Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Собственно, это была историческая драматургия, которая использовала коммерческие лейблы — Сталин, Екатерина, Наполеон и Нерон. Составляющих истории по Радзинскому немного — это исторический анекдот, байка возведённая в ранг достоверного свидетельства. Немного секса, но много разговоров о нём. Наконец, перенесённые в другое время современные характеры — намёки на толстые современные политические обстоятельства.
Читатель, а потом и телезритель, получали историю прет-а-порте, доступную и понятную. Всё было понятно — и Древний Рим, и грузинский вождь Рима за третьим номером.
Историки пытались ругаться. Они пытались говорить, схожую с ахматовской аргументацию. Это была давняя история — про то, что если бы Дантес, согласно теории одного пушкиниста, действительно вышел бы на дуэль в кольчуге, то потом жизнь его была бы хуже смерти. Ахматова имела в виду то, что не надо в Дантеса вкладывать мелких мыслей середины двадцатого века. Но потребителю масскульта нужно именно это — внятные ему мелкие мысли. Он хочет, чтобы рифма на слово «морозы» была угадана им правильно.
— Не надо драматизировать, — бормотали историки, — всё было не так. Не так, как вы — иначе.
И кому они пеняли — драматургу!
Одна беда — Радзинский нигде не уведомлял обывателя, что: «все действующие лица вымышлены и совпадения случайны». Они у него вымышлены на какую-то часть, а убойная сила правды, разбавленной вымыслом, всем известна.
Потом Радзинский написал как бы исторический роман «Игры писателей», в котором этот приём обнажён. Удельная доля вымысла выросла многократно. История окончательно прогнулась под драматургию. Потому как во Франции времён Радзинского любимое слово революции «шлёпнуть», а в речи персонажей за отточиями легко узнаётся русский мат. В этой Франции про родню короля говорится просто «Семья» с большой, разумеется, буквы — и потребитель легко понимает намёк. Время, что и говорить, весёлое — когда тысячи Фигаро выводят Альмавив в расход пачками. Думать о бездушных социальных процессах читателю скучно, а анекдот лёгок и совершенен.
Анекдот — это всегда маленькая пьеса. В анекдоте на тему французской революции все революционные безобразия затеял драматург Бомарше, да и маркиз де Сад от него не отставал. Они и прочие литераторы выдумывают драматические ситуации и не менее драматические монологи и тут же их исполняют как актёры. В итоге писатели победили королей, а Радзинский всех этих писателей придумал. Королева этой Франции очень похожа на мадам де Сталь из давнего романа моего товарища Владимира Шарова «До и во время». Именно вожделением к королеве сдвинулась вся история, полетели головы. Да и сама королева оказалась не столь живучей, как придуманная Шаровым де Сталь.
Эта книга новая в своём роде — такое впечатление, что теперь автор то и дело показывает знаки читателю — это не история, а шутка, анекдот.
Тут мне кто-нибудь скажет: «Так ведь народ любит, покупает». А вот на это ответить нечего. И обнажения народ к тому же любит, даже если это обнажения приёмов. Даже когда Радзинский со своим телесериалом окончательно стал похож на толстого квази-натуралиста Любимцева, что путешествует по свету. Радзинский купил себе шляпу и пустился в странствия. Шляпа так себе. Но Коллизей на заднем плане был всегда изысканно хорош.
Куда лучше историй Радзинского.
А в них за словами угадывается интонация телевизионного человека — то возвышающаяся до визга, то исчезающая в театральные паузы. Настоящая интонация актёра. Он наклоняется в зал и говорит:
— Вы ждёте рифмы «розы»? Нате!
Извините, если кого обидел.
08 апреля 2004
История про Геворкяна
Я про Геворкяна скажу.
Это хвалить человека просто, хвалить человека человека можно быстро и не вникая в подробности.
А вот сказать что-то дурное про человека довольно сложно. Для этого нужно войти во все обстоятельства дела, нужно удостовериться, верно ли ты всё понял, что произошло, убедиться — не оговорили ли кого, нет ли здесь ошибки.
Но множество людей отчего-то думают иначе — увидев копию безграмотного документа, где среди нескольких подписей есть и его подпись, а то и не увидев ничего согналось в кучу стадо. Причём некоторые, вполне, казалось бы вменяемые люди, начинают проповедовать отмщение Геворкяну, призывают идти к нему ругаться и говорят прочие глупости.
И вот стадо пришло к Геворкяну и начало топать ногами в его Живом Журнале, начало плеваться и довольно неостроумно ругаться.
Мне отвратителен любой погром — еврейский, русский, армянский, подставь нужное. Не только потому что я автоматически становлюсь на сторону жертв, вне зависимости от того, правы они или нет. (А я хочу становится на чью-то сторону только тщательно всё обдумав). Но ещё погром страшен оттого что в толпе исчезают лица.
Причём происходит это всё в пятницу на Страстной неделе. (Закидывание кого-нибудь грязью в Страстную пятницу — это сильно). У христиан Пасха в этом году едина, но понятно, что для большинства Пасха — лишний повод выпить.
Всё это ужасно печально.
Извините, если кого обидел.
09 апреля 2004
История, рассказанная по традиции
Сейчас всё смешалось — ирландский католик совсем не то, что бразильский, а американский — не то, что немецкий. Не говоря уже о протестантах. Всё действительно смешалось как гоголь-моголь в доме Облонских.
Между тем, когда неумолимо надвигается Пасха, обнаруживается много загадочного. Или же, год от года, загадки остаются неразрешимыми. Вот, например, история с яйцами. Сколько и где я не жил, но никто мне не сумел объяснить, почему символом Пасхи по всей Европе является заяц с яйцами. То есть не в том дело, что заяц не кастрат, а в том, что он яйца либо несёт в котомке, либо среди них, яиц, этот заяц радостно лапами разводит. А сидят эти уроды по витринам, и яйца лежат у их ног или лап, будто бракованные пушечные ядра.
Сидят эти шоколадные, кремовые, плюшевые и глиняные зайцы с шоколадными, кремовыми, плюшевыми и глиняными расписными яйцами — и никто не может мне объяснить этого причудливого сочетания.
С другими сакральными символами проще и понятнее. Превращение пальм в вербы (как, кстати, и судьба ёлок) понятно — климат.
А вот яйца с зайцами… Причём они рифмуются только в русском языке.
Плодятся эти зайцы как кролики по весне, недаром они размножались под радостным посвящением Venus. Носятся туда-сюда со своими и
