Читаем без скачивания Проданная монстру - Ева Мелоди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Для тебя это всего лишь игра, правда? – спрашиваю резко, но ярости нет, только усталость и грусть. Нет сил бороться с ним.
– Нет, милая, я не имею привычки играть. Жаль, ты не хочешь признать это. Тебе проще говорить себе, что я чудовище, монстр, который тебя заставляет, принуждает. Тебе не интересно, что я чувствую. Например, что ты единственная женщина, которая сводит меня с ума. Думаешь, это мне нравится?
Эти слова производят на меня сильное впечатление. Первый проблеск уязвимости, первый проблеск человеческого в Бахрамове…
Мне показалось, что Давид хотел сказать, что он хочет меня вопреки своей воле. Так ли это? Неужели он тоже испытывает дискомфорт от нашего «союза»? Как бы хотелось поверить, что это так!
Положив руку мне на поясницу, он ведет меня к главному входу в здание. В лифте молчим, войдя в квартиру Давид сразу направляется к бару, а я стою нерешительно посреди гостиной, не зная, что делать.
Почему он так действует на меня? С ним я всегда становлюсь слабой, беспомощной и очень уязвимой. Надо вести себя осторожнее. Прежде всего, не стоило допускать близости. Но что теперь посыпать голову пеплом… Всю жизнь я подавляла свои чувства, но сейчас ощутила их силу и отдалась им.
Пока размышляю, Давид подходит ко мне.
– Тебе помочь?
– Что?
– Расстегнуть платье? Повернись спиной…
Делаю что он говорит. Кажется, Давид едва слышно посмеивается, расстегивая молнию. Хочется поторопить его, ощущение, что это испытание продолжается вечность. Закрываю глаза, чувствуя себя полностью во власти медленно раздевающего меня мужчины. Перехватывает горло, когда ощущаю на спине его горячее дыхание. Его губы касаются обнаженной кожи, и я закрываю глаза. Хочу протестовать, но не могу, нет сил прервать это волшебство.
Чувствую горячее покалывание в груди. Медленное, изысканное совращение. Завораживающая игра, заставляющая дрожать всем телом, каждой клеточкой.
Закрываю глаза, в надежде укрыться в безопасной глубине сознания, но звук низкого голоса проникает сквозь любые преграды, возводимые мной.
– Скажи, чего тебе не хватает, Эрика. Я слишком груб? Недостаточно ласков? Когда ты уже перестанешь сопротивляться?
Уже… Я в полной его власти, открываюсь навстречу опасным чувствам. Страх сменяется лихорадочным ожиданием.
Платье скользит на бедра, мужские ладони проходятся по моему телу жадно, нетерпеливо. У меня сбивается дыхание, сердце стучит быстрее, потому что пальцы Бахрамова скользят ниже, к полушариям ягодиц, проникают в кружево трусиков.
Машинально отстраняюсь, пытаюсь отойти, но Давид не позволяет.
– Мне нравится твоя стеснительность, малыш. Она заводит. Всегда будь такой. Холодной для всех… Горячей – лишь для меня.
Платье падает к моим ногам. Давид целует меня в шею, одновременно расстегивая и снимая кружевной красный бюстгальтер. Как бы ни хотела остановить его, это выше моих сил. К тому же, сегодня чувствую себя такой бесконечно одинокой, меня потряхивает от озноба, а Давид дарит тепло, которого мне так не хватает.
Ладонь Бахрамова снова скользит в горячую ложбинку между бедер, и я выгибаюсь, подаюсь к его руке.
– Ты такая чувственная, малышка. Не прячь это от меня. Я хочу, чтобы ты отдала мне все… всю себя, – произносит хрипло Давид, скользя пальцем по бугорку набухшего клитора.
Вздрагиваю от удовольствия. Хочу сказать что-то в ответ и не могу: его прикосновения лишили дара речи, горло пересохло. Все исчезло, кроме нарастающего голода, вытеснившего остальные эмоции.
– Ты такая горячая… влажная, – шепчет мне в шею Бахрамов. – Хочешь меня?
– Да.
– Хочешь, чтобы я погладил здесь?
– Да!
– И… здесь?
– Да, да! – всхлипываю, чувствуя, как горит от стыда лицо, снова делаю попытку отстраниться, хоть и понимаю, что она обречена на провал.
Выдохнув с рычанием, Давид разворачивает меня к себе, накрывает мои губы поцелуем, заглушая крик. Его язык проникает в рот, усиливая наслаждение. У меня дрожат и подкашиваются ноги. Наверное, я бы даже упала, если бы Бахрамов не подхватил в последний момент…
Закрываю глаза, понимая, что он несет меня в спальню.
– Посмотри на меня, детка, – бормочет, положив меня на кровать.
Открываю глаза.
Наблюдаю как Давид раздевается, резкими движениями срывает с себя одежду.
У него красивое тело. Мускулистое, поджарое. Накачанный пресс, широкие плечи, темная поросль волос на груди. Ужасные шрамы… я уже немного привыкла к ним. Хочется провести по ним ладонями, по его обнаженной груди, запутаться пальцами в волосах, которые покрывают грудь, сужаясь к низу живота. Давид обнажается полностью, не отрывая ни на секунду взгляда, продолжая жадно разглядывать меня. Чувствую внутри нарастающее нетерпение, ожидание того, что произойдет дальше. Я уже забыла что обижалась на него. Все тело ноет от неудовлетворенной потребности в этом мужчине. Который за пару дней подсадил меня на себя, как на наркотик…
Утешает лишь то, что вижу: он тоже на грани. Его челюсти крепко стиснуты, на виске пульсирует жилка.
Давид проводит пальцем по моим губам, затем его ладонь скользит по моей шее, касается груди, задевая набухший сосок, массируя его. Внимательный, прожигающий насквозь взгляд затягивает в черный омут. И я тону, захлебываюсь в нем…
– Черт, Эрика, – бормочет хрипло. – Ты с ума меня сводишь. Откройся мне, малышка. Раздвинь ноги…
Мои щеки пылают, когда выполняю его просьбу, или, скорее, приказ. Закрываю глаза. Давид опускается на меня. Прокладывает дорожку из поцелуев и укусов вниз по моему телу, целует живот, прежде чем двинуться дальше и остановиться на бедре. Втягивает в рот чувствительную кожу на изгибе бедра, дразня, заставляя меня сходить с ума от желания. В тот момент, когда я уже готова кричать от невыносимой чувственности его ласк, разводит мои ноги шире и касается горячим ртом, там, где сильнее всего болит. Водит языком, проникает, бьет по клитору, заставляя меня выгибаться, кричать, всхлипывать. Поглощает, насилует, берет все не спрашивая, и о боже, мне безумно это нравится.
Отстранившись, Давид достает упаковку, разрывает и раскатывает презерватив по возбужденному члену. Он входит в меня так мощно, одним ударом, что от силы толчка сдвигаюсь вверх по матрасу, воздух вышибает из легких. А затем подается назад и выходит из меня до конца… медленно, неторопливо. Тело дрожит, сопротивляется, непроизвольно сжимается, пытаясь удержать его в себе.
– Расслабься, детка, – произносит Бахрамов неузнаваемым от хрипоты голосом, и начинает погружаться обратно, пока не заполняет полностью. Растягивая меня, вырывая судорожные всхлипы.
– Давид… – вырывается у меня мольба.
Протянув руку, он начинает ласкать место где наши тела соединяются. Электрический разряд пронзает все тело.
– Мне нравится, как ты произносишь мое имя, – Давид начинает двигаться во мне, наши взгляды встречаются и мне кажется, что лечу
