Читаем без скачивания Невинная для грешника - Лина Манило

Регина не заканчивает слово и прикрывает рот рукой, а Марк тихо матерится и прикрывает глаза.

– Я тебя подброшу до больницы, сам к похоронщикам заскочу, надо дело делать, хватит уже сопли жевать. Мы этим всё равно ничего не изменим, только выматываемся.

– Но я не могу, понимаешь? Плачу и кричу на кого-то, ору и снова плачу.

Пока они беседуют, я вымываю стакан, из которого пила и ставлю хрупкое стекло на место. Останусь, наверное, надо ж с Анфисой Игоревной наконец-то поговорить.

– Марта, поехали, – Марк оказывается рядом, и я вздрагиваю от звука его голоса так близко. – Нечего тебе тут делать.

– Думаешь, мне можно? Всё-таки рабочий день, я же ещё не уволилась официально. Это некрасиво…

Марк нетерпеливо прищёлкивает языком и головой качает.

– Марта, сегодня тут точно никому уборка не нужна, а матери не до тебя. Поехали. Считай себя официально безработной, – кривая усмешка трогает его губы.

Не узнаю себя, но я действительно готова уйти просто так, по-английски, не прощаясь. Нет, наверняка, я всё-таки объяснюсь с Анфисой Игоревной лично, но точно не сегодня – Марк прав, в этом доме никому не нужна уборка или беседы.

– Марк, смотри! – вскрикивает Регина, и мы несёмся к окну, чтобы поражённо ахнуть чуть ли не хором.

Роман Георгиевич Орлов идёт через двор, неся себя с невероятным достоинством, а следом идут те самые полицейские. Это не очень похоже на конвой, но очень похоже на арест, и я хлопаю глазами, не веря им, до последнего сомневаясь.

– Арестовали, – Регина обнимает себя за плечи и смотрит на Марка. – Это те же полицейские, которые в больницу приходили. Это ведь они? Они ведут дело Ани?

Марк, ставший белее полотна, медленно кивает, а я растираю вдруг онемевшую шею. Да ну, не может этого быть…

– Я слышала… слышала их разговор с Аней, – вдруг говорю, глядя строго перед собой. – В тот день, когда была вечеринка.

Марк со свистом выдыхает, а я поворачиваюсь к нему и изо всех сил стараюсь не плакать, быть сильной. У него в глазах удивление, неверие, непринятие. Но я должна рассказать, это важно.

Меня разрывают на части самые противоречивые эмоции, сомнения, страхи, но я должна вытолкнуть из себя эту правду, освободиться.

– Марк, я не выдумываю, я действительно слышала. Она… Аня, она требовала, чтобы Роман Георгиевич решил уже как-то важный вопрос. Говорила, что больше терпеть не станет, будет действовать. Она ругалась, нервничала. Я… прости, Марк, я не думала, что этим всё закончится, я не представляла! Я вообще не понимаю, может, это и не связано, но его… его арестовали же?

– Твою ж ты мать, – Регина выдаёт ещё несколько выражений покрепче, а я ловлю взгляд Марка, пытаюсь его удержать.

Телефон Регины снова оживает, и это не кажется мне хорошим знаком. Она снимает трубку, отходит на несколько шагов, а я осторожно касаюсь плеча Марка.

– Прости меня, я не знала. Я ведь не думала, – бормочу, а Марк кладёт руку мне на затылок и властным жестом притягивает к себе, лишает кислорода, но его мне заменяет запах человека, в которого успела так бесконечно влюбиться.

Если бы я сказала тогда, если бы понимала, не молчала, то этого всего могло не произойти. Но как… как я могла влезть в чужой дом, в чужую семью со своими глупыми догадками?

– Марк, это мой знакомый… очень хороший человек звонил, – голос Регины звучит твёрдо и в нём сталь звенит. – Там… в общем, я просила пробить телефонные звонки Аньки. Не спрашивай меня! Это было нужно, на ментов надеяться нельзя, нужно и самим шевелиться, – рубит неприглядную правду с плеча. – В общем… ты хочешь посмотреть отчёт?

Решимость покидает её как-то вдруг. Регина опасливо смотрит на Марка, будто тот в любой момент может с цепи сорваться. Тянет ему телефон, на экране которого какая-то таблица, а мне страшно того, что может произойти следом.

Очень страшно.

– Перешли мне, – просит Марк севшим голосом и отворачивается к окну.

Регина торопливо кивает, телефон Марка блямкает входящим сообщением. Хочется стать маленькой и незаметной, но я держусь прямо помня, что мои нервы тут точно никому не нужны.

– Всё, к чёрту, – отрывисто бросает Марк и кивает на дверь, – уезжаем отсюда. Надоело.

У Марка вид человека, которого бросили в глубокую тёмную яму, и он никак не может из неё выбраться. Мы выходим на парковку, я даже не оглядываюсь, когда оказываюсь с края от ряда дорогих машин: Марка, Анфисы Игоревны и та самая тёмная машина, в салоне которой больше никогда и ни за что не хочу оказываться.

Неужели Орлов действительно виноват в смерти Ани? Жуть какая…

– Я тогда поехала, – Регина скупо машет на прощание, мажет по нам взглядом и скрывается в своей красивой красной машинке.

Мотор тихо урчит, и через несколько мгновений Регина исчезает в разъехавшихся будто по волшебству воротах.

Воцаряется тишина. Она оглушает, окружает вакуумом, тяжёлая и липкая. Я вдруг оборачиваюсь, замечаю Анфису Игоревну, невыносимо красивую и грустную, в дверях дома. Она смотрит на меня, улыбается как-то болезненно. Машет рукой, зовёт к себе.

– Марта, у нас тут… небольшие сложности, – Анфиса Игоревна не похожа на себя, она расстроена и печальна, потеряна. – Даю тебе оплачиваемый отпуск на неделю, отдыхай.

Кажется, это всё, на что она способна, и мне так жаль её становится. Улыбаюсь, хочу обнять, чтобы просто поддержать, но не решаюсь.

В итоге просто улыбаюсь, желаю удачи и разрешения всех проблем и ухожу прочь, не оборачиваясь.

Марк стоит ко мне спиной. Я, плюю на всякие нормы приличия, обвиваю его руками, утыкаюсь носом в лопатки, дышу его запахом, впитываю его боль и делюсь своим теплом.

Чувствую себя виноватой и пытаюсь доказать, что не хотела ничего плохого, скрывая информацию об отце. Просто стою рядом, поддерживая.

– Я люблю тебя, – вырывается из меня, и не держу эти слова.

Пусть они сейчас неуместные, но мне хочется об этом сказать.

Марк оборачивается, фокусирует на мне растерянный взгляд, ловит мой, удерживает.

Я купаюсь в этом моменте, эгоистично этим пользуюсь, выталкиваю из себя дурные мысли и просто наслаждаюсь Марком и его присутствием.

– Марта, возьми, – Марк протягивает мне ключ-карту, а мне в глаза ему сложно смотреть, так много боли в них. – Это от моей квартиры. Приходи сегодня.

Оторопев на миг, смотрю на Марка, а он, прикрыв глаза, кивает.

– Ты мне действительно сегодня нужна… просто будь рядом, хорошо? – его голос хриплый, он срывается, проходит наждаком по венам, тревожит до глубины души. – Сейчас мне нужно