Читаем без скачивания Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Услыхав, что в Джорджии финны организуют кооперативную ферму, отец Отто продал в Питтсбурге все свое имущество и отправился на крышах товарных поездов и в товарных вагонах через всю страну в Джесуп. В финскую кооперативную ферму его приняли в качестве холостого акционера, и он вложил туда все, что имел. Вскоре он, однако, заметил, что и на ферме жизнь не малина, работать приходилось на жаре с утра до вечера, земля была бедной, и на ней пытались выращивать совсем непригодные для этих условий растения, которые гибли от жары и ливней, да и бытовые удобства на ферме были совсем примитивными даже для мужчины, привыкшего к холостяцким домам Питтсбурга. Услыхав в конце двадцатых годов, что финны-коммунисты и люди левых убеждений отправляются в Советский Союз строить новое общество, отец Отто тоже постарался продать свою часть акций фермы, по ни у кого из живших там не было тогда денег, чтобы выкупить его часть, а все остальные финны, которым отец Отто пытался сторговать свою долю в ферме, охотнее вложили бы свои деньги в инструменты и профессиональный инвентарь, ибо это отправлявшимся в Россию рекомендовалось взять с собой, поскольку в России тогда был большой недостаток инструментов. Отец Отто все-таки обзавелся слесарным инструментом и подписал с Амторгом соглашение, дававшее право на въезд в Россию. Пока плыли через Атлантический океан, на корабле царило большое веселье, еще бы, ведь они ехали строить такое общество, какого в истории человечества никогда еще не бывало; там отсутствуют эксплуататоры и эксплуатируемые, это страна свободы, братства и равноправия. Воодушевление было велико еще и на том русском пароходе, на котором плыли из Лондона в Ленинград, город-колыбель революции. На пароходе учили русский язык, и гармонисты разучивали русские мелодии, которыми собирались порадовать братьев по убеждению в Ленинграде. До упаду танцевали на палубе парохода и в салонах, гадали, как сложится жизнь на новой родине, и вспоминали ужасы, которые приходилось переживать в Америке.
В Ленинграде на причале играл духовой оркестр, и встречающие произносили красивые речи, которые тут же переводились на финский. Среди встречавших было много финских коммунистов из числа тех, кому революционной весной восемнадцатого года удалось проскочить мимо армии белофинских мясников в Россию, и все они утверждали, что именно здесь финские товарищи из Америки найдут идеальное общество и свободу, которую напрасно искали за океаном. Отца Отто считали героем, поскольку он в свое время не согласился идти в царскую армию убивать трудящихся других стран, и все были уверены: восстание в Финляндии научило, что мир на земном шаре невозможен до тех пор, пока люди не откажутся брать в руки оружие и поднимать его против братьев. В Ленинграде праздновали несколько дней, пили водку, гуляли и в финских семейных домах, и в общественных местах, где веселье было организовано для всех финнов за государственный счет. Там русские товарищи утверждали, что в строительстве этой страны хватит работы для всякого, кто хочет работать, ибо здесь экономика не знает спадов.
После этих праздников и торжественных речей из американских финнов организовали ударные группы, которые повезли в дебри Карелии, в коммуны, валившие лес. В той лесной коммуне, куда попал отец Отто, не было построено еще ни одного дома или даже барака, всю зиму пришлось жить в наскоро выстроенных трехстенных избах, обогревавшихся с открытой стороны долгогорящим костром, сушить одежду там и готовить еду на открытом огне было чертовски трудно. Работали с рассвета до темноты. Отец Отто еще в Ленинграде пытался объяснять, что он высококвалифицированный водопроводчик и слесарь, и показывал инструмент, который привез с собой из Америки, но его никто не слушал. Говорили о планах, которые были составлены заранее, и их больше нельзя было изменить; если бы каждый стал действовать по собственному хотению, все строительство общества сильно бы запуталось и затормозилось. Инструменты отобрали в Ленинграде и передали на какой-то завод, где в них была нужда, но позднее у отца Отто возникли подозрения, что их продали на черном рынке, ибо на такие вещи в Ленинграде конца двадцатых годов был огромный спрос. В лесной коммуне женатые мужчины тосковали по семьям, с которыми их разлучили, в Ленинграде, многие из этих мужчин никогда больше и не слышали о своих семьях. Отец Отто прознал о каком-то колхозе на Волге, куда прибывшие из Америки финны привезли с собой машины и семенное зерно и распахали степь, как в свое время прерии, и отец Отто написал туда и просил принять его в члены колхоза, но ответа на его письмо так и не пришло. Отец Отто мерз в лесах Карелии всю ту зиму и видел во сне теплые ночи Джорджии.
Когда срок договора с Амторгом следующей весной истек, ударники имели право возвратиться обратно в Америку, если они еще не получили советского гражданства. Все двести мужчин лесной коммуны были собраны на площадке, которую они сами зимой расчистили от деревьев, и партийный работник и представитель Амторга зачитали им бумагу о том, что права уехать у них есть, однако никто не верит, что кто-либо из них отвергнет новую родину. В бумаге признавалось, что борьба за построение нового общества тяжела и ее могут выдержать лишь самые закаленные и убежденные, но и выражалась вера в то, что в этой лесной коммуне именно такие люди и есть. Никто не осмелился отказаться продолжать там работу, кроме отца Отто, который объявил, что уедет сразу же. Ему пришлось оставить свои доллары и заработанные за зиму деньги, а также инструменты и все вещи и подписать бумагу, которой он передавал свое добро коммуне в дар для построения будущего. Пройдя пешком сотню километров и выпрашивая у людей еду, отец Отто добрался до Петрозаводска, нашел там знакомых американских финнов, впервые за много дней досыта наелся, получил справную одежду, занял денег на дорогу и, достав билет на поезд, приехал в Ленинград.
В Ленинграде отцу Отто сказали, что он может уезжать обратно в Америку, если купит билет на пароход, но продают билеты только на доллары или какую-нибудь другую находящуюся в обращении иностранную валюту, и оплатить дорогу нужно до самого Нью-Йорка. Отец Отто объяснял, что оставил все деньги лесной коммуне в Карелии для построения будущего. Ему пришлось бегать неделю по
