Читаем без скачивания Книга и меч. Записи о доброте и ненависти. Том 4 - Цзинь Юн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чэнь Цзялуо был образованным молодым человеком и сразу понял, что монах цитировал «Сутру ста притч», буддийскую проповедь по Махаяне. Он сказал:
– Однажды у мужа и жены появилось три буханки хлеба. Каждый из них съел по одной, но одна буханка осталась. Они договорились, что тот, кто заговорит первым, останется без хлеба. Вскоре в их дом пришел вор и забрал все их вещи. Супруги смотрели на его преступление, но молчали, соблюдая договоренность. Увидев это, вор осмелел и напал на жену на глазах у ее мужа. Муж продолжал игнорировать его. Женщина не удержалась и закричала. Вор забрал их имущество и скрылся. Муж хлопнул в ладоши и рассмеялся, сказав: «Ну, ты проиграла, я съем хлеб».
Дзэн Тяньхун знал эту историю, но, услышав ее, не мог не улыбнуться.
– Ради мимолетного счастья человек забывает о великих страданиях, – сказал Цзялуо, – из-за желания поесть и выпить он не обращает внимания на воров, которые лишают его имущества и обижают его близких. Истинный буддист же должен думать не только о себе, но и о других.
– Все действия непостоянны, все дхармы не имеют самости. Стагнация человека заключается в отсутствии этого. Если мы поверим, что в нашем уме ничего нет, тогда мы сможем перестать думать по-другому.
– Все существа находятся в большом бедствии. Монах Чжи Даолинь[26] однажды сказал: «Жестокость царя – прежде всего его природа, как он может быть свободен от нее?»
Дзэн Тяньхун знал, что Чэнь Цзялуо страстно интересуется государственными делами и полон решимости облегчить страдания простых людей. Он произнес:
– Я уважаю и восхищаюсь вашей страстью. Но у меня есть еще одно задание, так что, пожалуйста, не стесняйтесь. Однажды одна старуха отдыхала под деревом, но вдруг пришел большой медведь, чтобы съесть ее. Медведь тихо залез на дерево и схватил ее сверху, тогда пожилая женщина резко прижала две передние лапы зверя к стволу дерева. В этот момент мимо проходил мужчина, и старуха попросила помочь ей убить медведя, в качестве награды она обещала поделиться с ним мясом. Мужчина согласился, освободил ее руки и сам начал держать медвежьи лапы, вот только старуха сразу убежала. Тот мужчина оказался в ловушке и так и не смог выбраться.
Чэнь Цзялуо понял, что он имел в виду, и сказал:
– Нельзя жалеть о том, что спасаешь других из опасности, даже если сам можешь пострадать.
– Пожалуйста, проходите дальше, – сказал монах, удовлетворенный беседой.
Чэнь Цзялуо сошел с ложа для медитации, поклонился и сказал:
– Я вторгся на священную землю, настоятель, простите меня, – он развернулся и пошел к выходу, услышав позади себя лишь несколько слабых вздохов. Цзялуо свернул в длинный коридор и попал в зал, в котором горели две огромные свечи, слабо мерцая, а по четырем стенам были расставлены старинные деревянные шкафы с желтыми бумажными этикетками. Посередине стоял стол, на нем лежала толстая папка с пожелтевшими бумагами, мужская вышитая жилетка и женское белое нижнее белье, сильно порванное и испещренное черными пятнами, похожими на пятна крови. Чэнь Цзялуо открыл папку и начал читать с самого начала:
«Я, Юй Ваньтин, ученик двадцать первого поколения монастыря Шаолинь в Путяне, провинция Фуцзянь, настоящим почтительно признаюсь во всех своих проступках. Я родился в крестьянской семье и провел юность в большой бедности и лишениях. Я с детства знал Чаошэн Сюй, она жила по соседству. Когда мы выросли, мы полюбили друг друга…»
Сердце Чэнь Цзялуо начало бешено колотиться: «Может быть, проступок моего крестного как-то связан с моей матерью?» Он продолжил читать:
«Мы тайно договорились хранить верность друг другу всю жизнь и не связывать себя узами брака ни с кем другим. После смерти моего отца несколько лет стояла засуха, и, когда на полях нечего было собирать, я отправился в путь, чтобы найти свое место в жизни. Благодаря состраданию моего благосклонного учителя я был принят в монастырь Шаолиня. Прилагаемый вышитый жилет был подарен мне девушкой Чаошэн Сюй, когда я уходил из дома. Еще не получив полного посвящения в высшие навыки Шаолинь, я временно уехал, чтобы посетить родную деревню. Я очень скучал по своей подруге, но, вернувшись, был потрясен, узнав, что отец выдал ее замуж в семью местного помещика по фамилии Чэнь. Невозможно передать словами печаль, поселившуюся в моем сердце. Однажды ночью я вошел в особняк Чэнь, чтобы навестить ее. Используя боевые навыки, полученные в школе Шаолинь, я вторгся в собственность обычного гражданина по личным причинам. Это было мое первое нарушение дисциплины.
