Читаем без скачивания Дочь полка - Дана Перловская

– Держите его! – раздался голос Марии Фёдоровны. – Крепче!

Так продолжалось ещё некоторое время, а затем боец затих. «Он умер?!» – пронеслась пугающая мысль в голове у Кати. – «Господи! Милый Боже, защити нас!»

* * *

Зоя Мамонтова ползла в окоп, таща за собой сильно раненного бойца. Слабая на вид девушка, храбро проползала под обстрелом и между взрывами. Солдат был тяжёлый, но она не сдавалась и продолжала двигаться вперёд, цепляясь руками за землю и прижимаясь практически к ней лицом. Щёки медсестры покраснели, пот выступал из-под шапки, пальцы, казалось, что вот-вот отвалятся, сжимая жёсткую форму. Ещё немного и она доберётся до окопа, доберётся! Стиснув зубы, она сделала ещё несколько рывков и вместе с раненым сползла вниз. Только они это сделали, как рядом упал вражеский снаряд. Раненого и Мамонтову засыпало землёй. Зоя вылезла и откопала голову бойца. Проверив на шее его пульс, она облегчённо выдохнула – «Жив». Где-то совсем рядом прозвучал выстрел. Девушка обернулась и увидела неподалёку Валерия Лапчихина с пробитой головой. Он лежал на винтовке, зажав пальцем курок. Солдат своё отстрелял. К Валерию подбежал Колотыев. Он, недолго думая, аккуратно перевернул Лапчихина. Глаза у убитого были закрыты, на них со лба стекала кровь. Солдат намертво вцепился руками в винтовку.

– Отдыхай, брат, – с горечью проговорил Данил и встал на место покойника.

Спустя полтора часа, немцы стали отступать, не в силах бороться с таким мощным сопротивлением. Невозможно описать, что чувствуют бойцы после боя. Не важно, сколько было этих боёв. Адреналин отпускает и остаётся только опустошённость и грусть по убитым товарищам. Солдаты добирались с ранеными до медпункта. Работа была у всех. Александр помогал идти Лукиану с пулей в левом плече:

– Товарищ, командир! – говорил Васазде. – Ну я же выстрелил! Выстрелил! – затем он пробормотал что-то на другом языке.

– Да попал ты, попал! – остановился Резанцев, и поправив на себе правую руку бойца, продолжил идти.

Лукиан продолжал что-то доказывать на родном языке. Видно, ранение было куда серьёзнее, чем кажется на первый взгляд. В полубреду его акцент увеличивался, а в данный момент он окончательно поменял русский на грузинский. Он еле шёл, но несмотря на боль, всё – равно усердно пытался объяснить всю ситуацию. Александр же ничего толком понять не смог. Грузина нашли в таком состоянии в окопе и ещё тогда он уже без перерыва повторял: «Я выстрелил». В кого он стрелял? И стрелял ли вообще? Всё это было неизвестно.

– Понимаете, товарищ командир? – вернулся на русский Васазде.

– Я всё понимаю, – сказал Резанцев и с тревогой посмотрел на бойца. – Нам нужно до медпункта добраться.

Наконец к нему подошёл один из солдат, и он передал Лукиана:

– Аккуратней, – сказал командир, – он бредит.

Александр увидел неподалёку Сорокина и двинулся к нему навстречу.

– У нас существенные потери, – сразу начал Иван. – Раненые…

– Про них знаю, – перебил его Резанцев и ещё раз обернулся на Лукиана, – дальше.

– Товарищ командир, – подошёл Андрей Сувырев. – Что прикажете делать с убитыми товарищами? Их начинать выносить?

– Ни в коем случае! – произнёс Резанцев. – Пойдём сейчас – убитых будет больше! – он остановился, а потом устало проговорил. – Заберём ночью и похороним тоже. Так безопаснее и лишней беготни не будет на фоне. Сейчас всё внимание раненым. Но покойников в той землянке лучше перетащить, но после оказания помощи выжившим.

– Есть, товарищ командир!

– Выбита из строя одна артиллерия, – продолжил Иван.

– Плохо, – кивнул головой влево тот. – Что дальше?

* * *

В медпункте обстановка лучше не становилась. Катя с сочувствием смотрела на бойцов. Всем им больно, всех их жалко, а прекратить мучения было не в её силах. Девочка больше не могла смотреть на них. Она провела ладонью по лбу и тут страх ударил с новой силой. Это только раненые, а есть ещё и убитые. Сразу вспыхнуло воспоминание про торчащие конечности в разрушенной землянке, мёртвые тела Боренко и Куплинова. Девочка застыла посреди палатки с тряпкой в руках. Вечер близился к ночи, врачи наконец закончили оказывать помощь раненым. Катя спрашивала Мамонтову и Алёну Маренко про бой, но те не очень охотно отвечали на вопросы.

– Хотя бы командир и Сорокин, – умоляюще проговорила девочка.

– Они живы, – кратко бросила Зоя, – я их видела.

– А…

– Больше не задавай вопросов, Катя, – потёрла от усталости глаза Алёна.

– Мы понимаем, что ты волнуешься, – ласково сказала Мария Фёдоровна и погладила её по голове, – но ты сейчас этим не изменишь ничего. На улицу выходить нельзя. Там делать нечего.

Катя скрючилась на стуле, обхватив себя руками. Завтра всё станет известно и это «завтра» сильно пугало.

Глава 6

Поплачь, боец

Глубокая ночь. Бойцы тихо, друг за другом спустились в окоп.

– Аккуратнее, – проговорил вполголоса Резанцев, – не заденьте никого.

Их покинувшие этот свет товарищи, лежали почти на каждом шагу. Фёдор Летаев наклонился к Зенатулину Игорю, который сидел, облокотившись на стену окопа. Лицо бойца окаменело и сильно поменялось, глаза были крепко закрыты, а вот челюсть, наоборот, отвисла. Свет луны придавал ему более устрашающий вид. Фёдор молча взял под руки уже холодного солдата и потащил его. Бойцы поднимали убитых из окопа, а там уже их аккуратно укладывали и перетаскивали. Вот они все: застыли в разных позах и местах, ледяные и почти окаменевшие. Никто из бойцов не надевал головных уборов, никто почти не разговаривал. Порой слышались чьи-то вздыхания: «Митька, Митька… Вовка, ну как же так тебя угораздило…»

– Вы уж простите нас, братцы, – оглядел мёртвых Александр, – раньше прийти за вами никак не могли, сами понимаете.

Фокин присел напротив Валерия Лапчихина и попытался взять у него винтовку, но сделать этого не получилось, пальцы и кисти рук закостенели. Егор не стал пытаться вырвать оружие, ему на миг в голову пришла мысль о том, что покойник сам не хочет отдавать его. Фокин потащил тело в таком положении. На поле пришлось выползать, чтобы не привлечь внимания. Фрицы могут ударить в спину в любое время суток. Там уже на открытой местности можно было наткнуться на оторванные взрывами конечности с застывшей на них кровью и конечно же убитых бойцов. После того, как последние были погружены, все отправились назад. За пределами лагеря они вырыли общую могилу, где их и похоронили.

* * *

Катя неслась к окопам. Сзади бежали фрицы и стреляли из винтовок. Всё – это конец, бойцов Красной армии взяли в кольцо. Бежать было некуда, а продержаться чуть дольше можно только в укрытии. Дыхание прерывалось, в боку