Читаем без скачивания Холмов трагических убийство - Давид Игоревич Верлицкий

– Почему “тоже”?

– Ты не видела те странные записи?

– Видела-видела, но ты ведь не думаешь, что это ты их пишешь? Если честно, я думаю, что их оставляет тот, кто пробирается по ночам в дом.

– Тогда кто писал их последние четыре дня? В эти дни шагов не было, и ты это знаешь. Я ничего не помню, ни что я писал предыдущим днем, ни что тогда произошло. Я и вправду начинаю сходить с ума, все вокруг только и говорят, что я замешан на одной лишь идее раскрыть это дело.

– Но это ведь не так, Сол! Ты ведь почти не думаешь о…

– Так выглядит, что я не думаю. Каждый день я собираюсь с мыслями и пытаюсь рассуждать с самим с собой о своих поступках, понимаешь насколько я свихнулся? Говорю сам с собой, и даже не помню этого! Я просыпаюсь в неведении кто я, с чувством того, что вчерашний день я провел впустую, и уже с самого утра я опустошен этой навязчивой мыслью. Ты не понимаешь, что происходит в моей голове, когда я день за днем не ведаю, что творю, и в чем моя цель, ради чего я делаю все это?

– Я понимаю тебя, Сол. Всю свою жизнь я живу подобно твоему, и чувствую, что никому не нужна. Я не знаю, почему нахожусь сейчас тут, когда могла находиться в любом другом месте. Неужели это определено судьбой и мне не суждено изменить все? Я не ощущаю время, которое я потратила на раздумья какую бы книгу почитать, но это не значит, что оно невелико. Думаешь, я с пользой потратила времени больше, чем ты?

– Вопрос не в этом, Луна!

– А в чем тогда? Люди вечно не добиваются целей, потому что им не хватает времени! Они идут к ней годами, а потом останавливаются, и то убегает от них. В конечном счете и человек, и цель остановятся, но когда это сделает вторая, будет уже слишком поздно. У тебя есть все, чтобы не заканчивать расследование. И ты должен воспользоваться шансом, данным тебе жизнью. Джону такая возможность выпала только сейчас, и он ей по-настоящему дорожит, для него это дело всей жизни. А для тебя – это всего маленькая шалость, которой ты и полгода не посвятишь. Напомни, ради чего ты затеял все это? Богатств! Ради богатств ты начал расследовать дело. В твоей голове мысль о славе привела тебя к мысли о преступлении, а она, в свою очередь, вывела тебя на Семерку. Но скажи мне, ради чего ты занимаешься этим сейчас, когда цена ошибки возросла в разы? Ты можешь сказать, что ради чести нашего города и жизни тысяч людей, но соврешь. Ты почувствовал вдохновение, но потом оно угасло. А людям всегда нужно то, что будет их вдохновлять, понимаешь? Ты же потерял страсть к жизни, ты вдохновлялся ради вдохновения. Тебя заставляло жить дело о Безликих, чтобы дать тебе раскрыть дело о Безликих, это просто невозможно. Рано или поздно это должно было случиться – тебя переставало интересовать как само расследование, так и все твои записи, и ты начал искать выход. Знаешь, если в своей жизни ты не знаешь ответ на вопрос, его знает кто-то другой. Это может быть любой посторонний, а может быть бесконечно близкий человек. Но как бы там ни было, ни одна встреча в жизни не случайна.

– Я, конечно, не фаталист, но полагать, что и наша с тобой встреча не случайна, мне нравится.

– И мне тоже. – улыбнулась Луна. -Так что не падай духом и возвращайся к Джону – он как никто другой знает тебя, ведь провел с тобой почти всю твою жизнь.

Сол ничего не ответил. Он поднялся на ноги и, не до конца понимая, кому адресован этот вопрос – Луне или небу – спросил:

– А что будет с Джеффом?

– Ну… Ты ведь не оставишь его одного?

– Не знаю. Я стал замечать, что наши пути расходятся…

– А возможно ты просто ошибаешься. Дороги не могут сойтись воедино без острого соприкосновения, не так ли? Может быть это только исток ваших схожих взглядов на мир. А хотя… разве схожие взгляды на мир заставляют дорожить? – не дав договорить Солу, вздохнула Паркинсон.

– Тут я ошибаться не могу. Я знаю вкус этого мгновенья, когда ты понимаешь, что больше не можешь быть так близок к другому человеку, как ранее.

– Ты еще слишком молод, Сол! – вновь рассмеялась Луна и, тоже встав с влажной почвы, положила руку на шею юноши. -Как и я! Так… что мы будем делать дальше?

Этот вопрос когда-то давно изрядно потрепал Планка, но в этот раз он с чистой душой ответил, впервые так легко и искренне:

– Что повелит судьба.

Они оба восхищенно окинули взором все поле и с счастливым взглядом в будущее пошли восвояси – в то место, где их никто не ждет, но которое подарило им лучшее время в жизни.

В конец с ума сошел! Ведь теперь я знаю, какой удар будет самым болезненным, знаю, что вызовет у тебя непременное чувство вины. Ты об этом еще пожалеешь, очень сильно пожалеешь. И опять слова повторяются у тебя в голове, и опять, и опять! Ты знаешь, что не закончишь дело, Сол, что ты делаешь? У тебя не останется ничего, просто прислушайся: Н-И-Ч-Е-Г-О. Ты убьешь себя сам, но моему другу ты еще нужен. Он что-то нашел в тебе, он хочет приобщить тебя к своим грандиозным планам. “Говоришь загадками, говоришь загадками!” – он все время нашептывает мне, и говорит, чтобы я писал все, что говорит он. И я тут всего лишь связующее звено, но зато такое важное и загадочное! Как не прийти в восторг от моего явления, не правда ли?

Из “Дела о Б̶е̶з̶л̶и̶к̶о̶й̶ Предавших ̶С̶е̶м̶е̶р̶к̶е̶ Идиотах”

Дверь в участок распахнулась, и внутрь забежал Сол, а за ним – Луна. Они пробежали мимо констеблей и проскользнули в кабинет шерифа.

– Джон, я был неправ. – начал Сол, открыв дверь.

Но в комнате никого не было. На столе лишь лежала записка: “Отель Грасиас. В десяти часах езды”.

– Он решил закончить дело сам. – переглянулись друзья.

– Мы должны ехать за ним. – твердил Сол.

– Он вернется уже завтра, вместе с этой чертовкой Уилтерс. Он не может взять и допросить ее в гостинице.

– Это не мешало ему допрашивать всех остальных. Надо срочно ему позвонить. Но как?

Планк начал искать глазами рацию или телефонную трубку, и, увидя на столе белый телефон, без раздумий схватил его:

– Один-семь-ноль-два-три-пять-семь… Алло?

Послышался писк рации где-то в этой же комнате. Луна открыла нижний ящик в тумбе и увидела лежащий в