Читаем без скачивания Цивилизация рассказчиков: как истории становятся Историей - Тамим Ансари

народов, с которыми они имели дело. Они предпочитали богов, которых можно носить с собой, то есть связанных больше с идеями, чем с местами, и были склонны к полиглоссии и космополитическим взглядам. В конце концов они организовались в гильдии и сети, пересекавшие все культурные и политические границы. Эти созвездия существовали скорее в социальном, чем в географическом пространстве и обладали собственной внутренней связностью. Они образовывали своего рода альтернативную теневую вселенную, которая простиралась поверх более материальной вселенной государств.

Даже когда сформировались отдельные, отчетливо различимые «культурные моря», идеи все еще просачивались между ними туда-сюда через капилляры – такие как Дорога специй и Великий шелковый путь, – а также через промежуточные зоны, где разные миры накладывались друг на друга и созвездия идей сталкивались, перемешивались, обменивались своими элементами и порой давали начало совершенно новым концептуальным созвездиям.

9.

Когда миры перемешиваются

(1–650 гг.)

На протяжении тысячелетий человечество превращалось во все более взаимосвязанный организм, но этот процесс никогда не был стабильным и ровным, подобным перемешиванию сахара с песком. Он продвигался рывками, временами приостанавливался или надолго замирал, откатывался и снова делал скачок вперед. Социальные созвездия формировались, расширялись и в конечном итоге наслаивались друг на друга, и эти наслоения порождали трения, сумятицу и драмы до тех пор, пока достаточное количество идей из разных миров не переплеталось между собой и не формировало более связное целое – новый гештальт, куда входили одни идеи из разных миров и не входили другие, противоречащие новой реальности.

В научно-фантастическом романе «Больше, чем люди»[14] (1953) Теодор Старджон объединил слова «сливаться» и «соединяться» и создал новый термин «слидиняться». Он использовал его для описания того, что произошло с шестью персонажами его истории – людьми с различными ментальными странностями, которые ссорились и ругались, пока не обнаружили, что являются взаимодополняющими частями единого нового организма Homo Gestalt. Термин «слидиняться» как нельзя лучше подходит и для описания человеческой истории, на протяжении которой обширные созвездия идей и великие нарративы непрерывно сливались и смешивались в новые, более масштабные мировые гештальты. В первые 800 лет нашей эры такие «слидинения» происходили по всему миру.

Рим

Давайте посмотрим, что происходило, например, в Римской империи. Историки часто описывают ее упадок и крушение как одни из поворотных событий в мировой истории. Этот период обычно датируют V в. н. э., когда варвары наносили Риму добивающие удары один за другим, пока очередной вождь не сверг последнего императора и не основал на исконно римских землях свое варварское королевство. Точная дата падения Рима зависит от того, какой именно удар считать смертельным, – это может быть и 410, и 455, и 476, и 492 год. Некоторые исследователи полагают, что Рим пал еще в 395 г., когда империя распалась на две части, а другие – что это случилось еще раньше, в 378 г., когда армия варваров впервые разгромила римлян в крупном сражении, в котором погиб сам император.

В XVIII в. английский историк Эдуард Гиббон назвал главной причиной «упадка и крушения» Римской империи не некое событие, а конкретную религию – христианство. Но в последние десятилетия в исторической науке начинает обретать плоть и кровь другое объяснение произошедшего.

Будучи республикой, Рим расширил свой контроль на побережье Восточного Средиземноморья, Малую Азию, на побережье Северной Африки, начиная от Египта и дальше, а также на северо-восток до реки Дунай, на северо-запад, включив всю территорию современной Франции, и на запад от нее вплоть до Атлантического океана. Эта масштабная экспансия почти полностью пришлась на период между 500 г. до н. э. и началом нашей эры.

Если сравнить государство с биологической клеткой, то его границы выполняют функцию мембраны. Они отделяют то, что внутри, от того, что снаружи. В самой клетке обменные процессы протекают гораздо легче и интенсивнее, чем между любыми соседними клетками. То же самое происходит и с информационными потоками внутри государства. Как только Рим завоевал Плодородный полумесяц, все нарративы, все системы верований последнего – от месопотамского политеизма до единого бога евреев и египетских божеств с головами животных – оказались внутри римского государства, влившись в многообразие других потоков, проходящих через этот греко-римский мир.

