Читаем без скачивания История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2 - Луи Адольф Тьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пунктами сосредоточения войск на Луаре Наполеон назначил Анжер и Нант, а в глубине страны – Бурбон-Вандею и Ньор. После нашего ухода с обширных завоеванных территорий в стране образовалась многочисленная жандармерия; крупный сборный пункт находился в Версале. Наполеон сформировал пять пеших батальонов жандармов и три конных эскадрона и немедля направил их на берега Луары. Эти батальоны и эскадроны, состоявшие из испытанных солдат, должны были послужить пунктами сбора федератов и национальных гвардейцев.
Для проникновения вглубь восставшего края и подавления восстания следовало подготовить и колонны действующих войск. Линейные 26-й и 15-й отступили на Анжер; Наполеон там их и оставил, чтобы они успели воссоединить свой действующий состав, и присоединил к ним 27-й полк. В Рошфоре находился 43-й, в Нанте – 65-й полки. Наполеон приказал подкрепить их одним-двумя полками из корпуса Клозеля и немедля приступить к формированию третьих и четвертых батальонов. По завершении формирования колонны, размещенные по периметру восставшего края, должны были проникнуть в него и раздавить мятежников всюду, где они обнаружатся. Наполеон приказал не щадить мятежников: военным комиссиям было приказано следовать за колоннами, дабы судить и казнить на месте организаторов, взятых с оружием в руках. Наполеон хотел, чтобы быстрая и ужасная кара обескуражила несчастных крестьян, которые, следует признать, уже не имели для восстания законных предлогов 1793 года, ибо теперь их верования, жизнь и имущество уважали и даже избавили от строгостей конскрипции, осуществляя наборы с такими предосторожностями, которые сводили их почти к нулю. «Когда Вандея увидит, чему она себя подвергает, – сказал Наполеон, – она одумается и успокоится».
Для уверенности в быстром результате он приказал отправить 47-й полк в Лаваль, где начинали приходить в движение шуаны, а дивизию Молодой гвардии – в Анжер, в резерв под началом генерала Брайера. Так, несмотря на решение отвлечь от армии как можно меньше сил, восстание лишило Наполеона нескольких полков и третьих батальонов, а также целой дивизии Молодой гвардии, то есть не менее 20 тысяч солдат, незаменимых на поле сражения. Это было огромное несчастье, оно лишь немного послужило делу роялистов, но погубило дело Франции в Ватерлоо!
По многочисленным передвижениям роялистов Наполеон догадывался, что внутри страны подготавливаются мятежи, призванные содействовать нападениям извне, и не хотел предоставлять свободу действия врагам, подвергавшим Францию гибельной опасности ради того, чтобы погубить только его. Он желал применения суровых мер против тех, кто открыто разжигал гражданскую войну, но столкнулся с сопротивлением со стороны некоторых своих министров, которые отказывались возвращаться на путь произвола, и в особенности со стороны Фуше, который старался выслужиться перед всеми партиями, щадя их, что бы они ни делали. Вопрос был важным, ибо приходилось выбирать между попустительством противникам, весьма склонным воспользоваться предоставленными им послаблениями, и возвратом к варварским законам Конвента и Директории. Наполеон потребовал подготовить умеренный и твердый закон, с точностью определяющий виды преступлений, направленных на разжигание гражданской войны или содействие иностранному вторжению, и решил представить его на рассмотрение палат вместе с финансовыми законами тотчас после их созыва. До того он потребовал, чтобы Государственный совет изыскал не слишком жестокие положения в уже существовавших законах, дабы предписать их применение.
Он приказал удалить из восставшей области людей, в ней не проживающих, составить список тех, кто покинул свои дома и возглавил военные отряды или отправился к гентскому двору, и потребовать у них вернуться в свои жилища под страхом секвестрации имущества. В Тулузе и Марселе его неумолимые враги подстрекали к мятежу распаленную чернь. Наполеон приказал удалить их из этих городов и сократил местную гвардию до небольшого количества верных людей, в руках которых можно было без опаски оставить оружие.
«Я хочу не карать, а напугать, – сказал он министрам. – Если я стану терпеть беспорядки внутри страны, в то время как на Францию надвигаются 600 тысяч солдат, то прямо в Париже получу мятежников, которые протянут руку армиям коалиции». Министры не возражали, как и Фуше, только последний решил не выполнять приказов своего начальника: не из уважения к принципам строгой законности, но чтобы поставить это себе в заслугу перед роялистами. Печальные и прискорбные времена, когда гражданская война содействует иностранному вторжению, когда приходится выбирать между ослаблением страны и отступлением от принципов здоровой свободы!
Между тем, помимо запугивания вандейцев, Наполеон задумал принять еще кое-какие меры. Ему было очевидно, что вандейцы возмущаются не с таким пылом, как прежде, и в их среде имеются расхождения и даже колебания. И Наполеон решил прибегнуть к политике. «Несчастные вандейцы – безумцы, – сказал он своим министрам. – Я не трогал их в течение всего моего правления, не потревожил ни одного из их вождей, ни одного из их священников. Более того, я восстановил их города, дал им дороги, сделал для них всё, что успел, и в награду за подобное отношение они нападают на меня, когда мне предстоит борьба со всей Европой! Несмотря на то, что мне противно карать, я не могу им попустительствовать и вынужден прибегнуть к огню и мечу. Но зачем? Ведь вопрос будут решать не они. Это мне предстоит сразиться с их друзьями англичанами и пруссаками и определить не только участь династий, но и участь Европы. Если я буду побежден, их дело победит; если одержу победу я, ничто не сможет обеспечить их триумф. Я вырву самые корни гнусной гражданской войны и уничтожу всё, что толкает бедных ослепленных крестьян убивать соотечественников и гибнуть самим ради нелепейших предрассудков. Их участь зависит не от них, а от коалиции и от меня. Так пусть же они успокоятся; пусть не дают разорять свои поля, поджигать хижины и истреблять самых здоровых людей ради бесполезных усилий. Пусть предоставят армиям решить вопрос в смертельном поединке. В этом конфликте погибнет так много людей, притом наилучших, что нет нужды заставлять
