Читаем без скачивания Одно темное окно - Рейчел Гиллиг

Элм наклонился, надолго замолчав, его зеленые глаза изучали Айони.

– Ты влюблена в него?

Моя кузина выдержала назойливый взгляд младшего принца, оценивая его в ответ.

– Нет.

Джеспир издала низкий свист. Настала очередь Рэйвина.

– Чего ты хочешь от своей связи с Роуэнами? – спросил он.

– Хочу стать могущественной, – ответила Айони.

Ее слова испугали меня, как и безжизненность тона. Та Айони, которую я знала, умела смеяться, улыбаться, вплетать в волосы полевые цветы, босиком скакать на лошади отца по лесной дороге. Она черпала силу в собственном внутреннем свете.

Свете, который изменился, – потемнел, превратившись в нечто холодное и жесткое. Бесчувственное.

Дева ее изменила.

Настала моя очередь задавать вопрос.

– Это то, чего ты действительно хочешь, Айони? – скривившись, спросила я, переместив взгляд на Хаута. – Выйти за него замуж?

Смех зазвенел в ее груди, идеальное лицо кузины разгладилось, щеки порозовели.

– Ты прямо как мама, Элспет. Витаешь в облаках. Не понимаешь, как трудно женщине быть сильной и бесстрашной в Бландере, потому что ты никогда не заботилась о том, чтобы стать чем-то большим, чем то, что ты из себя представляешь. Но я понимаю. – Она сложила руки перед собой, ее взгляд был тверд. – И если для того, чтобы быть бесстрашной, нужно иметь холодное сердце, то так тому и быть.

Я засмотрелась на ее лицо.

– Но мне было важно стать чем-то большим, Айони, – сказала я, глаза щипало. – Я хотела стать похожей на тебя.

Мои слова, казалось, не достигли ее сердца.

– Теперь это не имеет значения, – ответила она, прижав палец к губам. – Сейчас мы просто овцы, уютно устроившиеся в волчьем логове. Или все наоборот?

Губы Кошмара растянулись над острыми зубами.

«Такая Айони мне по душе».

Мне стало плохо. Я огляделась, размышляя, не сбежать ли, ища оправдание, которое могло бы освободить меня от игры – от изменившейся кузины, от жестокого взгляда Хаута Роуэна.

«Ты не можешь уйти, – сказал Кошмар, постукивая когтями в быстром, отрывистом ритме. – Ты должна остаться, как и остальные, и притворяться. Как всегда».

– Моя очередь, – произнес Элм, отвлекая внимание от нас с Айони. – Задавайте мне свои проклятые вопросы.

Краем глаза я заметила свечение Карты Кошмара. Я взглянула на Рэйвина, но он будто находился где-то в другом месте, взгляд полностью сосредоточился на Элме.

– Кто, по-твоему, самый талантливый владелец карт в Бландере? – спросила Джеспир у кузена.

Элм оперся локтями на стол.

– Я.

– Это исключительно его правда, – пробормотал Хаут себе под нос.

Айони наклонилась к столу.

– Почему ты не живешь в Стоуне с отцом и братом?

Остатки цвета покинули лицо Элма. Его горло сжалось, и я поняла, что он борется за ответ – пытается солгать. Но Чашу не обмануть.

– Я ненавижу замок, – произнес Элм настолько низким голосом, что в нем чувствовалась дрожь. – Если бы мог, снес бы его и спалил. Наблюдая, как он сгорит дотла.

Кошмар зашевелился в темноте, сжимая когти и глядя на младшего принца.

Очевидно, не такой ответ ожидала услышать Айони. Ее взгляд метнулся к Хауту, который сидел как стена, безразличный, невозмутимый. Мне стало интересно, как много она знает… Сказал ли ей Хаут, что он жестоко обращался со своим братом, когда они были детьми в Стоуне.

Рэйвин нарушил молчание.

