Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Начнём с того, что очень интересно, сколько занимала в те времена поездка из Парижа в Лондон. Если опустить многочисленные выкладки и цитаты из прошлых путешественников, пыхтение над картой и сверку со страницами Дюма и справочником конезаводчика, то можно обратиться к самому курьеру с подвесками. Он говорит, одному из трактирщиков: «Я был десять или двенадцать дней тому назад». Это время на обратный билет и двое суток для изготовление подвесок.
То есть, для выполнения нормы Атосу нужно было выпивать двенадцать-пятнадцать бутылок в день. Причём он довольно интенсивно закусывал — правда, холодным и жирным.
Потом я пошёл к другому сведущему человеку и обнаружил у него статусную бутылку из-под французского вина. Бутылке, правда от силы было лет тридцать, но она кичилась точным соблюдением формы.
В ней оказалось около полулитра. После вечера и части ночи, проведённой с этим, безусловно достойным человеком, она перешла в мою собственность. Опершись на косяк, хозяин сказал мне в спину, что с одной стороны belle France, была лишена стандарта на бутыли, но очевидно одно — осадок обычно не допивали. Я запомнил и это.
Итак, по пятнадцать бутылок в день (это даже избыточное допущение).
Я брёл домой и разговаривал сам с собой на пустой улице. Ну, литров пять в день. В принципе — можно осилить. К тому же организм уже был под это заточен. Да и я ничем, собственно, не хуже…
И я свернул в ночной магазин.
09 октября 2003
История про французские вина
— Планше, — сказал д'Артаньян, обращаясь к своему слуге, который, приоткрыв дверь, просунул в щель голову, надеясь уловить хоть отрывки разговора, — спуститесь вниз к владельцу этого дома, господину Бонасье, и попросите прислать нам полдюжины бутылок вина Божанси. Я предпочитаю его всем другим.
09 октября 2003
История про Яндекс. Новая
Программа передач на Яндексе продолжает радовать нас новыми чудесными фильмами. Если что, я готов устроиться там в ученики — за харч и ночлег. Потому что так писать я пока не умею.
Итак: "Четверг, 09.10.2003, 01:10–02:55. Принесите мне голову Альфреда Гарсиа. Дочь жестокого мексиканского наркобарона (Фернандес) опозорена. Разъяренный отец назначает награду в миллион долларов тому, кто положит перед ним отрубленную голову мерзавца — бывшего телохранителя девочки Альфредо Гарсиа. Двое ловцов удачи пускаются по следу. За большие деньги они нанимают профессионального охотника за людьми. У этого человека руки по локоть в крови. Но творческая жилка не дает ему опуститься окончательно: поэтому иногда он подрабатывает тапером в местном кабаке".
Это чудесная картина — тапёр с окровавленными руками стучит по клавишам, брызги летят в публику, нервно пульсирует творческая жилка на шее… Страсть!.. От заката до рассвета подмигивает нам отрубленная голова Альфредо Гарсия.
10 октября 2003
История про графоманов (первая)
Ко мне пришли вопросы одного интервью. Это интервью про графоманов. Спрашивают, в частности, как я отношусь к словам Николая Доризо: "Графоман — это гений, лишённый таланта".
Я задумался. Во-первых, это неточная цитата. На самом деле это часть стихотворения Доризо, что звучит так: «Графоман — это труженик, это титан, это гений, лишённый таланта».
Во-вторых, нет общего определения графомана. В последней редакции словаря Даля о нём говорится как о человеке «помешанном на многописании, бездарный писатель, предающийся беспрестанному сочинительству, бумагомарака». Но только всё равно эти определения — частные, и графоман теперь не зависит от признания обществом и от количества написанного: графоман может быть автором одной-двух компактных книг.
Одним словом, графоман для меня писатель, считающий себя достойным прочтения, но не считаемый мной достойным этого прочтения. Итак, это дело личное — или корпоративное: собрались несколько человек за столом и решили считать Синдерюшкина графоманом без кандидатского стажа и учётной карточки. Доризо пытается реабилитировать хтоническое начало, которое заставляло обывателя написать историю себя, семьи, фенологические наблюдения и ленивые мысли после обеда. Но это было давно, в те времена, когда некоторым поэтам приходилось доказывать своё звание в суде. Или оправдывать своё желание создавать текст, потому что в обществе читалось необходимым читать тексты. Теперь всё наоборот, и оправдывать писателя не нужно. Его не нужно и читать при этом.
В-третьих, наконец, слова Доризо, что родом из прошлого суть какая-то абстракция — а с абстракцией спорить или соглашаться бессмысленно. Это как в анекдоте:
— Саша, прибор?!
— 39!
— Что 39!??
— А что — «прибор»?
Так и с понятием «графоман».
10 октября 2003
История про графоманов (вторая)
Потом разговор зашёл о том, сколько графоманов есть на свете, и больше ли графоманов сейчас, нежели в Советское время. Я отвечал, что это никому неизвестно. Потому как с одной стороны, их должно стать больше, потому что людей просто становится больше. Одновременно, стать графоманом гораздо проще — экономя леса, этим можно заняться в Сети. С другой стороны, часть психической энергии «канализируется», как говорят психиатры другим способом — ну там, политической активностью, люди молодые норовят что-то сплясать или спеть, а некоторые стремятся всё же написать что-то — только для журналов и газет, которых уж точно расплодилось немеряно по сравнению с временами Советской власти.
Можно судить и рядить о том, станет ли графоман известным писателем. Я вот думаю, что разумеется, может, обязательно может. Всенепременно. Потому что в глазах книжной индустрии Маринина является писателем. Это пишется под ней внизу телевизионного экрана, это не вызывает у меня возмущения. Вот Брежнев — не писатель, хоть книги издавал, а Маринина — писатель. Быть по сему. Популярность и коммерческий эффект — явление многофакторное, зависит оно от рекламы, от маркетинговых ходов, от позиционирования писателя на рынке, от его внешних данных и особенностей биографии. А, совсем забыл, — ещё от интересности текста. И что ж, на графомана может возникнуть отчаянный спрос.
Бороться с графоманами всё равно, как с порнографией. Натужно и противно, а главное — бестолку. Нужно лишь отвести резервацию для графоманов. То есть лишить графоманов возможности заставлять насильственно обывателя читать их, графоманов, творения. Ну, и не давать возможности графоманам удовлетворять свои прихоти за счёт тех, кто этого не хочет.
Ну, там отправила жена мужика в город за швейной машиной, а он там все деньги семейные вложил в печать своей стихотворной книжки. Ну, натурально, его
