Читаем без скачивания Миллиарды Арсена Люпена - Морис Леблан

Но доводы здравого смысла в подобные переломные моменты не действуют. События следуют одно за другим без всякой логики, и сейчас Рауль являлся потрясенным свидетелем мук Жерома, который вот-вот схватит Роланду, отнимет у нее ключ, а потом набросится на Фелисьена…

Но тут Роланда наставила на Жерома маленький револьвер и повторила:

– Отойди… Отойди на десять шагов…

Он отступил назад, а Роланда шагнула вперед и, по-прежнему целясь в Жерома, распахнула дверь спальни.

На пороге появился Фелисьен, – Фелисьен, которого Рауль оставил запеленутым в «Светлом уголке»…

Юноша вошел в комнату и сказал, улыбаясь:

– Ваше оружие ни к чему, Роланда. За что нам сражаться? За его красивую домашнюю куртку? Но ведь на мне точно такая же… И потом, он вряд ли помышляет о борьбе.

Фелисьен держался более непринужденно, чем обычно. Раулю показалось, что он говорит искренне; его глаза сияли, а поведение было под стать поведению Роланды – спокойным и уверенным.

«Но как он здесь оказался? – не мог понять Рауль. – Как ему удалось освободиться?»

Фелисьен подобрал кольцо с ковра и, положив его на туалетный столик, произнес загадочную фразу:

– Не расставайтесь с ним больше, Роланда; вы знаете, что имеете право его носить.

А потом добавил, повернувшись к Жерому:

– Этой встречи хотела Роланда. И я согласился, потому что она всегда права и потому что нам троим необходимо объясниться.

– Нам четверым, – поправила девушка. – С нами Элизабет. После своей смерти Элизабет меня не покинула. Я не совершила ни одного поступка, не спросив ее совета. Надеюсь, теперь, Жером, ты начинаешь понимать, чего я от тебя хотела?

Жером был бледен, на его напряженном лице читалась ожесточенность.

– Если ты хотела причинить мне боль, тебе это удалось, Роланда, – ответил он. – Наш брак, который, как я думал, сделает меня счастливым, оказался подлой западней.

– Ты прав. С первой секунды, как только я осознала истину, у меня появилась мысль о западне… ничуть не хуже той, что расставил ты… и которая была смертельной. Ты ведь понимаешь, о чем я, правда?

Роланда слегка наклонилась к нему; несмотря на все ее попытки сохранять спокойствие, в ней явно клокотала ненависть.

– Нет, – сказал Жером, – не понимаю.

Тогда она схватила с каминной полки фотографию своей сестры и резким движением поднесла к его лицу:

– Так смотри же, смотри на нее! Это была самая нежная, самая любящая из женщин… Она любила тебя, а ты ее убил. О, ничтожество…

Этого обвинения Рауль ждал с того самого момента, как обнаружился раздор между Роландой и Жеромом. Но удивило его то, что никогда раньше в своих подозрениях он не разделял этих двоих, не допускал, несмотря на отдельные несоответствия, что Жером мог быть виновен, а Роланда – нет. Да, Роланда поистине мастерски разыграла свою партию, если ей удалось сбить с толку такого искушенного наблюдателя, как Рауль. Что уж говорить о Жероме, ослепленном страстью!

Однако молодой человек не сдавался. Недоуменно пожав плечами, он возразил:

– Сейчас, только сейчас я понял твое странное поведение. Чтобы отомстить за сестру, тебе нужна жертва, и ты обвиняешь меня. Но всего одно возражение, Роланда, всего одно! Разве мы не видели своими глазами, ты и я, твою сестру – тогда еще живую – в руках убийцы? В руках того самого Бартелеми, которого я застрелил из ружья, чтобы отомстить за нее?

Она, в свою очередь, тоже пожала плечами:

– Не увиливай и не ищи оправданий. То, что я знаю о тебе, что узнавала понемногу, расспрашивая о твоем прошлом и наблюдая за тобой, полностью открыло мне глаза, так что даже твои признания ничего к этому не добавят. Вот, – сказала она, доставая из ящика журнал в твердом переплете, – я описала здесь, продолжая дневник Элизабет, всю твою жизнь, полную лжи и лицемерия… Когда правосудие узнает об этом, ты станешь для него, как стал уже для меня, единственным убийцей.

– Вот как?! – воскликнул он, и гримаса исказила его лицо. – Значит, ты намерена?..

– Для начала я намерена показать тебе твое обвинительное заключение…

– Чтобы потом меня осудить, – усмехнулся Жером. – Стало быть, я стою перед судьями…

– Ты стоишь перед Элизабет. Слушай же.

Жером посмотрел сперва на нее, затем на Фелисьена и, без сомнения, сообразил, что двое его противников, основательно вооруженных, пристрелят его как собаку, если он попробует сопротивляться; поэтому он сел, небрежно закинул ногу на ногу и, как человек, который из любезности соглашается внимать скучной проповеди, со вздохом сказал:

– Слушаю.

Глава 7

Череда смертей

Роланда говорила размеренным голосом, без горячности и гнева. Это было не обвинительное заключение, а лишь краткое изложение авантюры, которое она не перегружала комментариями или психологическими соображениями о натуре Жерома Эльмаса.

– Твоей первой жертвой, Жером, стала твоя мать. Не возражай, ты, по сути, признался мне в этом. Она умерла из-за твоих неблаговидных поступков, о которых никто из окружавших вас людей не знал, потому что мать, заботясь о тебе, молчала о них… Подделанные подписи, фальшивые чеки, обман… Никто ни о чем не подозревал, потому что она все оплачивала… пока не дошла до нищеты… и не умерла. Не будем больше об этом.

– И в самом деле не будем, – сказал Жером, смеясь, – но я должен предупредить тебя, что если вся твоя история – такой же вздор, то ты напрасно теряешь время.

Роланда продолжала:

– Что происходило с тобой в последующие годы, я не знаю. Ты жил то ли в провинции, то ли за границей. Однако случай свел тебя с Элизабет, и ты вернулся в Везине, в свое родное гнездо, став постоянным гостем в «Клематисах». Тогда-то у тебя и возникла идея.

– Какая идея?

– Жениться на Элизабет. Идея поначалу смутная, потому что ее приданого было недостаточно для твоих честолюбивых планов, но со временем полностью оформившаяся благодаря признанию Элизабет, которое она имела неосторожность тебе сделать.

– Неужели?

– Да, она призналась тебе, что однажды, после смерти родственника нашей матери, ее приданое заметно увеличится.

– Чистая выдумка, – возразил Жером, – я вообще об этом не знал.

– Зачем ты лжешь? В дневнике Элизабет, который я, интуитивно чего-то опасаясь, никогда не разрешала тебе читать, хотя и доверяла его другим, сказано об этом совершенно недвусмысленно. Итак, успокоившись по поводу денег и зная, что родственник серьезно болен, ты решаешь поторопиться, влюбляешь в себя Элизабет и добиваешься ее согласия на брак. Элизабет счастлива. Ты тоже… по крайней мере, выглядишь таковым. Но все это время ты наводишь справки.

– О чем?

– О мотивах нашего родственника