Читаем без скачивания Книга и меч. Записи о доброте и ненависти. Том 4 - Цзинь Юн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она очень хотела вернуться к своим родным и сильно тосковала по отцу и сестре. Касили надеялась, что в мечети ей представится случай и она сможет передать послание через кого-то из народа Хуэй. После того как она написала письмо, на сердце у нее полегчало. Она подумала, что, вырвавшись из лап императора, сможет вновь воссоединиться со своими близкими. Чэнь Цзялуо обязательно сможет покинуть дворец, для него это будет несложно. Думая об этом, она улыбалась. После тяжелого дня она откинулась на кровать и заснула.
В полумраке зазвонили дворцовые колокола, она открыла глаза, уже рассвело. Касили быстро встала и начала приводить себя в порядок. Дворцовая служанка, приставленная к ней, знала, что ей нельзя говорить с Касили, однако она была очень рада, увидев ту в хорошем настроении. Благоухающая принцесса спрятала письмо в рукав и спустилась вниз. Евнухи, несшие носилки, уже ждали ее внизу, и в сопровождении стражи они направились в мечеть.
Увидев круглый купол мечети, девушка почувствовала и радость, и тоску одновременно. Она вошла в мечеть с опущенной головой и заметила двух мужчин, идущих по обе стороны от нее. Они были одеты как мусульмане, она хотела передать письмо одному из них, но что-то ее остановило: их черты лица и манеры были совсем не такими, как у ее народа.
– Вас послал император охранять меня? – тихо спросила она по-мусульмански.
Мужчины небрежно кивнули, не понимая ее слов. Разочарованная, Касили обернулась и увидела, что за ней стоят еще восемь дворцовых стражников, одетых как мусульмане, а всех настоящих мусульман держали на расстоянии от нее. Она подошла к главному имаму мечети и сказала:
– Пожалуйста, убедитесь, что это письмо будет доставлено, что бы ни случилось.
Имам вздрогнул, когда принцесса сунула письмо ему в руку. Охранник бросился к ним, выхватил письмо и сильно толкнул имама в грудь так, что он чуть не упал. Остальные мусульмане удивленно переглянулись, недоумевая, что происходит.
– Что вы себе позволяете? – сердито спросил имам.
– Займись своими делами, – прошипел ему охранник. – Мы из дворца.
Сильно испугавшись, имам не осмелился сказать больше ни слова и повернулся, чтобы возглавить собравшихся на молитве. Принцесса Касили преклонила колени вместе с остальными, и слезы хлынули из ее глаз, словно вода из родника. У нее в голове была только одна мысль: «Как мне предупредить его? Я должна дать ему знать, даже если я умру, но как?»
«Умирая! – осознание пришло к ней, словно вспышка молнии. – Если я умру здесь, пойдут слухи, он узнает об этом. Вот и все. Другого пути нет!»
Тогда слова Пророка прозвучали в ее ушах как гром: «Те, кто покончат с собой, будут гореть в вечном огне и никогда не спасутся». Она не боялась смерти и верила, что умершие люди попадут в Рай и воссоединятся со своими близкими навечно. В Коране сказано: «Там они будут жить со своими родными душами. Мы введем их в густую тень. Они будут пребывать там вечно, без конца, и не будут желать покинуть свой уголок».
Сильная дрожь пробежала по коже, ей вдруг стало очень холодно. Какое-то время Касили слушала, как прихожане читают строки Корана, имам громко говорил о вечности и радости в Раю и о страдании грешных душ, которые попадут в огненную яму. Для верующего человека нет ничего страшнее вечного Ада, но другого пути у нее нет. Любовь побеждает самые худшие страхи. Она прошептала: «Всемогущий Аллах, я верю в то, что Ты милостив, я уповаю на Твое великодушие, другого способа защитить его нет». Она резко вынула кинжал из рукава и на камне перед собой выцарапала слова «Не верь императору». Затем она крикнула «Брат!» и вонзила кинжал в самую чистую, самую прекрасную грудь на свете.
