Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин

Впрочем, по дороге мы подобрали подругу хозяйки, узбекскую женщину из Бухары. В середине ночи, когда Хомяк рассказал уже всё, что знал о деторождении, узбекская женщина заявила, что если мы выйдем на мороз и ей принесём шоколадку, то нас по очереди поцелуют в засос.

— Не надо, Хомячок, не ходи. Не ходи, хуже будет. Место тут такое, воткнут тебе в зад Аленький цветочек, поплывёшь ты по коллекторам, будто Синбад-мореход, и склюёт тебе яйца птица Рухх. Не ходи… — сказал я.

Но я не то что не уговорил его, но и принужден был составить компанию. Позднее Знающие Люди, постигшие Свет Учёности и Превзошедшие Науки, объяснили мне, что нужно было просто произнести магическое заклинание «джеляп», глядя узбекской женщине в глаза. Но тогда я не знал этого, и вышел в ночь вслед за Хомяком в странную местность, из которой не выехать, коли уж ты туда въехал. Место, где правит Джеляп и Джеляпом же погоняет. Там происходят с нормальными людьми странные вещи, и грозят эти вещи им пальцами, и голова трещит, как от удара тупым предметом трещит тыква — несколько раз, с размаха — джеляп-джеляп-джеляп. Но понимал я это медленно, принюхиваясь постепенно, ужасаясь помаленьку.

Мы перелезли по лесенке через огромную фекальную трубу, и начали месить грязь дорожки. Было темно и скучно. По шаткому сварному мостику мы миновали урчащую канаву и пошли вдоль забора, испачканного загадочными письменами.

Какая-то женщина пробиралась во мгле нам навстречу. Я открыл было рот для вопроса, но женщина, увидев нас, вдруг шагнула в сторону, ступила в лужу по колено и побежала прочь, брызгаясь и высоко задирая ноги. Наконец, Хомяк увидел вдали тусклый свет магазина. Там был карьер каменных пряников, пыльные бока винной тары и шоколад, разумеется.

— Хомячок, — снова запричитал я, — не надо, не бери, толку в этом нет, поедем лучше домой, ну его это дело, ты ведь купишь шоколада с орехами, а тебе скажут, что не купил белого молочного, а купишь белого молочного, скажут, что горького не купил, а купишь горького, скажут, что не купил с орехами, и будет тебе джеляп. Впрочем, я не знал тогда этого слова.

Хомяк тут же купил три разные шоколадки.

Мы вышли из магазина и обнаружили рядом вход в ночной бар.

— Для храбрости, для храбрости, — развеселился Хомяк и, я шагнул за ним в чрево, светившееся зелёным как аквариум.

Дверь за нами гулко захлопнулась и встала намертво. В баре вдруг затихла музыка и дюжина посетителей в гробовой тишине медленно-медленно повернула к нам в головы. Они были похожи на оживших Гуппи-мутантов.

И это меня сразу насторожило.

19 октября 2003

История про Олега Шишкина

Собственно, это история даже не об этом человеке, которого постоянно путают с моим другом Михаилом Шишкиным, а история об одном приёме. Но обо всём по порядку.

В известном фильме «Люди в чёрном» есть хороший эпизод, когда один из персонажей произносит:

— А теперь посмотрим сводки… — и начинает рыться на лотке с бульварной прессой. — Это самые точные сводки, самые точные, да.

Шишкина считали чрезвычайно скандальным автором. И это для меня большая загадка, потому что он использовал по сути один и тот же приём. Он брал известный факт и надувал вокруг него скандальности, сгущал тайну, приплясывал и проборматывал какие-то конспирологические заклинания. Началось всё с того, что он объявил Николая Рериха агентом ОГПУ. Механизм размышлений был очень простой — если экспедиции Рериха в Индию дали разрешение на выезд компетентные органы, если в её составе был чекист, а в конце жизни Рерих написал завещание в пользу Советского правительства, то других доказательств не требуется. Кстати сказать, что в таком случае любой советский гражданин, выезжавший в командировку за рубеж, был агентом КГБ — поскольку он был обязан написать отчёт об этой командировке, который просматривал Первый отдел его организации.

Затем Шишкин написал книгу о Распутине — смысл её был в том, что Распутина-германофила убила английская партия при русском дворе. Количество исторических несообразностей в этой книге было так велико, что говорить о них скучно.

Наконец, вышла книга, обложкой чрезвычайно напоминающая «Господин Гексоген» Проханова — с какими-то облезлыми черепами на обложке. Называется он тревожно — «Красный Франкештейн. Секретные эксперименты Кремля». Сюжетный пунктир этой книги — смерть Ленина — смерть Фрунзе — разработка отравляющих веществ в СССР — опыты Иванова с обезьянами. Это все те темы, что были заявлены крупными буквами в огромном количестве журналов и газет. Всё это можно было найти на каждом углу и на каждом вокзале — без привлечения людей в чёрном.

И что ж? Страшно умирал Ленин. Страшно. И про это уже снят известный фильм довольно занудного кинематографического гения. И Фрунзе, поди, убили. Про это писатель Пильняк даже книжку написал, о чём, может быть, десять раз пожалел. Да и про опыты с собаками есть книжка — о реликтовом профессоре, его ассистенте и собаке с обваренным боком, подобранной в подворотне.

Секретные эксперименты — это только разработка боевых отравляющих веществ, что конечно, ни в какие времена открытой тематикой не было. А вот попытки скрестить человека и обезьяну, да и прочие эпизоды книги если уж были каким секретом, то не Кремля, а секретом Полишинеля. Советская и мировая пресса трубила о них на каждом углу, а в московских пивных пели частушки об омоложении — при этом верили в это примерно так же, как и сейчас. Поэтому не очень понятно, чему удивляется Сталин: в цитате, которую нашёл agavr: «Репрессии разочарованного и подозрительного диктатора не заставили себя долго ждать. Разочарование в медицине было для Иосифа Виссарионовича одним из главных разочарований жизни. Он хотел побыстрее забыть проклятых обезьян и их уже бессмысленные гениталии». И зачем автор завершает книгу словами: «Но если мы когда-нибудь получим документальное подтверждение сенсационному событию, это будет означать только то, что один из самых принципиальных шагов по изменению цивилизации прошёл для нас незамеченным. Он назывался «секретным экспериментом». И абсолютно не важно, стояли ли у дверей той роковой лаборатории наряды НКВД или караулы спецназа — всё это мелочи. Роковой шаг уже будет сделан в прошлом». Ну, «будет — в прошлом» — так это контрамоция в журналистике или публицистике.

Шишкин окончил Щукинское училище и был по образованию — «чтец». С письмом выходило хуже. Мешались какие-то бессмысленные гениталии.

Пафоса тут никакого — тема давно обсосана, куда важнее её этический аспект, который нам