Только за сегодняшний день Эванджелина совершила немало поступков, о которых жалела.
– И в какой момент ты бы хотел вернуться?
Джекс уставился на яблоко в своей ладони и ответил:
– Я хочу вернуться в тот момент, когда встретил Донателлу.
– Принцессу, которая вонзила клинок тебе в грудь?
Он напряженно кивнул.
Эванджелина потеряла дар речи. Такого ответа она никак не ожидала. Она тотчас вспомнила ту ночь, которую они с Джексом провели вдвоем в склепе. Тогда он поведал ей историю знакомства с принцессой Донателлой – как он поцеловал ее, чтобы убить своим поцелуем, но вместо этого его сердце забилось. Она должна была стать его единственной истинной любовью, но Донателла выбрала другого мужчину и вонзила нож в сердце Джекса.
– Почему ты хочешь вернуться к ней?
Джекс стиснул челюсти.
– Она должна была стать моей единственной истинной любовью, и я хочу получить еще один шанс.
– Но какой в этом смысл? – сказала она. – Зачем
