Читаем без скачивания Книга и меч. Записи о доброте и ненависти. Том 4 - Цзинь Юн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чем дольше Цяньлун слушал ее, тем неприятнее ему становилось. Затаив ненависть, он сказал:
– Я знаю, о ком ты говоришь! Чэнь Цзялуо – Юный Глава ордена Красного цветка. Но он всего лишь главарь бандитской шайки, что в нем такого особенного?
Когда девушка услышала упоминание имени Цзялуо, она радостно оживилась и засияла:
– Неужели? Так ты тоже знаешь его? Тогда лучше отпусти меня!
Цяньлун поднял голову и, увидев свое отражение в большом зеркале на туалетном столике напротив, вдруг вспомнил о Чэнь Цзялуо, его изящных тонких чертах лица, разносторонних талантах, в том числе и в боевых искусствах. Тогда он понял, что не может сравниться с ним. Он не мог сдержать свою ревность и ненависть, с яростью император бросил камень в зеркало, разбив собственное отражение на мелкие осколки. Благоухающая принцесса бросилась поднимать драгоценный нефрит, который остался цел. Она протерла его, с большой любовью и нежностью поглаживая камень подолом одежды. Цяньлун разгневался еще больше и, топнув ногой, спустился вниз.
Он вернулся в свою уединенную комнату, где обычно читал книги и сочинял стихи. На письменном столе он увидел незаконченное стихотворение о башне Баоюэ и две строки:
«Название башня получила от Чанъэ,
той Лунной феи, о которой сын неба[34] грезил во сне».
Ритм и рифма были еще несовершенными, недоставало некоторой изящности. Он хотел немного подкорректировать строки, и, кто знает, может, если бы сыну неба свыше пожаловали великую удачу и все боги и духи благословили бы его, под его пером могло бы возникнуть несколько прекрасных строк. Однако в тот момент, вспыхнув от гнева, он изорвал лист в клочья, после чего просидел долгое время, переполненный эмоциями. Когда его злость утихла, ему стало стыдно, и тогда он сказал сам себе:
– Я, Великий Император, обладаю властью во всем мире, а эта варварка так упряма и отказывается мне подчиняться. Все из-за этого Чэнь Цзялуо… С самого начала он создает проблемы. А еще уговаривал меня изгнать маньчжуров и восстановить правление ханьского народа! С одной стороны, хорошая идея, но если это дело окажется непосильным и все пойдет не по плану, это приведет не только к провалу и позору, но и может оборвать мою жизнь. Я обдумываю этот вопрос последние несколько месяцев и до сих пор не смог принять решение. Что же мне делать?
Из глубины его души поднялась еще одна мысль, опередившая множество других: «Теперь я буду делать все что захочу, свободно и независимо. Даже если это важное дело увенчается успехом, я бы все равно оказался под влиянием этого человека. Разве я могу себе позволить стать его марионеткой? Зачем отказываться от реальной выгоды ради пустой славы?»
Затем он подумал: «Эта мусульманка целиком и полностью предана ему. Что ж, мы убьем двух зайцев одновременно».
Он принял решение и приказал евнуху вызвать Бай Чжэня. Через некоторое время тот вошел, и Цяньлун начал:
– На каждый этаж башни Баоюэ поставьте по четыре охранника высшего ранга, снаружи еще двадцать. Не оставляйте ни малейшего свободного места.
Бай Чжэнь кивнул, Цяньлун продолжил:
– И пригласи Чэнь Цзялуо. Передай ему, что мне нужно обсудить с ним важное дело. Скажите, чтоб пришел один, без своей свиты.
Бай Чжэнь принял указания, сначала он распределил охрану, а затем отправился за Цзялуо.
Когда Юный Глава снова получил приглашение на разговор, он решил обсудить это с остальными. Лу Фэйцин, Вэнь Тайлай и другие были очень обеспокоены и обсуждали, почему ему запретили брать с собой людей. Они опасались, что это может быть частью коварного плана.
– Я уже предоставил императору все доказательства, привезенные из мусульманских районов и храма Шаолинь. Тот факт, что он только недавно виделся со мной и тут же призвал меня снова, должен означать, что он желает обсудить тот самый вопрос, – сказал Цзялуо. – Это великое для нашей родины дело восстановления династии Хань. Я должен пойти, даже если мне придется взобраться на гору из мечей и кинуться в море пламени.
