Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рылеев попытался сострить, да проглотил язык и долго мычал, глаза его разбегались, потом сбегались снова, наконец, вылезли на лоб.
Боцману стало неприятно это зрелище, и он хватил Кондратия по спине. Язык встал на место, да и глаза как-то успокоились.
Тем временем, с большой буквы «Ч» степенно слез хорошо одетый важный человек и направился к нам.
Это был настоящий Человек с Большой буквы.
Он поприветствовал нас лёгким взмахом руки, и предложил присесть нам на маленькие безхозные буквы, стоявшие поодаль.
Извините, если кого обидел.
10 января 2004
История про путешествие капитанов за Золотым Сруном. (XXI)
…Сидеть на маленьких буквах было сущее наказание — они были круглы и напоминали маленькие неудобные табуретки.
Даже боцман Наливайко, чтобы не терять авторитет, решил постоять рядом облокотившись на иностранную букву «k».
Человек с Большой буквы «Ч» разливался соловьём, растекался мыслью, блеял козой и ухал филином, предлагая нам остаться и занять несколько ничейных букв.
Если мы будем достаточно усидчивы, объяснил он, то строчные буквы под нами скоро начнут расти, и недалёк тот час, когда они станут буквами большими. Тут уж и желать нечего — лежи на боку поверх буквы, пей пиво и лузгай семечки.
Но нам не очень хотелось провести столько времени на этом острове.
— Да скорей я наймусь водить шаланду к Папасатыросу, — возмущённо крикнул Боцман Наливайко.
— А вот это огромное заблуждение, — осадил его Человек с Большой Буквы «Ч». — Для того, чтобы устроиться к Папасатыросу недостаточно одного желания. Для этого нужно достаточно долго сидеть на букве закона. А вы, как я понимаю, и духа закона не нюхали.
— Зато я нюхал порох, — обиделся Боцман Наливайко.
— Ну, с этим вы у нас карьеры не сделаете. Вы бы лучше нефть нюхали, или каменный уголь. А ещё лучше — кокс.
Мы поняли, что разговор становится нам не интересен, и начали смотреть на часы. Потом мы перевели пару стрелок, и взяли букву «Ч» за рога:
— А где мы можем найти остров Золотого Сруна? — спросил капитан.
Но при этих словах Человек с Большой Буквы скривился, посмотрел на нас сквозь пальцы как на пустое место и молча полез на свою букву обратно.
— Пойдёмте, капитан, — сказал Кондратий Рылеев. — Дурное это место. Смотрите, как они буквы-то загадили, точно галки забор в имении моего батюшки. Вон и небо-то у них какое…
И правда, небо над буквами было порядком закопчённое. Да и рядом с буквами повсюду лежали гигантские дохлые мухи, которые мы вначале приняли за знаки препинания.
— Что ожидать от общества, где буква закона связана с контрабандистами?! — гневно продолжил Рылеев.
Мы все промолчали. Неловко было признаться, что мы не знал, что от него ожидать, точно так же, как от всех обществ, которым мы принадлежали. Вот Всадница без Головы принадлежала к светскому обществу, а я — к охотничьему, и всюду была одна и та же херня. Точь-в-точь такая же, какую мы зачем-то прикупили на этом острове.
И мы отправились восвояси.
Извините, если кого обидел.
10 января 2004
История про путешествие за Золотым Сруном. (XXII)
Установилась хорошая погода. Мы разглядывали оборотную сторону ветра Муркорами. Она была покрыта узелками и живыми нитками, но была не хуже лицевой стороны.
Мёртвой ниткой с оборотной стороны было выткано неприличное слово.
Ветер лежал на боку, а, значит, торопиться было некуда.
Мы решили сделать остановку в пути.
Матросы быстро замутили воду и наудили рыбы. Впрочем, задумавшийся Рылеев, что прогуливался по берегу, заслушался матросских песен и тоже попал на их удочку.
Матросы били кайлом миног и ловили их на лету..
Всюду была жизнь, в человека благоволение и благоговение, поэтому мы причалили к ближайшему острову и стали делать шашлык. С корабля мы переправили на остров огромную маринованную свинью, трёх баранов и одну тёлку.
Концепция шашлыка была ещё зыбка и непрочна. Она колыхалась в воздухе, как воздушные замки, построенные из табачного дыма.
На берегу стоял столб, испещрённый пометками. Изучив зарубки, мы насчитали семьдесят лет, а так же прочитали надпись «Остров развивающихся дикарей»
Никаких дикарей не наблюдалось.
Запалив костёр, мы устроились вокруг него и стали разглядывать закат и силуэт нашего корабля. Силуэт был восхитительной красоты, впрочем, и закат не подкачал.
Капитан, однако, погнал меня за дровами.
— Насмотришься ещё, даст Бог. Иди, наломай дров, только возвращайся скорее.
Извините, если кого обидел.
10 января 2004
История про путешествие за Золотым Сруном. (XXIII)
Удаляясь, я слышал, как мои спутники беседуют о премудростях топонимики и о том, в чём отличие океана от моря.
— Вот, — говорил Лоцман Себастьян Перрейра, — вот стоишь на берегу моря, и понимаешь, что это море.
А вот на берегу океана понимаешь — не море, блин, не море. Это именно океан.
Я шёл в поисках валежника мимо подснежников и промежников, лапсангов и сушонгов, чистоганов, чистотелов, чистогонов и экстрагонов, думая о Всаднице без Головы. Да, стоптанные хрустальные тапочки — это не для неё. Она выше этого, но нет мне места подле, нет его и выше. Но, назвался груздем, то уж ничего не поделаешь, плыви, куда послали. А стал естествоиспытателем природы, так наверняка испытаешь её естество на своей шкуре.
От этих мыслей меня отвлекло присвистывание и пришепётывание.
Оказалось, что я давно окружён дикарями, в руках которых блестели боевые топоры.
Пришлось пригласить их на огонёк.
Непонятно было, правда, о чём с ними говорить. Дикари молча сопровождали меня, пока я ломал дрова и, надрываясь, нёс поленья к костру. Всё это время меня не оставляло ощущение некоторой необычности аборигенов. Головы у них, что ли были странной формы…
— Ну что, — к моему удивлению, капитан встретил дикарей радостно. — Давайте для начала мы почешем языки!
Мы уселись в кружок и принялись чесать языки. Дикари, впрочем, делали это не помыв руки. Сказать проще, многие из них были нечисты на руку. Из заплечных мешков они достали несколько внушительных костей и принялись мыть их в океанско-морской воде.
Извините, если кого обидел.
11 января 2004
История про путешествие за Золотым Сруном. (XXIV)
…Мы удовольствовались ромом и конкрециями.
Терзаемые сомнением, впоследствии мы подложили им свинью, но дикари знаками показали, что не могут
