Читаем без скачивания Хенкан. Последний эксперимент - Сора Наумова

– Врешь.

Ветер подхватил это слово и швырнул Сорате в лицо. Серый мир дрогнул, позади Йоичи вытянулись черные тени, и ставший ледяным воздух оцарапал горло.

– Надо уходить, – сказал Генри. – Быстро. Надо уходить отсюда.

Беспокойство в его голосе напугало Сорату, и даже Йоичи удивленно приподнял брови.

– Надо уходить, – повторил Генри, и, наконец, Сората тоже почувствовал.

Что-то огромное, всепоглощающее и неотвратимое, как смерть, приближалось к ним. Сората не знал, откуда пришли эти ощущения, просто навалились вдруг, так что стало тяжело дышать. Страх родился где-то в животе и ледяной водой разлился по телу, затопляя собой каждый дюйм, каждую нервную клетку. Голова закружилась, и Сората перестал чувствовать руки и ноги. Страх быстро перешел в ужас, во рту пересохло, язык прилип к небу, по коже пробежались мурашки, поднимая волоски, словно через Сорату прошел электрический разряд. Потом накатила паника, и тело сотрясла крупная, похожая на судороги, дрожь.

И все это за считанные секунды.

– Нельзя здесь оставаться! – крикнул Генри. – Быстрее! Быстрее!

Йоичи сорвался с места и подбежал к ним. Сората поймал его за руку, и они побежали уже втроем, все равно куда. Сората ничего не знал о теневой стороне, это вотчина Генри, но догадывался, что к ней нельзя применять привычные законы. Они словно двигались внутри гигантского лабиринта, и ходы постоянно искажались, поворачивали и сменяли друг друга вопреки всем правилам. Страх наступал на пятки, дышал в спину, шевелил волосы на затылке, и Сората крепче стискивал ладонь Йоичи. Генри бежал впереди, все быстрее и быстрее, но оба они знали, что безбожно не успевают. Нечто неминуемо настигнет их. И когда это случится, смерть покажется избавлением.

– Куда теперь? – спросил Сората. Они вышли к служебному коридору, узкому и неприветливому. Они не были здесь прежде, возможно, его даже не существовало в действительности. Морозной волной накатил ужас, не оставляя им выбора. С каждой секундой становилось все холоднее. Генри жестом велел Сорате и Йоичи держаться позади и достал нож.

– Не думаю, что тебе это поможет, – заметил Сората тихо. – Обычным оружием призраков не победить.

Он старался не показать страха, чтобы не пугать сына. Мальчишка жался к нему, наконец-то позволив отцу по-настоящему прикоснуться к себе. Густой запах опасности притуплял все остальные, лишние сейчас чувства. Это ощущение было им знакомо. Им с Генри. Они столько раз испытывали его, боясь не за себя – за другого. И вот все повторяется.

– У тебя есть варианты?

Сората покачал головой. Глаза привыкли к вечно серой дымке теневой стороны и стали различать цвета, такие же, как в реальности, но грязнее, темнее: – бордовые обои, красный ковер, но больше всего на свете Сорате хотелось зажмуриться. Так, по крайней мере, не пришлось бы видеть тяжелые тени на застывшем лице дорогого человека.

Генри крепче сжал нож. Конечно, призрака, как и любое другое потустороннее существо, он не остановит, это понимал даже Сората. Но если бы они знали верный способ защитить их всех! Если бы они знали, куда попали, их дела не дошли бы такого состояния.

– Все будет хорошо. Все хорошо, – тихо сказал Сората и успокаивающе погладил Генри по локтю. – Не волнуйся.

Как и всегда, одно легкое прикосновение вернуло Генри уверенность, хотя Сората и сам не разобрался, кого желал подбодрить больше, его или себя. Все мертвые души в отеле знают о существовании живых рядом с ними и не отстанут, пока не вернут покой этому месту. Но сначала попробуют добраться до него, до Сораты. Наверняка Генри думал так же, но дело в том, что вокруг до сих пор никого не было. Ни одной души.

Только отупляющий ужас, подбиравшийся все ближе.

Его источник нельзя увидеть, потрогать или ударить. Им могло быть что угодно, и ожидание с неизвестностью – предвестники. Генри сжал зубы, Сората видел, как напряжен он был. Они все.

– Идет, – прошептал мальчик. Его круглое лицо, так похожее на лицо самого Сораты, застыло в гримасе ужаса. – Оно идет.

Его пальцы больно сжались на локте Сораты, но он не дрогнул. Посмотрел на Генри, и мрачное предчувствие тяжело опустилось на грудь.

– Держитесь за моей спиной, – приказал Генри. – Будем медленно отступать.

– Мы не знаем, что в той части здания.

– У нас нет выбора.

Сората кивнул, приобнял Йоичи за плечи и будто со стороны увидел всю их нелепую троицу – европеец с ножом и отец в обнимку с сыном, который уже скоро перерастет него. А вокруг них только тьма.

Лампы зажужжали роем разъяренных пчел. Потом вдруг стало совершенно тихо, и Сората услышал, как тяжело дышит Йоичи рядом. Да и он сам.

Часть ламп погасла, и без того скупо освещенный коридор потонул во мраке. Лишь над ними тремя еще мерцала одна.

– Идет, – повторил Йоичи, и теперь Сората тоже это ощутил, будто в кожу разом впились сотни острых булавок. Он потянул Йоичи вниз и обнял, прикрывая собой.

Ледяной ветер ударил в лицо. Порыв был такой силы, что из глаз хлынули слезы. Потом раздался громкий треск, и по полу и стенам зазмеились тоненькие трещины, мгновенно схватываемые изморозью. Голубоватый инеистый налет расползался вокруг, подобно плесени, и Сората понял, что они угодили в ловушку. Выход, на который они так надеялись, оказался еще одним входом в ад.

Сората со свистом втянул в себя холодный воздух и устремил взгляд в колеблющуюся темноту перед собой.

Раз. Два. Три. Четыре. Пять.

Секунды падали в пустоту, как стальные дробинки. Сората почти слышал их хаотичный стук.

Тук. Тук. Тук.

Генри смотрит в темноту, и темнота отвечает на его немой вызов.

Но Генри действует первым.

– Не двигайтесь! – прокричал он сквозь шум ветра, а потом сжал лезвие в ладони. Йоичи охнул, и Сората крепче прижал его к себе, но продолжал смотреть на Генри, не в состоянии отвести взгляда от его рук. Что он делает? Чего хочет достигнуть? Порез, похоже, получился глубоким, кровь густыми тяжелыми каплями срывалась на пол, а Генри продолжал сжимать нож, вдавливая в ладонь острую кромку. Сорате было невыносимо это видеть, как если бы ему самому причиняли боль, но его словно околдовали. Иней добрался до них, но замер в шаге от Генри, живым щитом заслонившем их от безликого ужаса. Дыхание вырывалось паром, кожа покрылась мурашками. В ледяном аду сгущался туман, и чем дольше Сората в него смотрел, тем яснее ощущал в нем разум. Он казался жестким, подавляющим, он стремился ломать и уничтожать, и он был гораздо страшнее