Читаем без скачивания Баллада о проклятой любви - Стефани Гарбер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она остановила выбор на нежно-кремовом платье с золотой вышивкой, широкой розовой лентой, повязанной на талии, и милыми пышными рукавами.
Осталось только найти туфельки.
Эванджелина осмотрела нижние полки шкафа, мысленно представляя, как обнаружит какую-нибудь чудесную пару. К ее удивлению, там не было ни паутины, ни клубков пыли – лишь коробки с перчатками и лентами, а также любопытная небольшая книжка.
Это была первая книга, которую она нашла в Лощине, но она оказалась заперта на замок, висевший сбоку. Эванджелина начала искать ключ, пока не вспомнила, что может просто использовать свою кровь.
Собственность Авроры Доблестной
Кто осмелится прочитать, мгновенно умрет.
Я заколдовала эту книгу!
Немедленно закройте ее, если вам дорога жизнь.
Кастор, тебя то тоже касается!
Прочитав эти строки, Эванджелина разволновалась. Она нашла дневник таинственной Авроры Доблестной. Быть может, здесь она узнает больше о прошлом Джекса, ведь он явно знал Аврору.
Вот только предупреждение о том, что книга проклята, заставило Эванджелину ненадолго задуматься. Как и неразборчивые слова в самом низу – единственные, написанные на неизвестном ей языке Доблестей. Но если верить Джексу, проклятия в этом месте не действовали. Кроме того, почерк был слишком детским, и Эванджелина заподозрила, что книга на самом деле не проклята.
Она спустилась вниз, чтобы почитать перед огнем в таверне.
На первых нескольких страницах обнаружилось немало жалоб на братьев, описаний погоды, обедов и нарядов, и Эванджелина даже подумала, что Аврора или вела довольно обыденную жизнь, или этими скучными подробностями пыталась отговорить от прочтения ее дневника.
Эванджелина так и не встретила имени Джекса. Она пролистала книгу вперед, выискивая любые упоминания о нем, как вдруг увидела, что стиль письма изменился: почерк стал более утонченным, а содержание – занимательным.
Отец объявил дату свадьбы. Поверить не могу, что он заставляет меня выйти замуж. Он бы никогда так не поступил с Дейном, Лисандром, Ромулом или Кастором. (Кастор, если ты читаешь это, немедленно прекрати! Я не шутила по поводу проклятия.)
Венджинс красивый мужчина, правда, но я не чувствую к нему ничего, кроме отвращения, особенно когда он начинает болтать о себе любимом или о своей коллекции мечей.
Я пыталась донести до матери и отца, что не люблю его, но матушка обещает, что любовь придет со временем, а отец считает, что я слишком юна и ничего не смыслю в любви. Но я знаю, что значит любить. Я так явственно ощущаю любовь, что мне сложно даже удержаться от того, чтобы не заполнить каждую страницу дневника словами о человеке, который стал моей истинной любовью. И все же я не решаюсь писать о нем; хоть эта книга и проклята, я боюсь, что кто-то прочтет ее и успеет передать написанное отцу или Венджинсу, прежде чем мое проклятье сразит его.
ЛаЛа постоянно твердит, что мне нужно выйти замуж за Венджинса. Но подозреваю, я не особенно ей нравлюсь. Мне кажется, она считает меня недостаточно хорошей для ее брата, а я не думаю, что она – подходящая партия для моего брата.
На этом запись закончилась. Эванджелина пролистала оставшиеся страницы дневника, но, к сожалению, не нашла на них ничего столь же интересного.
Дневник подтверждал историю об Авроре и Лирике, которую ей рассказал Джекс. Но сильнее всего Эванджелину поразило упоминание в записях ЛаЛы. На страницах не называлось имени ее брата, но Эванджелина догадывалась, кто он. В конце концов, она знала, кто был истинной любовью Авроры. Лирик Мэривуд.
Эванджелина испытала острую боль, лишь подумав о том, какая ужасная судьба постигла Великий Дом Мэривуд. Она понимала, что должна злиться на ЛаЛу за то, что та наложила проклятие Лучника на Аполлона и на нее. Эванджелина и правда злилась, но сейчас ее сердце разрывалось при мысли, что Лала потеряла не только брата, но и всю семью.
Пережить такое казалось почти невозможно. Эванджелину только удивляло, что Джекс не упомянул об этом, когда рассказывал историю уничтожения Дома Мэривуд. Впрочем, учитывая, как Джекс оберегал свое собственное прошлое, Эванджелина понимала, что с такой же осторожностью он относился и к прошлому других людей. Конечно, это не мешало ему высмеивать нового жениха ЛаЛы.
Во всем этом крылся поистине ошеломляющий, пугающий смысл.
Эванджелина вдруг подумала, а не потому ли ЛаЛа так отчаянно желает открыть Арку Доблестей? Эванджелина все еще не понимала истинных мотивов ЛаЛы, но знала одно: ЛаЛа хотела этого настолько сильно, что прокляла и Аполлона, и ее саму.
Часы на первом этаже пробили «каша».
Эванджелина выронила дневник, испугавшись и громкого звука, и шокирующего осознания того, что прошли почти сутки, пока она читала и блуждала по Лощине.
Джекс говорил, что время здесь течет иначе. Но дело было не столько в том, что в этих стенах оно пролетело слишком быстро, сколько в том, что она не заметила, как оно прошло. А Джекс до сих пор не вернулся.
Внезапно дверь в Лощину распахнулась.
Эванджелина повернулась, ожидая увидеть Джекса.
Но похоже, дверь открылась из-за порывов ветра, а на пороге стоял лишь маленький дракончик с потерянным видом. Он запрыгнул внутрь и кашлянул, рассыпая крошечные золотые искры.
Он был голубого цвета с мерцающей чешуей и выглядел таким очаровательным, что Эванджелина не смогла сдержать улыбку, глядя, как он с любопытством озирается по сторонам.
Драконов обычно не допускали в жилые помещения, но этот сверкающий малыш не желал уходить. Эванджелина минуту держала дверь открытой, впуская с улицы леденящий холод, но крошечный дракончик просто полетел к часам, то и дело ударяясь маленькой головкой о маятники, пытаясь добраться до драгоценных камней. В конце концов Эванджелина подхватила его на руки и понесла в таверну.
На столах снова, как по волшебству, появились миски с дымящейся кашей и свежие чашки с шоколадом, которые маленький дракончик любезно согрел для Эванджелины. Она предположила, что он не хотел, чтобы его вышвырнули на улицу, и поэтому старался быть полезным.
Каждый раз, когда Эванджелина бросала взгляд на дверь, дракончик, казалось, волновался. Но она и не думала выставлять нового друга на мороз. Она просто ждала Джекса. Он все не возвращался, и она начинала нервничать.
Обед прошел в такой же атмосфере. Эванджелина то и дело поглядывала на входную дверь, надеясь, что Джекс вот-вот войдет в нее.
Она напомнила
