Читаем без скачивания Шах и мат - Анастасия Шец

Саша нахмурился.

– Я тоже об этом думал. Но потом понял, что в моих силах сделать нечто большее, это далеко не единственный выбор. Ведь… сама подумай, что будет потом?

– А что будет потом? Жизнь оборвется, и все. – Я взволнованно закусила губу, только сейчас замечая, что успела искусать ее до соленых ранок. Эти сидящие глубоко внутри мысли пугали меня. Странно, что я решила поделиться этим… с ним.

– Закрой глаза, – вкрадчиво начал Саша. Ветер подул чуть сильнее. – Твоя мама приходит домой и видит свою умершую дочь. Кричит, бежит к ней, просит очнуться. Какие бы у вас ни были трудности в отношениях, она – твоя мама. Она боится за тебя и тоже может ошибаться. Но теперь она знает, что ее ребенок не проснется. Продолжает кричать. Ее слезы капают на пол. Твоя мама в истерике говорит это бабушке и звонит Владу. Тот тратит бешеные деньги, садится на ближайший поезд и едет обратно в этот город. Твоя бабушка попадает в больницу. У нее случается приступ. Влад не может говорить, потому что его дочь, которую он любил, но о которой неумело заботился, умерла. Появляется что-то невероятно важное, что теперь отсутствует в твоей семье. Это добивает их всех. Они едва ли могут смотреть на родной дом, потому что все напоминает им о тебе. – Я покрылась мурашками от какого-то странного ужаса. – Ты думаешь, твоя мама не любит тебя и никогда не заботится, но она просто занята и иногда забывает говорить о том, как ты важна ей. Она любит тебя больше всего. Ты – ее дочь. Не может быть иначе. Мать всегда любит своего ребенка. – Саша рассуждал так глубоко, что меня невольно пробрало. Нетрезвое сознание прояснилось. – Твоя мать больше не будет выходить из дома, а потом не сможет встать с постели. Она будет таять на глазах, потому что не захочет есть, никогда. Она пойдет за тобой, понимаешь? Твой отчим, только представь, не будет больше спать и каждый раз, закрывая глаза, будет видеть тебя, вспоминать, что его ребенок, пусть и не родной, мертв. Это не исчезнет, сколько бы он ни выпил. Алена узнает об этом и, увидев пустое место рядом с собой на следующий год, увидев катафалк в вашем дворе, не сможет сказать ни слова. Замкнется в себе и будет себя винить, потому что не верила тебе. Ее будут мучить кошмары. Она будет кричать и плакать, потому что она правда хочет вернуть тебя, но не может. Ее оценки ухудшатся. Оценки Жени тоже. Он не сможет поддержать ее. Он тоже сломается, потому что в этом есть и его вина. Они могут и попасть в больницу. От горя тоже умирают. Максим, Егор, Рома… Я. Мы не простим себе этого. Мы смеялись над тобой и совершили, черт возьми, столько хрени, которую не должны были. В этом больше всего нашей вины. Я не смогу себя простить. Мне сейчас совестно, если честно. Видеть тебя такой. В детстве ты была другая. Все мы были другие. – Он усмехнулся, так тихо и грустно, что у меня в горле встал ком. Я беззвучно всхлипнула, вытирая катящиеся по щекам слезы. – Мы не сможем говорить друг с другом. Макс отобьется от нас. При одном воспоминании о своей клевой подружке у него будет перехватывать дыхание. Он постарается себя не винить, но не сможет. Учителя, которые ставили тебе плохие оценки, тоже будут смотреть пустым взглядом на твое место, многие не выдержат напряжения. Все будут скучать по тебе. Если ты убьешь себя, то ты убьешь всех, кто тебя окружал. Поэтому ты не должна уходить.

Мы лежали на остывающей траве еще долго, до поздней ночи. Я плакала, потому что не могла сдержать своих чувств и не верила, что он способен на такие слова.

– Пора домой. Пошли?

Саша поднялся и подал мне руку. В этот момент в голове мелькнула совсем неожиданная мысль – даже враги могут стать союзниками.

Я захотела помочь им.

21

Тот разговор заставил меня многое переосмыслить, о многом задуматься. Сашка был прав, как никто другой, и каждое его слово оказывалось действительно нужным мне. Я бы никогда не подумала, что он может так глубоко рассуждать и так искренне поддерживать. Помощь от врага. Глупо, не правда ли? Но только в таких ситуациях можно понять, кто о чем думает и чего искренне желает.

Когда мы возвращались домой и шли по тихому двору – время было позднее, – я заметила, что в квартире Максима не горит свет. Он практически никогда не горел, и это вряд ли было попыткой сэкономить электроэнергию. Я остановилась и посмотрела на его балкон. Саша встал рядом и, сунув руки в карманы, облизнул пересохшие губы.

– Как ты думаешь, что он делает целыми днями в своей темноте?

– В своей темноте он воспитывает своих монстров, – весьма серьезно ответил Саша и посмотрел на меня. – Скажи, о чем ты думаешь, когда смотришь на него?

– О том, что я не хочу проиграть в этой игре. О том, что запуталась.

– В чем ты запуталась?

– Где чья команда, кто кому противник… – шепнула я и заметила, что окно на балконе отворилось.

– Именно поэтому жизнь – не игра. Здесь все слишком сложно. Совсем другие правила и исключения. Твой враг может стать твоим другом. И наоборот. Жизнь – непредсказуемая штука. А игра…

– Только не в нашем случае, Саш. – Я мотнула головой, рассматривая стоящий и совершенно неподвижный силуэт на балконе. – Ты сам это знаешь.

Мы немного помолчали, по-прежнему стоя напротив балкона Максима. Наконец Саша ответил:

– Знаю. Тебе пора домой. Иди.

Я кивнула и неохотно зашла в подъезд.

Странно, но именно с этого момента моя жизнь снова довольно круто повернулась. Сидя в комнате, день за днем я замечала, как в одно и то же время окна Максима открываются. Он выходил на балкон и подолгу стоял там; клубы густого дыма – наверное, от сигарет – поднимались к небу. Один раз мне даже показалось, что в его доме что-то загорелось, но нет. Его голова всегда была повернута к моим окнам, а до меня доносилась одна и та же песня, в припеве которой мелькали тихие знакомые фразы: «Нежные слова для молчания, не для разговоров. Юное сердце – для любви, не для разочарования. Твои волосы – для игр с ветром, не чтобы укрыться от чудес холодного мира…» Наверное, это его любимая песня. Но