Читаем без скачивания Баллада о проклятой любви - Стефани Гарбер

Она прикусила губу, когда провела пальцами еще ниже и…

Джекс тихо вздохнул.

Сердце у нее пропустило удар. Она коснулась его кармана и мучительно медленно запустила кончики пальцев внутрь. Ткань была мягкой, а карман…

Пуст.

Камня у него не было. Эванджелина едва не расплакалась от облегчения.

Пока не поняла… что ей не стоило испытывать облегчение. Она должна была хотеть найти камень счастья. Только его и не хватало. Только с ним она могла открыть Арку Доблестей и снять проклятие Лучника.

Но Эванджелина не думала ни о проклятии Лучника, ни об Аполлоне. Не хотела искать камень счастья. Не хотела покидать это место. Здесь она чувствовала себя слишком довольной, слишком счастливой. И ни намека на муки совести из-за убийства Петры. Эванджелина понимала, что это была самозащита, но ведь она должна хоть что-то чувствовать. Она пыталась погрустить, но даже сейчас печаль не появилась. В голове мелькали и другие мысли, которые она упорно отталкивала от себя. Эванджелина не могла ухватиться ни за одну из них, но знала, что они там были.

Неужели все дело в том, что камень счастья затуманил и ее рассудок? Или всему виной ее влечение к Джексу?

Прикусив губу, Эванджелина медленно вытянула ладонь из кармана Джекса. Прежде чем успела все снова забыть, она отстранилась от него и встала с кровати. Но только выскользнув из его объятий, Эванджелина поняла, какую большую ошибку совершила. Ей захотелось вновь лечь рядом с ним и прижаться к его телу. Притяжение стало сильнее, чем когда-либо.

С каждым шагом, что отдалял ее от Джекса, ей казалось, что она поступает неправильно. Но теперь она сомневалась, что может доверять своим чувствам.

Эванджелина заставила себя покинуть комнату и, спотыкаясь, вернулась на первый этаж.

Часы пробили «тосты с чаем».

Звук показался ей таким же ярким и светлым, как лучи утреннего солнца, проникавшие в окна таверны и озарявшие украшенные драгоценными камнями маятники часов и маленького дракончика, который пытался дотянуться до них. Он тыкался в стекло, облизывал его и скребся крошечными лапками в надежде добраться до сокровищ.

– О нет, малыш… – Эванджелина хотела взять дракончика на руки, но вместо этого открыла стеклянную створку и потянулась к одному из маятников, украшенному блестящим камнем. Он был таким красивым и…

Эванджелина отдернула руку и, пошатнувшись, сделала шаг назад. Она узнала это ощущение.

Это был не просто драгоценный камень. Она чувствовала, как в нем пульсирует сила, сладкая и манящая, словно песнь сирены. Перед ней был камень счастья.

40

Ужасная правда обрушилась на нее, не давая даже вздохнуть. ЛаЛа была права. Камень счастья был здесь. Все это время он затуманивал рассудок Джекса и ее. Ничто из того, что она чувствовала в этом месте, не было настоящим. Чувство безопасности и счастье, растущие чувства к Джексу – все это вызвала магия камня.

Эванджелина должна была испытать облегчение. Она была замужем за Аполлоном и не могла иметь никакого общего будущего с Джексом. К тому же он уже встретил девушку, которая заставила его сердце биться, и это была не она. Эванджелина не была его истинной любовью. Но ей хотелось ею стать.

Она закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, хотя на самом деле ей хотелось лишь одного: захлопнуть стеклянную дверцу часов и забыть о том, что она обнаружила. Эванджелина приехала на Великолепный Север в надежде обрести свое «долго и счастливо», и она нашла это здесь, рядом с Джексом. С тех пор как они оказались в Лощине, Эванджелина перестала воспринимать Джекса как врага – он стал для нее олицетворением дома.

Эванджелина встревоженно прикусила губу. Она не должна желать ничего из этого, потому что чувства оказались ненастоящими. Но что тогда настоящее? Если это означало отсутствие любой магии, значит, все на Великолепном Севере можно назвать фальшивым.

Эванджелина аккуратно подхватила дракончика на руки и закрыла стеклянную створку, оставляя камень счастья на своем месте.

Она знала, как следует поступить. Просто еще не была готова к этому.

В таверне Эванджелина обнаружила тарелки с высокими стопками тостов, к котором подавались чугунные горшочки с аппетитным джемом из Лощины, с лимонным курдом Севера, черничным джемом по рецепту семьи Мэривуд и какой-то густой шоколадной пастой. Дракончик сразу захватил горшочек с шоколадом.

Эванджелина намазала тост лимонным курдом, но даже не успела поднести его ко рту. Внутри у нее все скрутилось от осознания того, что камень счастья находится в веселых напольных часах. Зная это, она больше не чувствовала того спокойствия, как раньше.

Но влечение к Джексу никуда не делось.

Она почувствовала его сразу, как только он переступил порог таверны. Атмосфера накалилась, словно вспыхнувшие между ними искры вытеснили большую часть кислорода. Шрам в виде разбитого сердца на ее запястье сладко покалывало, и Эванджелина невольно улыбнулась.

– Здравствуй, – произнес Джекс почти застенчиво, приблизившись к столу. Он был босиком, без рубашки, с очаровательно растрепанными золотистыми волосами, падающими на сверкающие глаза, которые все еще были подернуты сонной дымкой.

– Привет. – Ее голос прозвучал странно робко, но Джекс только улыбнулся.

– Не стоило тайком вылезать из постели, – сказал он.

– Я не вылезала тайком.

– Почему тогда не осталась? – Джекс беспечно развалился на ближайшем стуле и повернулся к ней с хищной улыбкой на губах. Она казалась почти сказочной: частично злодейской, частично геройской, частично невозможной, как «долго и счастливо».

Эванджелина не могла смириться с тем, как сильно она ей нравилась.

Но вскоре мысли о камне вернули ее в реальность. Наверное, она ощущала бы себя совершенно иначе, будь он заперт в железной шкатулке. На мгновение она испугалась, что и Джекс тоже почувствует себя по-другому. Что он перестанет смотреть на нее так, словно хочет проглотить вместо завтрака.

– Завтра я не позволю тебе так легко уйти. – Глаза его озорно блеснули, и Джекс стащил с ее тарелки тост.

Этот жест показался ей таким простым и естественным, что Эванджелина с легкостью представила, что они останутся здесь навсегда.

– Я думала, ты говорил только про одну ночь.

– А я думал, ты никогда не веришь моим словам. – Джекс укоризненно покачал головой и притянул ее к себе на колени.

– Джекс… – Эванджелина уперлась ладонью ему в грудь. Она почувствовала, как сильно колотится его сердце, и это удивило ее. Внешне Джекс выглядел непринужденным и беспечным, но, похоже, нервничал не меньше нее. Эванджелине страшно захотелось прижаться к нему, положить голову на плечо и рассказать о своих чувствах, которые