Читаем без скачивания Книга и меч. Записи о доброте и ненависти. Том 4 - Цзинь Юн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Возьми сорок солдат и следуй за ними всю дорогу. Любыми способами не дай им уйти.
Цзялуо вернулся на этаж ниже и взял Касили за руку:
– Вот теперь пошли.
Они вдвоем покинули Запретный город. Охранники уже получили приказ и не пытались их остановить. Сердце принцессы было переполнено радостью, она всегда верила, что ее избранник способен на все, и ничуть не удивлялась тому, что они могли просто выйти из дворцовых ворот. Когда они вышли наружу, уже светало. Синь Ян стоял рядом с белым конем и, когда он заметил Цзялуо, тут же бросился к нему. Увидев Касили, идущую рядом с Главой, он еще больше обрадовался. Чэнь взял у него из рук поводья и сказал:
– Мы собираемся уехать из города на день и не вернемся до позднего вечера, так что скажи остальным, чтобы они не беспокоились.
Синь Ян смотрел, как двое садятся верхом и уезжают на север, и уже собирался уходить, но вдруг за его спиной раздался топот копыт: несколько десятков солдат императорской гвардии пронеслись мимо. Он узнал в хилом старичке, возглавлявшем отряд, Бай Чжэня, и быстро вернулся к остальным, чтобы доложить об этом.
Покинув город, белая лошадь поскакала еще быстрее. Принцесса Касили, прижимаясь к Цзялуо, смотрела, как деревья по обеим сторонам дороги проносятся мимо, и все страдания и печали прошлых месяцев испарились. Сильные ноги лошади проносили их мимо небольших деревень к северу от Пекина. Менее чем за полдня лошадь проехала районы Цинхэ, Шахэ и Чанпин и подъехала к южным воротам.
– Давай взглянем на гробницы императоров династии Мин, – предложил Чэнь Цзялуо.
Лошадь поскакала дальше к горам Тяньшоу[36]. Сразу за мостом из нефритового камня они наткнулись на огромный каменный монумент. На правой стороне памятника рукой Цяньлуна было несколько строк:
«Династия Мин пала не из-за врагов, а из-за тирании евнухов в период правления Чжу Юцзяо[37], когда честолюбивые чиновники, падкие на лесть, думали только о деньгах. Когда Чжу Юйцзянь[38] взошел на престол, хотя мятежные евнухи были преданы смерти, ситуация в стране напоминала реку, течение которой нельзя было повернуть вспять, и протухшую рыбу, которую нельзя было оживить снова».
– Что это такое? – спросила принцесса.
– Это написал император.
– Он мерзок и ужасен. Не читай это, – убеждала она.
Она взяла его за руку, и они продолжили путь. Вскоре пара очутилась на улице, окруженной каменными львами, слонами, верблюдами и странными мифическими существами.
«У меня остался с ней только один день, я должен сделать все, чтобы он ей запомнился, – подумал Цзялуо. – Начиная с завтра мы никогда больше не проживем ни одного счастливого дня». Он приободрился и натянуто улыбнулся:
– Ты хочешь прокатиться на верблюде, не так ли?
Одним рывком он закинул ее на спину верблюда и уселся позади. Под улюлюканье они гнали вперед каменного верблюда. Принцесса Касили согнулась пополам от смеха, а через мгновение вздохнула.
– Если бы только этот верблюд действительно мог сойти со своего пьедестала и отнести нас обратно к подножию Тянь-Шаня, – сказала она.
– Что бы ты хотела там сделать?
– О, я была бы очень занята, – задумалась девушка. – Я бы собирала для тебя цветы, ухаживала за козами и кормила маленьких оленей. И я бы посещала могилы отца, матери и брата, чтобы сохранить их в душе, и придумала бы способ найти мою сестру…
– Что с ней случилось?
– Ей очень нездоровилось в ту ночь, когда напали маньчжуры. Мы разошлись во время битвы, и с тех пор я не слышал о ней никаких известий.
Они снова сели на лошадь и тронулись в путь. Дорога уходила вверх, и вскоре они увидели Стену перед собой, извивающуюся, как длинная змея, сквозь скопления холмов.
– Почему они потратили столько усилий, чтобы построить эту штуку? – спросила Принцесса.
– Это должно было остановить вторжение врагов с севера.
