Читаем без скачивания Дом Виндзоров: Правда и вымысел о жизни королевской семьи - Тина Браун

Впрочем, в этой поездке Елизавете довелось не только работать. Ей удалось вырваться ненадолго в графство Килдэр и посетить ирландский национальный конный завод, где родились лучшие ее скаковые лошади и куда она всегда мечтала заглянуть. Энда Кенни, премьер-министр Ирландии, порадовал ее подарком: книгой, в которой были приведены данные обо всех чистокровных лошадях ирландского происхождения, когда-либо выступавших в королевских цветах. Королева сказала ему, что засиживалась по ночам, читая ее, и это наверняка было правдой. Филиппу, который до этого вынужден был с тоской созерцать пинты стаута в музее Guinness, не имея времени на дегустацию, теперь уныло ходил по пятам за Елизаветой, пока она счастливо болтала о лошадях с заводчиками, жокеями и инструкторами. Она оказалась в делегации высоких гостей единственным человеком, кто даже не вздрогнул, когда перед ними неожиданно встал на дыбы конь. Следовавшая по пятам пресса надеялась поймать Филиппа на какой-нибудь оплошности, но принц не дал такой возможности.

Самая впечатляющая демонстрация политической прозорливости пришлась на правительственный обед в Дублинском замке. Елизавета выбрала платье, отделанное вышитыми вручную трилистниками – всего их было 2000 – и украшенное брошью в виде кельтской арфы. Свою речь она начала на гэльском – и тут же снискала искренние овации и беззвучное «ого» от президента Макэлис. Именно она предложила Эдварду Янгу посоветовать Королеве обратиться к собравшимся на гэльском и признать таким образом, что родной язык Ирландии долгое время подвергался безжалостному угнетению со стороны британцев. В результате очень аккуратно и грамотно сформулированное послание Елизаветы получило огромный резонанс. Ей удалось показать, как нация сожалеет о годах насилия, но при этом избежать извинений: «Во время этой поездки очень многое напоминало о сложности нашей истории, о множестве ее уровней и традиций, но также и о важности терпения и умения прощать. О том, что нужно относиться к прошлому с уважением, но не позволять ему сковывать нас».

На званом ужине присутствовали 172 человека – послы, политики, иконы культуры, – и когда настала пора встать для торжественного тоста, всех переполняли эмоции. Дэвид Кэмерон оказался за одним столом с Королевой. «Меня очень тронули ее слова о прощении, – писал он в мемуарах. – Мы изранены конфликтами, ставшими частью нашей общей истории, но каждое из тщательно выбранных слов залечивало раны. Это был урок примирения от лучшего учителя».

По левую руку от Кэмерона сидел Шеймас Хини, ирландский поэт, нобелевский лауреат. Место рядом с ним было отведено принцу Филиппу, что ставило Хини в неловкое положение: именно ему принадлежала эпиграмма «Be advised my passport's green. No glass of ours was ever raised to toast the Queen»[69]. Впрочем, Филипп, всегда отлично выбиравший безопасное направление беседы, на протяжении всего ужина развлекал поэта «неприличными» историями. «Бог мой, что за остряк!» – заметил Хини Кэмерону, прежде чем поднять тост за здоровье Королевы вместе со всеми.

«Это был главный политический успех Елизаветы», – отмечал Эндрю Марр, анализируя правление монаршей особы, известной аполитичностью. Президент Макэлис сказала ему, что Королева и герцог Эдинбургский были «готовы пойти дальше» и пожать руки лидеру партии Шинн Фейн[70] Джерри Адамсу, но тот не захотел этого. Надежда на то, что представители партии все-таки посетят ужин, не угасала до последнего, но их места все же остались пустыми.

Королева сыграла роль еще более значимую (хоть и тихую), чем признавалось открыто. Очень редко говорят о том, что англо-ирландские отношения удалось восстановить благодаря объединенным усилиям трех женщин: двух президентов Ирландии (Мэри Робинсон и Мэри Макэлис) и Елизаветы II. Первая попытка смягчить противоречия между странами была предпринята стараниями их правительств в 1993 году, когда Королева пригласила президента Робинсон, первую женщину, вставшую во главе Республики Ирландия, на чай. Это произошло за пять лет до Соглашения Страстной пятницы.

Энда Кенни, бывший премьер-министр Ирландии, уверен, что «влияние этих женщин на процесс восстановления мира имело эффект, которого не могли добиться их коллеги-мужчины». Он помнит, как провожал Королеву в аэропорту Корка. Когда они вышли на красную ковровую дорожку, ведущую к трапу самолета, Елизавета повернулась к нему и сказала: «Я шестьдесят лет приезжаю в разные страны с официальными визитами, но только эту страну мне по-настоящему хотелось посетить».

