Читаем без скачивания Хенкан. Последний эксперимент - Сора Наумова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он в шоке, – коротко предположил Генри.
Сората кивнул, впрочем, тревога все равно не улеглась. Он то и дело посматривал на мальчика, но Йоичи шел, опустив голову.
Быстрее бы встретиться с Хидеко, она бы смогла его растормошить.
– Ты помнишь, как тут оказался? – спросил Сората. – Видел тех, кто тебя сюда привез?
Он уже не в первый раз задавал эти и другие похожие вопросы, но Йоичи неизменно хранил молчание. Без детского психолога разговорить его, наверное, не удастся. Сората крепче сжал холодные пальцы, и тут обе рации громко заскрежетали. Генри поднес свою к лицу и быстро отозвался:
– Это Макалистер. Кто-нибудь меня слышит? Мы нашли парня. Йоичи с нами. Эй? Это Генри. Кто-нибудь, ответьте!
Раздавшийся следом звук был слишком похож на выстрел. Сората вскинул голову и поймал ошарашенный взгляд Генри.
Они оба услышали выстрел по рации, но… не только по ней.
– Это совсем рядом! – воскликнули они одновременно, и Генри побежал вперед. Сората взвалил Йоичи себе на спину и поспешил за ним. Мальчик не сопротивлялся, был вялым и тихим, как кукла. Сората так нервничал, что почти не ощущал его веса, просто бежал за Генри.
Отель издевательски растягивал коридоры, искажал звуки, и стук крови в ушах превратился в грохот тайко[8]. Генри вдруг пропал из виду, и Сората на полной скорости выскочил из-за поворота и оказался рядом с перекрестком. С двух сторон разветвлялись другие коридоры, а с четвертой, прямо напротив Сораты, начиналась узкая лестница наверх. В голове все окончательно перемешалось. Они были здесь сегодня, никакой лестницы не видели. Это здание жило своей жизнью, забавляясь с теми, кто оказывался внутри. Но и это еще не самое страшное.
На полу, повернувшись к ним спиной, сидел Курихара, рядом лежало ружье. Генри заслонял все остальное, и Сората, аккуратно поставив Йоичи на пол, сделал несколько шагов вперед.
Сначала он увидел ноги. На одной не было туфли, и пальцы натягивали тонкую ткань колготок. Потом увидел задравшийся край юбки, торчащие колени, округлые и женственные. Воображение уже нарисовало все остальное, но Сората не хотел в это верить. Он сделал еще один шаг, и наконец ему открылась полная картина.
Хидеко лежала на полу, неестественно вывернув одну руку, ее голова была окружена кровавым ореолом, на фоне которого застывшее лицо казалось совсем белым, как у привидения. Широко распахнутые глаза смотрели прямо перед собой, но Сорате чудилось, что мертвая Хидеко смотрела на него, а может, дальше, на Йоичи. Несколько минут отделяло их друг от друга, и это время невозможно повернуть вспять.
– Черт! – выругался Генри. – Не дай ему ее увидеть!
Сората слышал его голос, но не понимал слов. Он почувствовал, что рядом с ним кто-то встал, все не мог найти в себе силы оторвать взгляд от мертвой женщины. Курихара поднялся на ноги и повернулся к ним.
– Я этого не делал, – сразу заявил он.
Его руки снова были в крови, это Сората отметил машинально. Он должен был что-то сделать или сказать, чтобы разрушить оцепенение, но слова застревали в горле.
– Мама?
Йоичи вдруг заговорил, и только тогда тело снова стало подчиняться. Сората попятился от трупа, хотя обязан был остановить Йоичи, обязан взять на себя ответственность за ребенка, внезапно лишившегося матери, но это оказалось неожиданно страшно. Генри действовал быстрее. Подбежал к мальчику, порывисто обнял, пряча его лицо у себя на груди.
– Хибики, – позвал он. – Накрой ее.
Когда остекленевшие глаза перестали гипнотизировать, Сората тяжело сглотнул и почувствовал дурноту. Пробормотав никому не нужные извинения, он плотно сжал губы и бросился прочь.
Его побег словно бы никто и не заметил.
Таким трусом и ничтожеством он не чувствовал себя давно. В душе все смешалось в одну кучу: стыд, страх, неловкость, сожаление, жалость. Жалость к несчастной Хидеко, не успевшей увидеть сына спасенным, жалость к Йоичи, пережившему сразу столько потрясений, жалость к себе. Последнее чувство было совершенно иррациональным, ведь он пострадал меньше других, и все же оно до боли жгло глаза под сомкнутыми веками. Сората забежал в первое попавшееся помещение и интуитивно забрел в ванную комнату. Положил фонарик на полку и, склонившись над раковиной, пережил несколько мучительных рвотных позывов. Он толком не ел с самого утра, и во рту появился противный горько-кислый привкус желчи. Сплюнув, Сората покрутил вентиль, но вместо воды из крана вырвался ржавый коричневый сгусток. Здание было мертво.
Сората убрал со взмокшего лба волосы, уперся руками в края раковины и посмотрел на себя в зеркало. Почему-то было страшно увидеть отражение, словно за те мгновения, что он на него не смотрел, там появилось нечто ужасное, поселившееся в глубоких тенях. Сората вытер губы, но от уголков продолжали тянуться ниточки клейкой слюны.
Хидеко нет. Как нет Харуки и Кику. Мироздание стирает из жизни всех женщин, которые появляются возле него, и лишь случайность, что Мицуки избежала ужасной участи. А может, все еще впереди? Может, это только отсрочка, и за возможность прикоснуться к нему эти прекрасные женщины подверглись проклятию. Он сам проклят, это очевидно.
Слезы срывались с подбородка и разбивались о фаянс.
Сорату и раньше посещали мысли покончить со всем этим раз и навсегда. Смерть ходила с ним рука об руку, но разве не лучше было бы встретить ее лицом к лицу? Ему, а не кому-то другому, кто дорог ему больше самого себя? Он думал об этом, вернувшись с острова после закрытия «Дзюсан». Тогда казалось, что смерть – единственный выход из положения, и если бы не Курихара, который в нем нуждался, эта противоестественная тяга взяла бы верх. Сората так сильно сжал покатые края раковины, что заболели пальцы. Нет, смерть – это больше не выход. Он все еще нужен, если не повзрослевшему Курихаре, то хотя бы Йоичи. Нельзя оставлять его с кем-то вроде Нобу.
Нобу…
«Почему ты не даешь мне сказать?»
Потому что правда сделает его еще более жалким, чем он есть сейчас.
– Сората? Сората, я вхожу.
Пустая безликая комната наполнилась теплом чужого присутствия, и в дверях появился Генри. Сората склонил голову, смахивая с лица недостойные мужчины слезы, но Генри, похоже, все и так понял.
– Ох, Сора, – вздохнул он и подошел ближе. – Я соболезную.
Он встал за спиной, и Сората, развернувшись,
