Читаем без скачивания Куда приводят коты - Олег Фомин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 44. Объяснения
Погружение в «блаженный» сон очень напоминает прыжок в перемир. Только не мгновенный, а слегка растянутый, плавный…
Но итог такой же – просто обнаруживаешь себя в другом месте.
Я сначала и подумал, что мы нечаянно куда-то прыгнули, не успев утонуть. Здесь тоже густой туман, но под ногами – трава, усыпанная росой, а сверху сквозь белесое марево просвечивает тусклое пятно солнца. Нос купается в душистых цветочных запахах, изредка долетает робкая трель птиц. В тумане, как призраки, то ли мерещатся, то ли и впрямь… кроны деревьев. В заостренных очертаниях листвы можно разглядеть округлости плодов. Яблоки, груши… Очень похоже на сад Натальи из моей памяти. Может, где-то здесь есть и вишневое дерево, под которым нашла вечный приют Хелена…
Теплый комок в моих объятиях, тем временем, перестал дрожать. Блика, наконец, подняла мокрое лицо, слегка покрасневший нос шмыгнул, сонной стрелочкой поворачивает туда-сюда. Взгляд иссиня-черных, как перезрелые сливы, глаз вынырнул из каких-то неведомых глубин, рассеянно скользит вокруг.
– Где это мы? – прошептала хрипло.
Я пожал плечами.
– Не знаю…
Мое внимание зацепилось за ее одежду. Та впервые за долгое время сменилась. Теперь на Блике платье. Траурного черного цвета, но все-таки платье. С шеренгой узелков вдоль туловища, складками на рукавах и юбке. Ноги босые, а волосы распущены. Прям лесная ведьма!
– Но это хорошее место, – говорю, – здесь спокойно.
Взгляд Блики блуждает во мгле. Едва заметно покивав, она произнесла:
– Да. И правда спокойно…
Мои руки уже не сдавливают ее, но и не торопятся выпускать.
– Давай тут задержимся, – предложил я.
Все еще смотря куда-то в сторону, Блика повторила мое пожатие плечами. Повторила очень слабо.
– Давай…
Еле прошелестела.
Кажется, устала чертовски. Веки, моргая, размыкают гребешки ресниц крайне неохотно. Доверившись предположению, я осторожно нажал ладонями на шелковую ткань у лопаток. Облако женской груди, коснувшись сердца, вынудило его вздрогнуть, но затем мерный стук растворился в теплой вязкой волне, разлившейся по телу. Висок примкнул к занавесу черных локонов.
Возражать Блика не стала.
Застыв таким вот монументом, мы просидели очень долго. Можно сказать, еще одну вечность. Увы, не такую вечную, как предыдущая, что пылала в пожаре под градом камней. Просто потому, что хорошее, как правило, не может длиться долго. Но в этом месте будет уйма времени сделать из правила исключение. Надеюсь…
– Знаешь, почему Ластик?
Я так ушел в себя, что не сразу осознал факт вопроса. А его смысл заставил всплыть со дна приятного онемения.
– Что? – переспросил я.
Наши виски разомкнулись, и мы уставились друг на друга.
– Мой артефакт… – сказала Блика. После паузы хрипловатый голос ожил вновь: – Ты спросил его, пока вы прятались под баками, почему его зовут Ластик. Хочешь знать, почему?
– И почему же?
– Потому что я – стиратель. А что делают ластиком?
Она помахала большим и указательным пальцами, словно в них и впрямь зажат маленький резиновый батончик, обязательный атрибут любого школьника, которым она шоркает по невидимой тетрадке.
Я улыбнулся и ответил:
– Стирают.
Блика тоже приподняла краешек губ. Пожала плечами чуть более выразительно, чем в прошлый раз.
– Объяснения… Не живется нам, людишкам, без них.
Отвела взгляд, продолжила тише, мрачнее:
– Что, почему, зачем… До всего надо докопаться, как кротам. Плюнуть бы да просто летать! И не думать, откуда крылья. Так ведь нет же… Несчастные слепые землеройки…
Умолкла.
Изучаю шрам на брови и скуле, глубокий, как трещина. Еще бы пара миллиметров, и пришлось бы носить пиратскую повязку.
Я вздохнул.
– Что ж… Раз мы начали про объяснения…
Ладонь пошарила по карманам куртки. Извлекла из внутреннего, что напротив сердца, смартфон. Пальцы поводили по экрану. Я перебрался к Блике за спину. Прильнув сзади, держу перед ней в горизонтальном положении.
– Смотри.
Ткнул по треугольнику пуска видео.
– Здравствуй, дочка, – сказала с той стороны экрана Карри.
Я ощутил, как Блика напряглась.
Рыжеволосая девушка на видео тоже в платье, но голубом и легком, как морские волны, что безмятежно плещутся на ее фоне. Сидит, упираясь рукой в песок пляжа. Того самого, где пару часов спустя после этих кадров меня нашел Леон.
Свободной рукой Карри теребит ожерелье из ракушек.
– С нашей последней встречи второй слой меня малость преобразил, – продолжает она, пока взгляд бегает в стороне от объектива, – но я вернула прежний облик. Специально для этого ролика. А когда запись кончится, я уйду на второй слой навсегда. И наконец-то смогу быть свободной. От этого лица, от этих волос, от имени… От принадлежности к роду человеческому, к млекопитающим… И вообще от любой формы! Но перед тем как уйти, хочу, чтобы ты знала…
Карри взяла тайм-аут. Чувствую, дыхание Блики засоряется мелкой дрожью. Ее причина вновь заговорила, глядя прямо в камеру:
– Я не жалею, что сбежала в тот раз… Но дико жалею, что не успела объяснить, почему! Обрекла тебя с отцом на пытку неведеньем.
Кулачок стиснул ракушечье ожерелье. Шнурок, натянувшись, впился в шею.
– Когда в моей жизни появился твой папа, я, хоть и любила его, не могла отказаться от второго слоя. Продолжала наведываться туда на несколько часов в день, пока твой отец спал или был на работе. Я как лягушка. Могу бывать на суше, но мне нужно регулярно возвращаться в воду, чтобы не засохнуть. Однако привязанность твоего отца ко мне лишила меня свободы формы. Каждый раз моя родина изменяла меня до неузнаваемости, но к мужу я возвращалась в одном и том же облике. Вернее, облик возвращался сам. Потому что муж впервые встретил и полюбил меня в нем. И привык только к нему.
Шнурок лопнул, и ракушки посыпались. Карри медленно разжала кулак, веревочка упала следом.
– Думаю, именно поэтому второй слой начал меня отторгать. Там все переменчиво, а любое постоянство для него чужеродно, как инфекция для организма. Мой настоящий дом чувствовал, что каждый раз я вхожу в него одинаковой. И начал включать против меня иммунитет. У меня уже не получалось попасть на второй слой с первой попытки. Сначала это были редкие осечки, я даже внимания особо не обращала, подумаешь, несколько секунд… Но время шло, череда неудачных прыжков становилась длиннее. И проходило уже минуты две-три, прежде чем второй слой
