Читаем без скачивания Невинная для грешника - Лина Манило
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марк обхватывает мой затылок рукой. Мы сталкиваемся лбами, и дыхание Марка, пропитанное полынной горечью, касается губ, щекочет кончик носа.
– Я приду, – обещаю и сжимаю в руке ключ.
Острые рёбра пластика впиваются в кожу ладони, но я всё крепче сжимаю карту, рискуя оставить на своём теле шрамы.
Но это неважно. Главное, что Марк вручил мне ключ от своей квартиры.
Или своего сердца?
– Я приду, обещаю! – повторяю, купаясь в горьком дыхании Марка.
– Хорошо, я тогда предупрежу охрану и консьержа, тебя впустят.
– Вечером?
– Когда хочешь. Хоть сейчас поезжай, я еду закажу, тебе привезут.
Марк целует меня в кончик носа, касается губами виска, обцеловывает всю, и есть в этом что-то невыносимо болезненное, жалящее в самое сердце. Отстранившись, Марк уходит к гаражу и через несколько минут выходит в сопровождении невысокого худощавого мужчины в тёмном костюме.
– Антон, это Марта, моя девушка. За неё отвечаешь головой.
Антон смотрит на меня и вежливо кивает, а я машу ему рукой. Переминаюсь с ноги на ногу, а Марк отдаёт последние распоряжения, касаемо моей очень важной персоны.
– Антон сегодня в твоём распоряжении, – Марк целует меня на прощание, а водитель выезжает из гаража на тёмно-синей аккуратной машине. – Когда закончишь свои дела, скажешь, он тебя отвезёт ко мне.
Мы расстаёмся на каком-то невидимом нерве, и, оказавшись на заднем сиденье, я всё ещё чувствую ту тонкую нить, что неожиданно так крепко нас связала. Называю Антону свой адрес и оборачиваюсь назад. Марк стоит вдалеке, смотрит на меня, засунув руки в карманы, и я не могу заставить себя отвернуться.
Я люблю тебя, Макр.
Очень люблю.
Держись.
* * *
– Мама, я сегодня… я к Таньке пойду ночевать, – говорю и прячусь за вылетающим из чашки паром.
Защита так себе, но мне стыдно смотреть сейчас на маму. Кажется, если посмотрю ей в глаза, она обязательно поймёт, что вру и ни к какой Тане не собираюсь. Но сказать, что еду к Марку ещё стыднее.
– Марта, у тебя щёки на свёклу похожи, – со вздохом констатирует мама, а я буквально чувствую пульсацию крови под горячей кожей. – Ты с семи лет ходишь к Тане с ночёвкой и ни разу вот так не краснела.
В голосе мамы усталость, ирония, но нет осуждения. Она знает меня, как никто другой, а я никогда не умела врать. Вот и сейчас попалась. Но я же не могла уйти с ночёвкой и не предупредить!
– Мама, я…
– Ты думаешь, твоя мать совсем глупая? Думаешь, забыла, какой была в молодости? – мама медленно мешает чай в своей чашке и качает головой. – Ты же к нему идёшь?
– Мама, я люблю его, – говорю совсем не то, о чём хотела. – Он… ему плохо сейчас, там такое творится…
– Орлова арестовали? – проявляет чудеса осведомлённости, а я киваю. – Мне Настя звонила, говорит, весь персонал в отпуск отправили до лучших времён.
– Угу, – ёжусь, потому что снова накатывают воспоминания, как вели Орлова будто бы свободного, а уже не очень.
– Мам, Марку поддержка нужна, я не могу его оставить.
Мама улыбается краешком губ и поднимается, чтобы выпить очередную горсть таблеток. Чувствую себя свиньёй от того, что сейчас больше думаю о Марке, чем о мамином здоровье, но маме уже намного лучше, а вот Марк…
– Ты хорошая девочка, даже слишком, – мама отправляет в рот последнюю пилюлю, морщится и обильно запивает водой. – Ну что ж, если нужна поддержка, тогда конечно…
Хочется взвизгнуть от радости, запрыгать на месте и повиснуть на маминой шее, но сдерживаюсь.
– Ты чудо, – говорю, расплываясь в улыбке до ушей, и радуюсь про себя, что всё-таки не пришлось обманывать.
От лжи совсем горько на сердце.
– Я бы сейчас хотела включить грозную мать, запереть тебя в квартире, надавить авторитетом и никуда не пустить. Не знаю, у меня не очень хорошие предчувствия касаемо вашего романа, но… ты взрослая, а я не смогу всегда подкладывать под тебя руки, оберегать от всего. Если ты набьёшь шишку, то она будет полностью твоя.
Мама улыбается очень грустно и просит только об одном: «Предохраняйтесь».
И от этого мне хочется сжаться в маленькой комок, почти полностью состоящий из стыда и неловкости.
* * *
Квартира Марка практически полностью отремонтирована, а ещё в ней появилась мебель. Полки в спальне и кровать, зато большая – просто огромная. Кажется, такой размер называют королевским, и я осторожно подхожу к ней и касаюсь рукой уголка покрывала.
Оно простое чёрно-белое – совсем не такое помпезное и с шёлковой вышивкой, как в отцовском доме, хотя наверняка стоит бешеных денег. Это наощупь намного приятнее, роднее, что ли, привычнее.
Конечно же, Марк привык к комфорту и роскоши, просто для себя выбирает что-то более спокойное, чисто мужское и удобное.
Слева стоит забитая книгами этажерка из светлого дерева. Я прохожусь пальцами по гладким корешкам и вспоминаю тот день, когда впервые увидела Марка. Сейчас кажется смешным, как я стояла в обнимку с его фотографией и чувствовала себя круглой дурой. Так мало времени прошло, а мне кажется, что годы.
Мой телефон пиликает – Марк.
«Так! Нет времени объяснять! Быстро отвечай: роллы или пицца?»
Смотрю в экран, улыбаюсь и выбираю пиццу.
«Думала, это всё? Ха-ха, наивная! Цезарь, Греческий или Нисуаз?»
«Цезарь».
«Брауни, Наполеон или Штрудель?»
«Смешной ты. Наполеон».
«Понял, принял. Жди!»
Я смеюсь, совсем по-детски счастливая, и кладу на полку телефон. Яркие корешки книг манят, я беру одну – первую попавшуюся – и присаживаюсь на кровать.
Корешок хрустит, страницы приятно шуршат под пальцами, а запах новой книги будоражит, обещает тайну, новые впечатления, эмоции.
Обожаю читать. Для меня нет большего кайфа, чем погружаться в новую историю, перелистывать страницу за страницей и наблюдать за поворотами сюжета, раскрыв рот. А ещё спойлеры ненавижу и, если кто-то из друзей посмотрел фильм или прочёл новую книгу, мы можем крепко поругаться, стоит им раскрыть детали.
В замке шуршит ключ. Я скорее не слышу, но чувствую, потому напрягаюсь, сильнее вперившись взглядом в страницы книги. Буквы плывут в глазах, и пытаюсь прочесть слово за словом, но всё равно ничего не получается.
Марк пришёл – мне не страшно, что это кто-то другой открывает дверь.
Я знаю, что это он.
Мой Марк.
Шелест пакетов, звук шагов всё ближе, и я