В ответ на поздравления Дэвида Кэмерона Елизавета с улыбкой отмахнулась от приписанных ей в связи с этим историческим событием заслуг. «Я просто решила, что пора сюда приехать», – сказала она.

II

Все пожелания Королевы относительно Бриллиантового юбилея свелись к одному требованию: он не должен дорого стоить. Тори, в преддверии финансового кризиса 2008 года, предложили очень экономный – и очень непопулярный – бюджет, и как бы в противовес этому тут и там обсуждали (и осуждали) миллиарды, потраченные на подготовку и проведение Олимпийских игр 2012 года. Королеве совершенно не хотелось популистских рассуждений о стоимости юбилея. Команда дворца должна была уложиться в миллион фунтов. Все расходы, превышавшие смету, как планировалось, покроют спонсоры.

Как оказалось, Кейт Миддлтон, уже герцогиня Кембриджская, обладала удивительной способностью выходить на выгодные сделки. В марте она посетила – впервые в новом статусе – детский хоспис в Восточной Англии и выбрала для визита туда синее платье от бренда Reiss, которое ее мать надевала в Аскот в 2010 году. Это позволило Кейт акцентировать внимание на том, как важна в жизни умеренность и бережливость. Тему продолжили тщательно срежиссированные сценки: герцога и герцогиню Кембриджских будто бы случайно увидели, когда они возвращались после отпуска на горнолыжном курорте на борту лоукостера EasyJet, а Гарри отправился в Румынию бюджетной авиакомпанией Wizz Air. Несмотря на экономию, удалось организовать 83 визита Королевы в разные точки Соединенного Королевства по случаю Юбилея.

Все члены королевской семьи снова отправились покорять обаянием народы стран Содружества. Чарльз и Камилла улетели в тур по Австралии, Новой Зеландии и Папуа – Новой Гвинее. Уильям и Кейт посетили Сингапур, Малайзию, Тувалу и Соломоновы острова, окончательно развеяв слухи о возможной беременности Кейт. Принц Эндрю с присущей ему способностью принимать удачные решения отправился на частном самолете в Мумбаи, в трущобы. Принцесса Анна предпочла коммерческий рейс до Мозамбика и Замбии. Принц Эдвард и Софи высадились на Карибских островах.

Принц Гарри впервые отправился в самостоятельный тур – и выступил просто великолепно, очаровав жителей Ямайки, Багамских островов и Белиза и обеспечив прессу великолепными снимками шуточного забега против Усэйна Болта, самого быстрого в мире атлета. Уильям женился, и роль самого сексуального мужчины из королевской семьи перешла к его младшему брату. На фотографиях, сделанных в четыре часа утра после ночи, проведенной в баре Bunga Bunga в Баттерси, он мило пританцовывал по дороге к ожидавшей его машине. На снимках из Бразилии – мчался, как настоящий рыцарь, через все поле для игры в поло к упавшему со скакуна американскому игроку защиты. «Принц Гарри первым соскочил с лошади и все сделал правильно: перевернул меня и убедился, что я в сознании, – вспоминал тот. – Помню, как пришел в себя и увидел его пронзительные голубые глаза». Шерил Коул, самая сексуальная исполнительница и автор поп-музыки в Британии, рассказывала журналу Marie Claire: «Прошлой ночью мне приснилось, что я вышла замуж за принца Гарри и стала настоящей принцессой».

Кульминацией Бриллиантового юбилея стало представление на воде: русло Темзы заняли корабли и лодки всевозможных форм и расцветок – среди них, например, был маленький спасательный катер из Дюнкерка. Эту пеструю армаду возглавлял вельбот – реплика королевского судна XVIII века, – задрапированный красными тканями с золотой отделкой и украшенный 10 000 цветков. В память об Уинстоне Черчилле его назвали Spirit of Chartwell. На борту находились Елизавета, принц Филипп, Чарльз, Камилла, Уильям, Кейт и Гарри. На втором корабле разместились остальные старшие члены королевской семьи, премьер-министр Джон Мейджор и мэр Лондона Борис Джонсон, который сравнил гребцов на вельботе Королевы с «натертыми маслом и закованными в цепи депутатами Парламента».

Погода в тот день выдалась ужасающая, не по сезону, и Елизавета с Филиппом – ей восемьдесят шесть, ему девяносто – вынуждены были провести четыре часа одного из самых холодных и мокрых дней в году, стоя на палубе корабля и не имея возможности даже выйти в туалет.