Читаем без скачивания И все-таки она плоская! Удивительная наука о том, как меняются убеждения, верования и мнения - Дэвид Макрейни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
После нашего разговора я отправил доводы Тамериус по электронной почте Дэйву Флейшеру и Энтони Магнабоско, предположив, что все они пришли к одному и тому же выводу и должны встретиться, а может, даже организовать какую-нибудь конференцию. В то же самое время я копнул глубже и с удивлением узнал, что глубокая агитация, уличная эпистемология, Smart Politics, мотивационное консультирование и другие методы убеждения всего несколько месяцев назад уже были объединены в систему под названием «опровержение метода».
Я связался с психологами, которые это сделали, Филиппом Шмидом и Корнелией Бетч. Они собрали воедино все исследования различных техник убеждения и опубликовали статью, в которой сделали выводы, что все их можно отнести к одной из двух стратегий: первая – «опровержение метода», а вторая – «опровержение темы»[176].
Они объяснили, что процесс убеждения на основе опровержения темы отвечает на те или иные утверждения исключительно фактами. Этот метод предпочтителен в сферах, где требуется повышенная ответственность, – в науке, медицине, академических кругах, ведь там существует устоявшееся доверие к фактам и строгий контроль за тем, чтобы выводы всегда подтверждались доказательствами (в соответствии со стандартами, принятыми в рамках данной профессии и конкретной специальности). В таких областях чем больше фактов, тем лучше. А вот процесс убеждения, в котором используется опровержение метода, фокусируется на том, как человек обрабатывает информацию и почему он убежден именно в этом выводе, а не в другом. Из-за этого центром обсуждения становятся возражения против идеи в большей степени, чем сама идея. Задача – обнаружить недостатки в методах, используемых для сопротивления идее. Стратегия опровержения метода предлагает человеку проследить в обратном порядке свои рассуждения, чтобы понять, как он пришел к выводу и насколько обоснованы мысли, которые привели к нему.
Шмид сказал мне, что стратегия опровержения метода используется нечасто, особенно в публичных обсуждениях, потому что это кажется каким-то «нечистым делом» – копаться в мотивах и рассуждениях, которые приводят собеседника к его выводам. Как будто просто вручить человеку факты и уйти – это более достойное дело. Когда оппонент эмоционален, мы хотим казаться рациональными, словно эмоциям вообще не место в дискуссии, особенно по поводу фактов. Но эксперты в области рассуждений, подобные Шмиду, утверждают, что это не так – ведь уверенность сама по себе является эмоцией.
* * *
Когда в 1986 году взорвался космический шаттл «Челленджер», психолог Ульрик Найссер попросил свою группу в составе ста шести человек написать, как они об этом услышали, где находились, что делали и что чувствовали. Два с половиной года спустя он снова задал им эти вопросы, и только у десяти процентов ответы совпали с предыдущими. Но интересно не то, что их воспоминания были ошибочными, а то, что они отказывались признать, что их воспоминания могут быть ошибочными. Даже просмотрев свои собственные прошлые записи и увидев, что там написано, один студент сказал Найссеру: «Это мой почерк, но все было не так».
Когда невролог Роберт Бертон прочитал об этом исследовании, его заинтересовала сама идея уверенности как таковой[177]. «Что меня поразило, так это то, что с точки зрения психологии не было никаких причин напрягаться. Можно было просто сказать: „Кажется, я ошибся“. Но он был абсолютно уверен, что не ошибся. Новая версия воспоминаний настолько сильно ощущалась как истина, что саму мысль об ошибке невозможно было принять. И я подумал: если дело не в психологии, может, в основе этого лежат какие-то более фундаментальные причины, связанные с когнитивно-неврологическими функциями. Именно это побудило меня задуматься о том, не является ли уверенность неподвластной контролю, что, в свою очередь, привело к идее, что это чувство, ощущение, а не знание».
Он написал книгу на эту тему под названием On Being Certain («Быть уверенным»), в которой исследовал нейробиологию самой уверенности. Используя пример «Челленджера», он объяснил, что, когда нам предъявляют доказательства нашей ошибки, а мозг продолжает создавать ментальное состояние уверенности, у нас нет другого выбора, кроме как верить в свою правоту, даже если наш собственный почерк это опровергает. В зависимости от силы опровержения это чувство «уверенности в своей правоте», которое мы не можем не испытывать, сталкиваясь с вероятностью собственной ошибки, побуждает нас спорить со своим прошлым «я», словно мы заперты в тюрьме собственных убеждений[178].
Бертон сказал, что, просмотрев всю психологическую и неврологическую литературу, не смог найти термин, который бы его удовлетворил. Поэтому он создал его сам: «чувство знания». Он объединяет множество понятий, таких как точность, уверенность, правильность и правота. Мы всегда понимаем, когда у нас есть это чувство, а когда его нет.
Бертон использует следующий пример, чтобы проиллюстрировать чувство знания. Проверьте, сможете ли вы понять, в чем тут смысл.
Газета лучше журнала. Морское побережье лучше, чем улица. Сначала лучше бежать, а не идти шагом. Возможно, придется попробовать несколько раз. Нужно наловчиться, но этому легко научиться. Даже детям это нравится. Как только получится, проблем уже быть не должно. Птицы редко подлетают близко. Однако под дождем промокнет очень быстро. Если это будет делать сразу много людей, то могут возникнуть проблемы. Человеку нужно много места. Если нет никаких осложнений, все может пройти спокойно. Камень послужит якорем. Но если он оторвется, второго шанса уже не будет.
Читая это, вы можете почувствовать, что совершенно не уверены, о чем тут речь. Но если я скажу, что в тексте описывается воздушный змей, то во второй раз вы уже будете читать с совершенно другими эмоциями – иначе быть не может. Это просто то, что случается с вами. Мы не решаем и не выбираем, чувствовать уверенность или неуверенность, мы просто так чувствуем. Бертон говорит, что уверенность – это не знание, это эмоция, которая ощущается как знание.
По его словам, то, что делает мозг, по большей части происходит «ниже сознательного уровня, а затем проецируется в сознание». Он говорит, что мозг постоянно что-то просчитывает – например, как лучше всего дотянуться до чашки кофе или вести машину во время разговора. То же самое и когда мы испытываем жажду. «Когда в организме нарушается водно-солевой баланс, мы это чувствуем, испытываем жажду, а затем, возможно, уже сознательно переводим это на язык слов: „Я хочу пить“».
Как говорит Бертон, то же самое происходит, когда мы чувствуем уверенность или неуверенность. «Когда вы говорите,
