Читаем без скачивания Избранные труды. Том IV - Олимпиад Соломонович Иоффе

Слом Берлинской стены, распад СССР, окончание «холодной войны», изменение в соотношении сил Запада и Востока, информационные выпады против былого монолита, его неспособность защититься против правдивой критики, разоблачение преступных деяний Сталина, а потом Ленина выдвинули на авансцену вопрос, что представляет собой их учение, какую методологию оно поставило на вооружение Советскому государству и как защитить ее изнутри и вовне – на всем протяжении критики пороков этой методологии ей не противопоставлялся какой-либо иной идеологический феномен. Но из-за того, что воплощается в себе его причина, не оставалось места для защиты марксизма-ленинизма. Он умер вместе с распадом СССР, без похоронных объявлений. Смерть его наступила столь же естественно, как раковая агония изжившего себя феномена.

Из многочисленных ударов, нанесенных по марксизму-ленинизму, самые сильные исходили от А. Н. Яковлева, бывшего второго секретаря ЦК КПСС, а теперь – без постов и регалий, рядового бойца за правду и честность, против фальши и лжи, за искренность и неподкупность. Из большого числа работ в этом духе, опубликованных Яковлевым, я возьму только две: «Омут памяти» (от Столыпина до Путина) (М.: Вагриус, 2001. Книга 1; 2002.

Книга 2), а также «Постижение» (М.: Вагриус, 1998). В этих книгах можно с доверием относиться к каждому слову – такова клятва автора и таково же воплощение его клятвы. В них описывается то, что автор знает, и логически следует то, что должно быть сделано в области моноидеологии.

О самом себе Яковлев говорит:

– Да, я тот самый Яковлев, о котором сталинисты, а также некоторые бывшие номенклатурные «вожди» говорят и пишут, что именно я чуть ли не главный виновник развала Советского Союза, Коммунистической партии, КГБ, армии, мирового коммунистического движения, социалистического лагеря и всего остального (Яковлев А. Омут памяти. С. 5).

Но «…и сегодня приходится вести борьбу по крайней мере на три фронта – с наследием тоталитаризма, с нынешней диктатурой чиновничества и с собственным раболепием» (там же, с. 7).

«Я пришел к глубокому убеждению, что Октябрьский переворот является контрреволюцией, положившей начало созданию уголовно-террористического государства фашистского типа» (там же, с. 9).

«Корень зла в том, что адвокату Владимиру Ульянову… удалось создать партию агрессивного и конфронтационного характера, “партию баррикады”… Образовалась партия Вождя. Ее политические целинасамом деле были целями Вождя. Дальнейший ход событий подтвердил подлинную суть партии “меченосцев”, как ее называл Сталин» (там же, с. 10).

«Иными словами, вдохновителем и организатором терроризма в России выступил Владимир Ульянов (Ленин), вечно подлежащий суду за преступления против человечности» (там же, с. 11).

«Известно, что человекоистребление – самое древнее греховное ремесло. XX век вытворил демоцид – истребление народа и народов» (там же, с. 12).

«Ленин, Сталин и Гитлер – тройка создателей неокаинизма. Главные преступники века. Погубил этот век и Россию. Была крестьянской – стала люмпенской. Была православной – стала атеистической» (там же, с. 12).

«Организатором злодеяний и разрушения России является… Сталин, подлежащий суду, как и Ленин, за преступления против человечности» (там же, с. 12).

Охарактеризовав вначале советский политический режим, А. Н. Яковлев затем на протяжении всех книг обращается к идеологии советского общества. Ее анализ представляет ужасающую картину духовного рабства, в котором состояли советские люди.

Их идеология строилась по модели моноидеологии, предписанной сверху и навязанной всем. Никакого выбора у индивидуумов и коллективов людей не было. Они были обязаны следовать тому, что называлось марксизмом-ленинизмом, любое отступление от которого расценивалось как буржуазная пропаганда, подлежащая выкорчевыванию жесточайшими методами. Эти идеологические постулаты подлежали непоколебимому соблюдению всеми – от высших начальников до рядовых «винтиков» социального организма. Только стоящие на самом верху вожди как творцы этой идеологии – Ленин, а потом Сталин свободны в образовании новых общеидеологических формул, приобретавших общеобязательную силу.

Моноидеология, наряду с правдой, допускала ложь, против которой никто не мог выступить, какой бы очевидной она ни была. В таких условиях индивидуальный разум и индивидуальная совесть теряли всякое значение. Советское общество – это общество коллективного разума и коллективной совести как общество единое, а не расчлененное на группы и классы.