Затем он обратился к Ву Чэню:
– Даосский мастер, если я не вернусь, пожалуйста, возьми на себя командование орденом Красного цветка и отомсти за меня.
– Юный Глава, не волнуйтесь.
– На этот раз не нужно ждать меня за пределами дворца. Если у него злые намерения и он захочет причинить мне вред, вы все равно не успеете мне помочь, это лишь повлечет за собой ненужные жертвы.
Воины понимали ситуацию, и им оставалось лишь согласиться.
Чэнь Цзялуо и Бай Чжэнь вошли в Запретный дворец. Была уже первая половина ночи, и двое старших дворцовых евнухов несли фонари, указывая дорогу. Луна светила над верхушками деревьев, создавая на земле теневые картины цветов. Чэнь Цзялуо снова последовал за евнухами в башню Баоюэ, на этот раз на четвертый этаж. Как только евнух доложил о прибытии Чэнь Цзялуо, Цяньлун немедленно приказал его впустить. Это была небольшая комната в боковой части здания, император сидел на диване, задумчиво глядя вдаль. Чэнь Цзялуо поклонился, Цяньлун приказал ему сесть и некоторое время молчал. Цзялуо заметил на противоположной стене свиток «Весеннее утро в ханьском дворце», написанный Цю Ином[35]. На нем был изображен императорский двор, персонажи выглядели очень реалистично. Рядом с ним висело двустишие, написанное самим Цяньлуном:
«Хотя король мудрецов стремится к совершенству и вдохновляет,
Каждый день и каждый месяц лишь пред небом он голову преклоняет».
Цяньлун вложил в строки скрытый смысл, приравнивая себя к императору ханьской династии. Заметив, что Чэнь Цзялуо читает написанные им слова, Цяньлун улыбнулся и спросил:
– Как тебе?
– Ваше Величество обладает широтой мысли, у вас поистине высокие устремления и сильный дух. Когда великое дело будет успешно завершено, ваши заслуги намного превзойдут заслуги всех императоров династии Мин и Хань. Вашу добродетель будут помнить на протяжении многих поколений.
Цяньлун, услышав, как он восхваляет его заслуги и добродетель, не мог сдержать самодовольства и слегка улыбнулся, играя с бородой. Он довольствовался дифирамбами некоторое время, а затем сказал:
– Хотя мы с тобой разделены статусом, по духу мы братья. В будущем я буду полагаться на твою помощь.
Услышав его слова, Чэнь Цзялуо понял, что, прочитав все доказательства и письма, император все же признал их братскую связь, кроме того, в его словах вовсе не было и намека на нарушение их договора. По его тону было понятно, что он желает совместно прийти к общей цели и совершить великое дело. Цзялуо был искренне рад этому, все его сомнения исчезли, он опустился на колени и сказал:
– Ваше Величество, ваше решение – это действительно благословение для всего народа.
Цяньлун, дождавшись, пока он встанет, со вздохом сказал:
– Может, я и сын неба, но все же не так благословлен, как ты.
Чэнь Цзялуо был ошеломлен и озадачен. Цяньлун продолжал:
– В августе прошлого года я подарил тебе кусочек нефрита в Хайнине. Ты все еще носишь этот камень с собой?
Чэнь Цзялуо на мгновение замешкался и сказал:
– Ваше Величество, вы велели подарить этот камень избраннице, и я уже сделал это.
– У тебя довольно высокие стандарты, и раз она соответствовала им, то, значит, это исключительная красавица.
– К сожалению, ее судьба сейчас неизвестна, я не знаю, где она находится. Когда Ваше Величество завершит великое дело, я обойду весь мир, чтобы найти ее.
– Ты сильно любишь ее?
– Да, – тихо ответил Цзялуо.
– Ты знаешь, что императрица – маньчжурка?
– Да.
– Она со мной уже долгое время, очень добродетельная женщина. Но если мы с тобой собираемся осуществить великое дело, она будет сражаться насмерть. Что ты думаешь делать?
Чэнь Цзялуо не мог ответить на этот вопрос