Одной из таких систем был иудаизм. Он разделял с другими месопотамскими культами идею племенного бога, в том числе непременное условие: «Мой бог лучше твоего».

Но только иудаизм сформулировал фундаментальную концепцию, что Бог может быть только один.

Когда населенная евреями территория оказалась внутри римского государства и вошла в общее информационное пространство, еврейские общины стали постоянно сталкиваться со светско-языческими идеями греко-римского мира. С другой стороны, идеи иудаизма также попали в общий имперский кровоток и распространились на другие земли, находящиеся под контролем Рима, в том числе на те, где до сих пор доминировал светско-языческий нарратив.

Иудаистская система идей не растворилась и не исчезла в этих потоках, поскольку еврейский нарратив обладал мощной внутренней силой, которая сопротивлялась любой попытке разбить его на части, – во многом подобно ведийской культуре Древней Индии. Евреи ощущали себя пленниками внутри империи, и выражение племенного национализма было для них неотъемлемо от выражения своей веры. Их вера требовала создания собственного национального государства, потому что иудаизм не признавал разделения между Божьими и человеческими делами. Божьи законы прописывали все сферы человеческих взаимодействий, которые обычно регулируются светским правом, такие как договоры, наследование, наказания за преступления и многое другое, из чего следовало, что исповедующие иудаизм племена могли жить только под властью собственного правительства, но никак не под властью Рима или любых других неиудеев.

Едва оказавшись под пятой римлян, евреи начали роптать. В их религиозном нарративе появилась идея земного мессии – харизматичной фигуры, уполномоченной Богом привести еврейский народ к свободе. В этом состоянии брожения умов, заквашенном на идеях такого рода, еврейский мир в изобилии порождал пламенных агитаторов, которые хулили Рим и проповедовали религиозное возрождение, как некогда пророки прошлого. И евреи психологически были готовы к тому, что любой из этих проповедников может оказаться мессией.

Среди них особенно выделялся человек по имени Иоанн, который посвящал своих последователей во внутренний круг избранных посредством обряда, называемого крещением. Иоанн Креститель был евреем, однако ритуалы инициации повсеместно практиковались в мистических культах, столь распространенных в греко-римском мире того времени: в митраистских мистериях, элевсинских мистериях, орфических мистериях и многих других имелась какая-либо церемония посвящения, которая превращала человека из чужака в своего. Эти мистериальные культы обычно обещали посвященным членам доступ к тайным знаниям, которые должны были возвысить их духовно и подарить им счастливое будущее, возможно, даже бессмертие (разумеется, ни один из культов не считал себя «типичным» – каждый мнил себя уникальным и единственно верным).

Примерно в 29 г. н. э. (или чуть раньше, или чуть позже) к Иоанну пришел человек по имени Иисус, сын плотника, и принял крещение. Иисус оказался самым харизматичным и популярным из всех потенциальных мессий – лидеров еврейского националистического движения того времени. Представители местной римской администрации арестовали его и задали прямой вопрос: «Ты мессия?» Для них этот вопрос означал: «Ты возглавляешь восстание против Рима?» Иисус ответил: «Да», и римские власти поступили с ним так же, как поступали со всеми мятежниками, – распяли его. Ничего личного, просто политика: тысячи мятежников были распяты до Иисуса, и еще тысячи распнут после него. Большинство граждан Римской империи никогда не слышали об Иисусе при его жизни. Но у Иисуса имелось несколько верных последователей, которые после его распятия принялись утверждать, что их учитель не умер. Они говорили, что видели его то здесь, то там, и по мере распространения этих слухов число последователей Иисуса начало стремительно расти, и в конце концов новое движение отделилось от основного потока иудаизма.

Иудаизм сам по себе не мог распространиться по римскому миру, так как эта мировоззренческая система была привязана к конкретной группе людей. В его основе лежал догмат о договоре (завете), который некогда заключили Бог и праотец Авраам. Если вы не происходили от Авраама, значит, вы не были и участником договора. Последователи Иисуса во главе с апостолом Павлом изменили этот центральный догмат. (Сам Павел никогда не встречался с Иисусом и поначалу даже был гонителем христиан, но однажды по пути в Дамаск пережил горький