Читаем без скачивания Хенкан. Последний эксперимент - Сора Наумова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если я проведу тебя, – начал он и тут же исправился, – при условии, что вообще смогу, ты обещаешь, что…
– Это ничего не изменит, – перебил Сората и, встав рядом, заглянул в глаза. – Что бы я там ни увидел и ни пережил, это никак не повлияет на мое к тебе отношение. Генри, я не люблю и не считаю необходимым говорить подобные вещи вслух, когда они и так очевидны, но если тебе это важно, я скажу. Ты мой друг, ты мне нужен. У меня было время подумать об этом, и для себя я выводы сделал. Тебе остается только поверить мне. Все будет хорошо.
Под взглядом темных, во мраке почти черных глаз Генри чувствовал что-то сродни головокружению. Возможно, ему и правда необходимо было услышать подобное, возможно, его уверенность в себе нуждалась в этих словах, в любом случае, щекам стало горячо, и неловкость повисла в воздухе между ними с Соратой, заставляя чувствовать себя глупо, но так хорошо.
– Скажешь это Йоичи и Хидеко, – улыбнулся Генри.
– И скажу, – Сората ответил тем же. – Потому что уверен, мы с тобой сделаем это правдой.
Захотелось рассмеяться, совершенно парадоксальное и неуместное желание. Генри снова провел ладонью по лицу, и в этот момент затрещали обе рации.
– Макалистер, Сората, срочно выходите!
– В чем дело? – спросил Генри. Голос Курихары ему не понравился, но тот уже отключился.
Генри переглянулся с Соратой, и оба выбежали в коридор. В противоположном конце толпился народ – четыре человека.
Хидеко, Нобу, Хибики и… Фудзивара?
Генри поспешил к ним, уже предчувствуя неприятности. Сторожу задавали вопросы, но он молчал и стоял, как столб, слабо раскачиваясь. Он был похож на безумца или наркомана, но Генри понимал, что дело гораздо серьезнее.
– Фудзивара, – он подошел к нему и попытался поймать его взгляд. – Вы меня слышите?
Зрачки перестали бешено вращаться, и Фудзивара застыл, уставившись Генри за спину.
– Фудзивара, черт вас дери! – Генри повысил голос и потряс мужчину за плечо. – Очнитесь!
– Он ни на что не реагирует, – пояснил Курихара. – Явно не в себе.
– Но он что-то бормочет, – заметил Сората. Генри недоуменно пригляделся к сторожу и увидел, что его губы чуть шевелятся. Наклоняясь к его лицу, Генри испытывал странные чувства. Ему было неприятно, тревожно и страшно услышать то, что он повторял. В нос ударил запах сигарет и нечищенных зубов, и еще один, едва уловимый аромат. Пахло мертвыми лилиями.
– Они не знают, они не знают, не знают, – быстро-быстро шептал Фудзивара. – Никто не уйдет. Он слишком голоден. Никто не уйдет, даже они.
Он резко замолчал, и Генри интуитивно отшатнулся. Фудзивара сделал шаг назад и, оглядев всех тяжелым, сумасшедшим взглядом, скинул с плеча ремешок ружья.
– Я так не хочу, – сказал он. Спокойно приставил дуло к подбородку и нажал на курок.
* * *
«Я не заметил, когда восхищение его талантами перешло в страх. Он всегда знал, что и как делать, предлагал идеи, за которые я продал бы душу, хотя этой материи я лишился уже давно. Вместе мы путешествовали по миру целый год, искали отчаявшихся больных и предлагали помощь. Это и правда должно было им помочь, но все реципиенты теряли рассудок и умирали в течение суток. Эксперимент выходил из-под контроля, но Йенс продолжал надеяться на успех. С его парапсихическими способностями у нас не было недостатка в материалах для работы, но наша деятельность начала привлекать много внимания. Мы разделились, и, признаться, одному мне стало спокойней.
Я называю его Йенсом, но это имя такое же ненастоящее как и то, под каким я знал его в «Дзю-сан». Я думал, что контролирую его, но все это время он контролировал меня. Я видел в нем оружие в руках науки будущего, в моих руках. Он был почти идеален. Я не мог от него отказаться.
Удивительно, сколько коварства может быть спрятано в одном человеке.
Я перестал получать от него письма в октябре минувшего года. Он обещал вывести наш эксперимент на финальную стадию, и я верил ему. Три месяца был поглощен подготовкой, и могу сказать, что дело всей моей жизни, проект «Хенкан», близится к завершению. Я вернусь в ученый мир с победой, но до этого момента мне нужно определиться, возьму ли его с собой или… Может, мне стоит решить этот вопрос резко и без сожалений. Сделать так, как будет лучше для всего мира».
Долгую ночь
Я во власти думы глубокой,
А рассвета нет.
Ни луча… Даже в щель моей спальни
Пробился безжалостный мрак.
(Сюнъэ-хоси)
«Я понял, что не принадлежу этому миру
полностью, слишком рано. Я рос угрюмым
потерянным ребенком, и никто больше не хотел
со мной дружить, кроме младшей сестры.
Ей не говорили о моих странностях, но она все
равно знала и не боялась их. Как и ты. Я не хотел,
чтобы ты начал меня бояться, но в тот день
обязан был дать Кику шанс попрощаться, пусть это
и окончательно нас разделило. Так было правильно».
(из неотправленных писем Генри Макалистера)
История седьмая,
в которой злой рок Сораты напоминает о себе
Выстрел как будто еще продолжал звучать, хотя уже давно стало тихо, как если бы кто-то выключил громкость. Курихара наклонился поднять с пола ружье. Когда пальцы коснулись приклада, он будто только что заметил кровь, которая яркими крапинками покрывала его одежду и руки. Замерев на несколько секунд, он поднял оружие.
– Что ты делаешь? – ужаснулся Сората. – До прихода полиции нельзя ничего трогать.
– Ты правда веришь, что полиция приедет?
Стоило Курихаре договорить, как натянулась еще одна струна. Генри чувствовал это напряжение, оно объединяло их с той же силой, с какой и отдаляло. Нельзя разойтись своими дорогами, но и приблизиться, чтобы взяться за руки и успокоить друг друга, тоже невозможно. Они все застыли, как мухи, намертво застрявшие в паутине.
– А ты нет? – спросил Генри.
– Мне не нужно верить, – ответил Хибики и, натянув рукав на ладонь, заботливо стер кровь с металла. – Нет необходимости верить, когда можешь узнать наверняка.
Они обменялись взглядами, и Генри не понравилось выражение его глаз. Точнее, не понравилось то, что они ничего не выражали.
– О чем он? – Нобу