Идеология этого общества поощряла доносительство и требовала аплодисментов для беспощадной борьбы с ее реальными или мнимыми противниками. Вчерашний друг сегодня должен считаться врагом, если такова выраженная государством общая воля. Следуя велениям своей идеологии, люди отворачивались от своих недавних близких, включая даже самых близких родственников. Хотя Сталин и объявил, что сын за отца не отвечает, сам он вырубал до самого отдаленного звена родственные кланы «врагов народа».

«Враг народа» – понятие, введенное в первые годы после Октябрьского переворота, стало надежным средством борьбы с широкими слоями идеологических противников, неявных или подпольных. Против обвинения в том, что ты враг народа, никто не решался выступать. Поэтому оно действовало безотказно.

Такое положение сохранялось до кризиса и разлома советской системы. Одновременно с этим кризисом сперва Сталин, а потом и Ленин были деидеологизированы на основе конкретных, державшихся в строжайшем секрете, фактов. Ссылки на них полезли со страниц литературы, включая идеологическую проблематику. Таким образом, огромная страна с ее многочисленными духовными заведениями оказалась лишенной какой бы то ни было официальной идеологии. Старая идеология была устранена, новая еще не появилась. Но постепенно накапливалась критика старой идеологии, и стало очевидным, что она практически перестала существовать. Среди ее критиков центральное место занял А. Н. Яковлев. Но и он не обратился к формированию новой идеологии. О его идеологической концепции можно судить преимущественно на основе прежних суждений.

В то же время одновременно с книгой «Омут памяти» он издает другую книгу – «Постижение» (М.: Вагриус, 1998). Формально эта книга посвящена религии буддизма, а фактически центр тяжести в ней перенесен на формирование нового гуманистического мировоззрения, победа которого «составит кардинальный переворот в психологии человека»[267]. Нельзя «…построить общество Великого Гуманизма, если нравственные категории свободы: добро, сострадание, справедливость – не станут нормами человеческих отношений и основой всех государств, в том числе – мировых, не превратятся в повседневные правила, в естественные мотивы поведения человека»[268]. Он не мог, конечно, объявить буддизм идеологией нового общества. Но его рассуждения о том, над чем он задумывался, работая над этой темой, не оставляют сомнения в идеологической направленности его исканий. О том же свидетельствует само название книги – «Постижение».

Какуже отмечалось,А. Н. Яковлев прямонепредлагает объявить буддизм моралью будущего общества, но в то же время он формулирует моральные правила буддизма, причем тональность, в которой это делается, не оставляет сомнений в его симпатиях к буддизму. При таких условиях нет надобности анализировать все эти правила под углом зрения ни идеологии вообще, ни правовой идеологии будущего общества. Но у нас нет под рукой другого сборника нравственно-идеологических правил для анализа в свете построения высокоразвитой идеологии права. К тому же, при господстве идеологии марксизма победа коммунизма должна привестикотмиранию права, а, стало быть, сама постановка подобного вопроса лишена исторических оснований. Насколько известно, из числа советских ученых один лишь С. С. Алексеев не разделял этой точки зрения, допуская сохранение каких-то правовых правил и после полной победы коммунизма. Напротив, все другие виды идеологии расходятся в этом вопросе с марксизмом, обходя проблему отмирания права полным молчанием. Теперь, когда марксизм потерял свое господствующее положение даже в прежних территориальных пределах, нет надобности возрождать эту его теорию. Современность не дает пока оснований для суждения об отмирании права. Следовательно, нет необходимости отрицать существования права и правовой идеологии в обществе будущего.

В то же время проверка соотношения этого права и его идеологии не требует анализа всех идеологических правил, определенных А. Н. Яковлевым. Мы коснемся только одного правила ввиду его несомненного торжества в Высшем Обществе. Это правило предполагает отрицание всякого насилия со стороны государства и общества, как и индивидов и их групп. Как примирить с ним право, которое по самой своей природе немыслимо без насилия? Для ответа на этот вопрос нужно перейти от проблем правовой идеологии к их преломлению в будущем праве Высшего Общества.

Глава 2. Специальные проблемы идеологии права

1. Право и насилие

XXI век рассматривается прогрессивными философами как переход от раздвоенности общества к его собственному усовершенствованию, к выработке правил (норм), соблюдаемых человеком в силу привычки, без применения насилия, без подавления одного человека другим, на началах всеобщего согласия и единства. Понятно, что выработка таких норм требует длительного времени и должна начаться