– Теперь моя очередь. – Он посмотрел на кузена. Я не могла понять, о чем они думали. Их лица пусты, только глаза слегка мерцали.

– Ты доверяешь мне, Элм? – спросил Рэйвин.

– А у меня есть выбор? – После паузы, когда мерцание исчезло из глаз, Элм вздохнул: – Да. Я доверяю тебе. Доверяю тебе свою жизнь.

Настала моя очередь. Мне хотелось спросить, доверяет ли он и мне, но это было слишком рискованно.

– Тебе не больно использовать Косу слишком долго?

На мгновение Элм уставился на меня. Коса представляла собой карту власти – контроля. Показать боль означало потерять этот контроль. Боль считалась слабостью. А для принца Бландера слабость непростительная черта.

Но, в отличие от брата, Элм не стал притворяться, будто он выше слабостей. На этот раз он не пытался лгать.

– Да, – ответил он, выпрямляя спину и крепко сжимая челюсть. – Такое чувство, будто стекло пронзает голову.

Хаут наблюдал за младшим братом.

– Ты считаешь, что больше меня подходишь на роль правителя?

Элм повернулся к брату.

– Да, – подтвердил он, глубина зеленых глаз и ненависть за ними были настолько ощутимы, что я вздрогнула. – Но ты уже и так это знал.

Я почувствовала, что стол может сломаться от возникшего между ними напряжения.

«Они играют в эту игру ради забавы? – прорычала я в черноту. – Войны начинались и за меньшее».

«Эта игра и есть война, дорогая, – отозвался Кошмар. – А Чаша – правда – величайшее оружие из всех».

– Я буду следующим, – сказал Рэйвин.

Хаут усмехнулся.

– Зачем? Мы оба знаем, что ты, чтоб тебя, скажешь все, что захочешь, как и всегда.

Черты лица Рэйвина застыли – он контролировал себя.

«Он не может использовать Чашу, – вспомнила я. – И Чашу нельзя использовать против него».

«Значит, капитан дестриэров делает то, что у него получается лучше всего, – сказал Кошмар. – Лжет».

Хаут сделал вид, будто хочет возразить, но Айони уже наклонилась к капитану.

– Тебе небезразлична Элспет? – спросила она. – Искренне?

Пальцы Рэйвина вновь сжали мою руку.

– С того момента, как я ее встретил. – Он сделал паузу. – Возможно, со второго.

Я прищурилась, глядя на него. Айони наблюдала за мной со своего места, на ее безупречном фарфоровом лице мгновенно расцвела улыбка.

Элм закатил глаза, а Джеспир ухмыльнулась.

Хаут оскалился.

– Что ты делаешь, когда ты не с дестриэрами? – спросил он Рэйвина. – Куда ты ходишь?

– Только один вопрос, – отрезал Элм.

Верховный принц хлопнул рукой по столу.

– Я могу задать ему сотню вопросов и не получить ни капли правды. Таков его дар. Не так ли, Рэйвин?

Никто не произнес ни слова. Лицо капитана оставалось равнодушным, не тронутым гневом кузена, и он мог лгать по своему усмотрению.

– Я занимаюсь делами, – сказал он, – делами короля. Что же еще мне делать?

Хаут нахмурился и опустился на свое место.

Голос Джеспир прозвучал тихо:

– Хотел бы ты не становиться дестриэром… Вести нормальную жизнь?

Они обменялись долгим взглядом, и морщины на лбу Рэйвина разгладились.

– Только в те дни, когда рядом нет сестры, чтобы направить меня на верный путь.

Настала очередь Элма.

– Святые деревья, Рэйвин, я не знаю. – Он провел рукой по лбу. – Думаешь, я выгляжу лучше тебя?

Уголок губ Рэйвина дернулся.

– Несомненно.

Настал мой черед задавать вопрос. Я взглянула на Рэйвина, и он ответил мне улыбкой,