Читаем без скачивания Миллиарды Арсена Люпена - Морис Леблан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И к чему это привело? К тому, что, разделенные на два лагеря, мы не всегда делали то, что было бы правильно! Да, мы часто ошибались. Я действовал то совместно с господином Руссленом, то против него и в конце концов, уверенный в невиновности Фелисьена, пришел к убеждению, что Роланда и Жером – сообщники. Разве мог я представить, Роланда, что все ваше поведение было продиктовано ненавистью! Ненависть – не то чувство, которое люди испытывают сплошь и рядом. Ненависть, доведенная до такой степени, – это уже аномалия, и она всегда толкает к совершению глупостей. И сколько же глупостей вы натворили, дорогая моя Роланда!
Послушайте, – Рауль сел рядом с ней и нежно взял за руку, – неужто вы думаете, что разумно было доводить ситуацию до свадьбы? Потому что не надо забывать: вы по-прежнему замужем, вы носите имя Жерома Эльмаса, вы – госпожа Эльмас, а чтобы дождаться настоящей брачной ночи, вам придется потратить месяцы на бессмысленные усилия и ненужные хлопоты.
Никогда – слышите? – никогда, если бы вы удостоили меня своей дружбы, я не позволил бы вам совершить такую глупость. Есть десяток способов достичь той же цели, но без участия господина мэра. Кто вам мешал, например, сказать вашему возлюбленному: «Дорогой Фелисьен, вы так ловко подплываете к моим окнам и залезаете ко мне на балкон! Что вам стоит пробраться в дом к Жерому и разыскать там кольцо, которое он украл? И тогда мы их сравним». И дело было бы сделано. Тем более, Роланда, что вы совсем не ставили своей целью передать Жерома полиции, чтобы его гильотинировали, а только хотели разоблачить и послать к чертовой матери. Итак, не кривите душой и признайтесь, что для вас было бы гораздо лучше довериться Раулю д’Аверни.
Она собиралась ответить, и ее улыбка явно показывала, каким будет ответ, но он ей этого не позволил:
– Нет. Я пришел не для того, чтобы просить у вас признаний, а чтобы произнести свою маленькую речь, предложить вам решение и поздравить. Да, Роланда, поздравляю вас: вы выходите замуж за Фелисьена. Я ошибался на его счет и думал, что он способен на множество злодеяний. Но больше всего он способен любить. Он смелый и настойчивый юноша, на которого я сердился за то, что он не принимает мою дружбу, и который не станет сердиться на меня за то, что я, вопреки его желанию, решил заниматься его делами. Это было для его же блага. Он сделает вас совершенно счастливой – а вы, конечно же, заслуживаете счастья.
И теперь – мой свадебный подарок… Да-да, вы примете его, потому что это принесет мне выгоду, а вам еще придется его заслужить. Работы в «Светлом уголке» почти закончены. Но я, Фелисьен, намерен поручить вам заняться моим старым домом в Ницце – на холме, в окружении великолепной оливковой рощи. Вам будет предоставлена возможность сделать там нечто очень красивое и сообразное вашим вкусам. Итак, примерно через две недели, как только вы повидаетесь с господином Руссленом и дело будет закрыто, вы оба поедете в Ниццу и там, вдали от людских глаз (это в ваших же интересах), переждете год. Вы позволите поцеловать вас, Роланда?
Он поцеловал молодую девушку с пылом, который удивил его самого, затем поцеловал Фелисьена, протянул ему руку и несколько секунд пристально смотрел прямо в глаза.
– Возможно, мне еще есть что вам сказать, Фелисьен. Но мы вернемся к этому позже… если боги будут ко мне благосклонны. А они будут, потому что я это заслужил.
Он снова поцеловал его и ушел, оставив обоих удивленными и в сильном волнении.
Рауль путешествовал больше года. Все это время он вел бурную переписку с молодой парой. Фелисьен посылал ему свои наброски, спрашивал совета, и постепенно тон его писем делался все более непринужденным и доверительным. Однако Рауль полагал, что между ними никогда не возникнет настоящей близости.
«Возможно, он наш с Клер д’Этиг сын. Но хочу ли я узнать его по-настоящему? Возникнет ли у меня, даже при полной уверенности, отцовское чувство?»
Однако он был счастлив. Калиостро сделала все, чтобы отомстить. Но ее месть не удалась, и время от времени Рауль мысленно отпускал в ее адрес ироничные реплики.
«Ты промахнулась, Жозефина Бальзамо. Мало того что мой ребенок – если это действительно Фелисьен – не стал ни вором, ни убийцей, так между нами вдобавок царит полное согласие. Да, Жозефина, ты промахнулась».
Как он и предполагал, дело «Клематисов» и «Оранжереи» было закрыто. Бедняге Тома Ле Буку не повезло. После установления личности истинного виновника его должны были выпустить из тюрьмы, но, к несчастью, следствие обнаружило серьезные улики против него в другом деле; он бы отправился на каторгу, если бы сильный грипп не избавил его от этой неприятности.
Спустя пятнадцать месяцев Рауль вернулся во Францию и поселился в своем восхитительном поместье на Лазурном Берегу, которое он расширил, разбив в нем великолепные цветники.
И вот как-то в одном из игровых залов Монте-Карло он увидел чрезвычайно элегантную даму, окруженную восторженными поклонниками. Пробравшись сквозь толпу, он встал за ее спиной и прошептал:
– Фаустина…
Дама резко обернулась.
– А, это вы! – сказала она, улыбаясь.
– Да, я… который ищет вас повсюду и неустанно!
Они вышли прогуляться среди изумительных пейзажей. Рауль рассказал ей о последних трагических событиях, расспросил о том вечере, когда она сидела на скамье вместе с Фелисьеном, сжимавшим ее в объятьях.
– Но он вовсе не сжимал меня в объятиях, – возразила она, – он уткнулся мне в плечо. И плакал.
– Плакал?
– Да. Несмотря ни на что, он ревновал к Жерому Эльмасу, и мысль об этом браке была для него невыносима. У него случались приступы тяжелой меланхолии, и в тот вечер я очередной раз утешала его.
Затем Рауль в подробностях рассказал Фаустине, как прошла «брачная ночь», и внезапно, посмотрев ей прямо в глаза, спросил:
– Это ведь ваших рук дело, да?
– Какое дело?
– Вы же не сомневались, что Жером виновен и что Роланда прогонит его, и вы предвидели, что из страха разоблачения он решит сбежать, но прежде непременно зайдет домой, чтобы захватить самое необходимое?
– И что с того?
– А то, что вы поджидали его, спрятавшись за дверью, и, когда он ее открыл, вы выстрелили… Все так и было, правда? Тем более Жером был
