Читаем без скачивания Дети, сотканные ветром. - Артём Ерёмин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Далеко ли он живёт? – обронил Лев.
– Ты имел в виду в каком Крае? – переспросила Баба Яра. – Край Под Потухшей Горой, пригожий уголок на Снежной Ветви. Славится своими рыбными фермами.
Баба Яра усадила гостя за стол, сама же устроилась с противоположной стороны. Лев от непривычки чувствовал неудобство: стол, неотъемлемая часть домашнего уюта, казался ему громадным и ненужным. В красном доме была общая и редко пустующая кухня. После того как Лев справлялся с учёбой, он готовил простенький ужин до прихода мамы. Они кушали у себя в комнате за письменным столом. Уже неделю мальчик ничего не готовил.
– Думаю, пока ты не восстановился, разумнее начать с облегчённого питания. Да и мне пойдёт в пользу. В нынешнее время значимость того, что попадает к нам в живот, только возросла. Я даже даром бы не решилась кормить кошек тем, чем запружены городские забегаловки… Тебе не по вкусу стряпня, милок? – обеспокоилась Баба Яра, заметив, как мальчик бесцельно покручивал ложку.
– Простите, бабушка. Я отвык от такого, – признался он.
Несколько ложек каши с успехом заполнили космическую пустоту в подростковом желудке, возникшую с уходом тошноты. Орудовал Лев, как и сама его покровительница, деревянными приборами. Он осмотрел навесные шкафчики и убедился в том, что в доме предпочитают красивую расписную посуду. Осенняя тема с насыщенными красными и золотистыми цветами на чёрном. Уклон на бархатный сезон года проявлялся во всём убранстве дома. Мальчику было в новинку окружающее его пространство, но что странно: ни еда, ни язык, ни пристрастие хозяйки к узорам на занавесках не вызывали отчуждение. Скорей Лев питал к ним чувство чего-то знакомого по родному миру.
– Остались умельцы. Старые, слеповатые и с пропадающим опытом, – проговорила старушка, глядя, как её гость осматривал резьбу на ложке. – Ныне хорошие хозяева за железом и камнем сидят и кушают серебром да фарфором. Мне же всё нипочём: к чему матушка приучила, оттого не отвыкну.
В благодарность Лев намерился вымыть посуду, однако, настораживали коварно притаившиеся усики в корыте, поэтому радушной хозяйке не пришлось уговаривать его возложить на неё сей труд. По её же наставлению он перешёл в зал, где вся мебель образовала бы под заголовком «На любой вкус» толстенький каталог. Мальчик не переставал недоумевать, зачем хозяйке столько всего. Желудок после недуга будто скукожился и теперь с трудом занялся едой, отчего на Льва не ко времени напустилась сонливость. Выбрав полуовальный диванчик, он поборол порыв растянуться на нём и задремать.
Из-под дивана выставлялась газета, растерзанная когтями и зубами невиданного семейства кошек. На Проповедника такой проступок Лев и не думал свалить – уж больно солидный по виду он кот. По уцелевшему заголовку на бумаге мальчик понял, что письменность, в отличие от речи чаровников, не похожа ни на одну из его родного мира.
– Ох, сорванцы! Даже не успела выписать рецепты солений, – расстроилась подошедшая Баба Яра и, заметив заголовок, прочитала: – Совет цехов отстоял право на тайны появления своих разработках... Хм, если так пойдёт и дальше, то всех ремесленников под себя подожмут. И светлейшим умам за собственные изобретения от ворья и гроша не получить.
Лев что-то понимающе промямлил и передал старушке ворох бумаги.
– Опять с детьми о политике болтаю, – опомнилась она. – Пусть взрослые решаются между собой, но, не забывая, что и после них будет кому жить.
– Пожалуй, я хотел бы завтра уйти, бабушка, – набравшись храбрости, высказался Лев.
Старушка ощупью нашла кресло и опустилась в него с потерянным видом. – С твоим-то самочувствием. Разве не говорила, что оповещу тех, кто за тебя волнуется. Только дай их имена, и вмиг они будут извещены.
Имена. Ноша Льва не давила бы подобно горе, знай он, что кому-то небезразличен.
– У меня вправду никого нет.
– Милок, мне тяжко будет осознавать то, что я бросила на произвол судьбы мальчишку, нуждающегося вправе на выбор. Видел ли ты, Лев, сколько ребят на улице пропадают от неурядиц и трудностей? Как много из них погружаются на дно той топи, что зовётся преступностью? Тебя принесли ко мне грязного и ослабленного. Синяки на шее о многом могут поведать, и главное о том, что тебе нужно безопасное место. Ты скрываешь то, что притянуло тебя в город, но позволь помочь, даже если я буду в неведении от твоей цели.
Искренность Бабы Яры усмирила мальчика.
– Послушай, Лев, давай-ка наделаем кучу съестного, да заберёмся на крышу к деду Даниилу. Чувствую, наведём мы там шороху среди звёзд.
Разумеется, Лев отказался от приглашения. Тогда Баба Яра принесла душистую мазь и густо покрыла ею шею мальчика. Жар заиграл на лице, и остаток времени до сна они провели в беседе о привычках соседей, о рецептах травяных настоев, которые помогут оправиться быстрее. В разговоре Бабы Яры мир выглядел таким же привычным, как по другую сторону неведомой границы.
К тому времени, когда солнце склонилось к крышам диковинных домов, мальчик был окончательно вымотан, переполнявшими его тяжёлыми мыслями. Ему казалось, что он ощущает их земной вес, и если тряхнёт головой, то услышит грузное перекатывание. Впрочем, эта тяжесть вскоре и прибила мальчика к подушке.
Лёгкая чудесная мелодия, исходящая будто из стен комнаты, сопроводила Льва в дрёму.
Глава 6. На крыше.
Лев попытался перевернуться набок, как вдруг кто-то, зарываясь в бельё, протрусил по его спине и спрыгнул. После воздух в комнате перестал выдавать чьё-либо присутствие. Мальчик проверил под кроватью, столом и комодом – пушистый хулиган исчез, не сделав по полу и двух шагов.
Лев прислушался, он жаждал звуков, что разбавят тишину.
Старые дома обретают душу, говаривала мама. По сравнению с ними любая новостройка – это хранилище одного воздуха. Красная коммуналка была неизменно возбуждённой. Шёпот, крики и смех денно и нощно наполняли