Чэнь Сюй переехала с мужем в Пекин, и через три года, так и не сумев отказаться от своей любви к ней, я снова навестил ее. Так случилось, что в ту же ночь она родила сына. Я стоял у окна и успел мельком увидеть ребенка. Через четыре дня я снова вернулся и застал девушку очень бледной. Она рассказала мне, что ее сына забрали во дворец и теперь он четвертый сын Юнчжэна. Прежде чем мы успели договорить, вошли четверо, очевидно, они были посланы императрицей убить Сюй. В пылу схватки я получил рану мечом в лоб, но уничтожил всех четырех убийц, прежде чем потерял сознание. Чэнь Сюй перевязала мне рану своим нижним бельем. Услышав секрет императорского дворца и будучи замеченным в использовании кунг-фу школы Шаолинь, я рисковал навлечь большие неприятности на школу. Это было моим вторым нарушением дисциплины.
В течение следующих десяти лет я, хотя и находился в Пекине, не осмеливался снова увидеть ее и полностью погрузился в изучение боевых искусств. Наконец император Юнчжэн умер, и Цяньлун сменил его на троне. Я вычислил даты и понял, что Цяньлун был сыном Чэнь Сюй. Зная, насколько хладнокровным был Юнчжэн, и боясь, что он мог перед смертью отдать приказ убить ее, чтобы заставить замолчать, я снова начал ходить в особняк Чэнь. Однажды ночью действительно пришли двое. Я убил их обоих и нашел у одного из них письменный приказ Юнчжэна. Прилагаю документ».
Цзялуо пролистал оставшуюся стопку и нашел в конце записку, на которой было написано:
«Если после моей смерти Чэнь Шигуань и его жена будут еще живы, их нужно убить».
Это был почерк императора Юнчжэна. Чэнь Цзялуо догадался, что бывший император, должно быть, знал, что его родители не посмеют проронить ни слова при его жизни, но подумал, что они могут попытаться воспользоваться информацией после его смерти. Он продолжил чтение:
«Цяньлун, видимо, ничего не знал об этом, потому что больше убийц не присылали. Но я не мог успокоиться, поэтому переоделся простолюдином и устроился работать в усадьбу Чэнь: рубить дрова и носить воду. Так я проработал пять лет. Только когда я убедился, что никаких последствий больше не будет, я ушел. Я действовал очень опрометчиво, и, если бы меня раскрыли, это вызвало бы большой позор для школы Шаолинь и нанесло бы ущерб чести школы. Это мое третье нарушение дисциплины».
Теперь Чэнь Цзялуо понимал, почему его мать хотела, чтобы он поехал с Юй Ваньтином, и почему тот умер от инфаркта после смерти матери. Он подумал о том, что Юй Ваньтин пять лет работал в качестве низшего слуги в собственном доме, чтобы защитить его мать, что было настоящим выражением глубокой любви и всепоглощающего чувства долга. На этом представление Ваньтина закончилось, и за ним последовали две строки, выведенные иероглифами, которые гласили:
«Юй Ваньтин совершил три проступка. Если он действительно хочет исправиться и следовать учению Будды, почему бы нам не простить его, ведь Будда был готов простить десять грехов? Но если он жаждет мирских страстей и не желает использовать свой интеллект, чтобы отказаться от эмоций, его следует немедленно изгнать. Это зависит от него