– Должно быть, по обе стороны этой стены погибло огромное количество людей. Мужчины действительно странные. Почему бы им всем не жить счастливо вместе, не танцевать и не петь вместо того, чтобы драться? Я действительно не вижу во всем этом смысла.
– Если у тебя когда-нибудь будет шанс, ты должна сказать императору, чтобы он не воевал с бедняками приграничных районов. Хорошо?
– Я никогда больше не увижусь с этим злым человеком, – ответила она, озадаченная его внезапной серьезностью.
– Но если ты сможешь заставить его выполнять твои приказы, ты должна убедить его не делать дурных поступков, а сделать что-нибудь хорошее для народа. Обещай мне!
– Что за странные слова? Ты действительно думаешь, что я не сделаю все, если ты попросишь?
– Спасибо, – ответил Чэнь Цзялуо, и Касили улыбнулась.
Они шли вдоль стены, взявшись за руки.
– Я вдруг поняла кое-что.
– Что?
– Сегодня я очень счастлива, но не из-за красивого пейзажа. Нет. Я знаю, это из-за тебя. Пока ты рядом со мной, я буду думать, что даже самое уродливое место на земле прекрасно.
Чем счастливее она была, тем ужаснее чувствовал себя Цзялуо.
– Есть ли что-нибудь, что ты хотела бы, чтобы я сделал? – спросил он.
– Ты так добр ко мне, ты уже сделал для меня все. Ты всегда давал мне все, что я хотела, даже когда я не просила об этом.
Она вытащила из кармана снежный лотос. Цветок уже был сухим и увядшим, но все еще обладал сильным ароматом.
– Есть только одна вещь, которую ты отказался сделать, – добавила она с улыбкой, – спой мне песню.
– Это правда, – рассмеялся Цзялуо. – Я никогда не пел для тебя.
Касили наигранно надула губы, будто обиделась:
– Ну, тогда я тоже больше не буду петь для тебя.
– Я помню, как служанка моей матери пела несколько песен, когда я был маленьким. Сейчас я спою одну для тебя, но только не смейся.
Она захлопала в ладоши от восторга:
– Хорошо! Хорошо! Спой!
Он задумался на мгновение, а затем начал:
– Мелкий дождь капает, порывистый ветер дует… Кто-то снаружи поет, думаю, это любимый мой… но, выглянув, увидела я, что это не он… Как же я подпрыгнула от испуга!
Закончив петь, Чэнь Цзялуо перевел слова песни, и принцесса рассмеялась:
– Зрение у этой госпожи, по-видимому, было не очень хорошим.
Она вдруг увидела, что глаза Чэнь Цзялуо покраснели, а по его лицу бегут две дорожки слез.
– Ах, ты, должно быть, подумал о своей матери, о человеке, который пел эту песню. Давай больше не будем петь.
Они рассматривали верхнюю часть стены, состоящую из бойниц с северной стороны, каменных перил и проходов между ними. Примерно через каждые сто метров стояла сторожевая башня. Они подошли к одной из них. Чэнь Цзялуо вспомнил, как Хуо Цинтун разожгла огонь для осуществления своего плана по уничтожению цинской армии. Он снова задумался, жива она или мертва, и его печаль усилилась.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала принцесса.
– Знаешь?
– Да. Ты думаешь о моей сестре.
– Как ты поняла?
– Когда мы втроем были в Затерянном городе, я видела, как ты был счастлив, несмотря на всю опасность. О, не волнуйся!
– О чем ты говоришь? – обеспокоенно спросил он, взяв девушку за руку.
– Раньше я была просто ребенком. Я ничего не понимала. Но каждый день, проведенный в императорском дворце, я думала о временах, когда мы были вместе, и осознавала многие вещи, которые раньше не приходили мне в голову. Моя сестра любила тебя все это время, и ты любишь ее, не так ли?
– Да. Я не должен был скрывать это от тебя.
– Но я знаю, что ты и меня тоже по-настоящему любишь. И без тебя я не могу жить. Так что давай поскорее найдем мою сестру, и мы все сможем жить счастливо вместе. Ты не думаешь, что это было бы прекрасно?
Ее глаза и все лицо излучали счастье. Чэнь Цзялуо сжал ее руку.
– Ты отлично это придумала, – мягко сказал он. – Ты и твоя сестра самые прекрасные девушки во всем мире.
Принцесса Касили стояла, глядя вдаль, и заметила, как солнце