Рано утром, когда члены ордена Красного цветка обсуждали дальнейшие планы, объявили о прибытии главного императорского телохранителя, Бай Чжэня. Чэнь Цзялуо вышел к нему один. Бай Чжэнь передал приглашение императора для всех членов Ордена посетить вечером банкет в храме Юнхэгун, который организует сам император. Он объяснил, что банкет проводится за пределами дворца, чтобы не вызывать подозрений у вдовствующей императрицы и маньчжурской знати. Чэнь Цзялуо выразил благодарность. Он предположил, что новости указывают на то, что принцесса Касили уже сделала то, что должно было быть сделано, и подчинилась императору. Он почувствовал невыразимую гамму эмоций. Проводив Бай Чжэня, он вернулся, чтобы обсудить это с остальными. Все были удивлены, что император выполняет свою часть договора, они также осознавали жертву, которую принес Чэнь Цзялуо, чтобы мечта воплотилась в реальность.
– Юный Глава, ты овладел боевым искусством мусульман, как насчет того, чтобы показать его нам? – сказал Ву Чэнь.
– Хорошо, но боюсь, есть много тонкостей, которых я не понял.
Все стали уговаривать Юй Юйтуна сыграть на флейте, и он наконец согласился. В комнату вбежала Ли Юаньчжи и подала ему инструмент.
– Ты отлично приглядываешь за этим сокровищем, – сказала с улыбкой Ло Бин.
Ли Юаньчжи покраснела и промолчала. С того дня, как Чжан Чжаочжан сильно ударил Ли Юаньчжи и сломал ей левую руку, Юй Юйтун нежно заботился о ней. Одержимость Ли Юаньчжи этой любовью нашла свой счастливый конец, что очень утешало ее сердце. Юаньчжи всегда завидовала способности Юйтуна использовать золотую флейту в бою. Она постоянно жаловалась, что он отказался обучать ее владению флейтой и акупунктуре. Юй Юйтун, посмеиваясь, всегда отвечал:
– Когда мы станем мужем и женой в будущем, я научу тебя. Но ты должна кланяться своему учителю!
– Так вот чего ты хочешь!
После выздоровления Юй Юйтун начал учить ее использовать флейту для ударов по акупунктурным точкам. Ли Юаньчжи часто брала его флейту, чтобы практиковаться, так что теперь золотой инструмент был почти всегда при ней.
Остаток утра они провели тренируясь. Чэнь Цзялуо, опасаясь, что его печаль портит радость и энтузиазм других, говорил лишь о делах и показывал остальным кое-что из того, чему научился на Нефритовой горе. Цзялуо словно танцевал под звуки флейты, все собрались вокруг, чтобы посмотреть на это зрелище. Ву Чэнь засмеялся и сказал:
– Глава, ты победил Чжан Чжаочжуна с помощью этой техники, но как насчет того, чтобы еще раз сразиться с его мечом?
Чэнь Цзялуо тут же согласился и ударил даоса по плечу. Ву Чэнь нанес удар мечом Нинби наискось и прямо атаковал противника, Цзялуо увернулся. Ву Чэнь, не оглядываясь назад, повернул кончик меча и нанес удар в спину. Чэнь Цзялуо наклонился в сторону и схватил его за запястье ладонью. Ву Чэнь знал, что он промахнется, но он не ожидал, что противник так быстро подступит к нему. Все восторженно следили за боем, поддерживая сражающихся. Демонстрируя свое боевое мастерство, они ничуть не уступали друг другу. Когда драка была в самом разгаре, вдруг из-за угла донесся плач и скорбное пение. Сначала они не обратили особого внимания, но звуки становились все ближе и ближе, как будто тысячи людей собирались из-за большого горя. Синь Ян долгое время жил в пустыне и узнал эту песню, то была мусульманская панихида. В нем проснулось любопытство, он выбежал узнать, что происходит, и вернулся через некоторое время, его колени дрожали и на нем не было лица. Он подошел к Цзялуо.
– Юный Глава! – воскликнул он дрожащим голосом.
Герои замерли, Чэнь Цзялуо повернулся к нему:
– Что такое?
– Она… Принцесса Касили мертва!
Все обомлели. В глазах Чэнь Цзялуо вмиг все потемнело, и он рухнул. Ву Чэнь тут же уронил свой меч и подхватил Юного Главу, не дав упасть.
– Как она умерла? – спросила Ло Бин.
– Мусульманка, с которой я разговаривал, сказала, что она зарезала себя во время молитвы в мечети.
– Что еще она сказала?
– Что вдовствующая
