Читаем без скачивания Цивилизация рассказчиков: как истории становятся Историей - Тамим Ансари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но между орудиями и машинами есть фундаментальная разница. Граница между ними может быть размыта, но она существует. Орудия помогают людям делать работу. С машинами все наоборот. Мы, люди, помогаем им делать работу: закидываем уголь в их ненасытные брюха, подаем сырье в их зубастые пасти, заменяем изношенные детали, чистим и смазываем – короче говоря, всячески их обслуживаем.
Некоторые историки утверждают, что наука и технология развиваются независимыми друг от друга путями. Ученые разрабатывают объяснительные теории; изобретатели придумывают вещи. Ньютон разгадал природу света, но не он изобрел призму. Бойль описал тепловое расширение газов, но паровую машину изобрели совсем другие ребята, практики до мозга костей, которые ничего не знали о законе Бойля – Мариотта. Они просто пытались улучшить насос, который использовался для откачки воды из шахт.
Возможно, в некоторых случаях так оно и есть, но факт остается фактом: как раз в тот период, когда европейцы начали развивать науку, в Европу хлынул поток изобретений из Азии. И когда наука и технологии наложились друг на друга, европейский континент охватил пожар изобретательства. Заимствованные устройства подверглись столь радикальным усовершенствованиям, что их вполне можно рассматривать как новые изобретения. Например, китайские трехэтажные водяные часы в Западной Европе стали механическими карманными часами. Опираясь на полученные с Востока знания, европейцы совершали смелые прыжки к невообразимым ранее идеям. Ибн Сина составил энциклопедический сборник лекарственных средств и известных болезней. Пользуясь этим учебником, европейцы сформулировали микробную теорию инфекционных болезней, а затем придумали антисептики, вакцины и антибиотики.
Изобретения и бизнесМеняющие жизнь изобретения не проникают в обиход сами собой только лишь потому, что они полезны. Сначала их, как правило, необходимо превратить в продукты, которые затем могут превратиться в товары. В исламском мире с его нарративом восстановления, шариатом и патронатными сетями не существовало эффективных механизмов для превращения изобретений в товары. Не было их и в китайском мире с его мечтой о социально стабильном централизованном государстве, управляемом всепроникающей бюрократией. Новая технология потенциально могла нарушить существующий социальный порядок, а во многих мирах сохранить его считалось гораздо важнее, чем получить возможность покупать лучшие мышеловки. В нарративе восстановления только все традиционное и устоявшееся наполнялось смыслом.
Но на Западе, где социальная ткань была в значительной мере соткана из частных коммерческих предприятий, армии бизнесменов активно изучали пространство вокруг в поисках изобретений, которые можно превратить в товары – и в прибыль. Это прекрасно вписывалось в нарратив прогресса, потому что, как знает каждый, чтобы производить лучшие товары, нужны лучшие машины, а то и другое можно совершенствовать до бесконечности. Общества, сформированные нарративом прогресса, получили преимущество перед другими не столько благодаря изобретению прорывных орудий, сколько благодаря стремлению постоянно улучшать эти орудия. Не наличие ружей и пушек изменило баланс сил в столкновениях между европейскими и мусульманскими армиями – ружья и пушки были и у мусульман. Если на то пошло, огнестрельное оружие впервые появилось в Китае, но китайцы не извлекли из своего изобретения никакой пользы. Самое современное оружие – вот благодаря чему европейцы стали доминировать в мире.
Поначалу мусульманские армии были вооружены длинноствольными дульнозарядными ружьями: чтобы перезарядить их, солдатам приходилось вставать на ноги, превращаясь в мишень. Европейцы к тому времени уже изобрели казнозарядные ружья, которые можно было перезаряжать лежа, не подставляясь под пули. Казалось бы, небольшая разница, но сколь огромный социальный эффект! Когда мусульмане еще использовали гладкоствольные ружья с невысокой точностью стрельбы, европейцы уже делали ружья с нарезными стволами: из этих винтовок пули вылетали вращаясь, что позволяло им двигаться по прямой траектории и точнее поражать цель. Первые ружья заряжались так: сначала в ствол нужно было насыпать порох, затем положить металлический шарик, следом засунуть ветошь и тщательно все утрамбовать, после чего поджечь заряд. Европейцы придумали соединить пулю с порохом, а затем и с капсюлем, который взрывался при ударе по нему острым предметом. Да, патроны были таким же важным изобретением, как и само огнестрельное оружие. К тому времени, когда неевропейские армии вооружались однозарядными винтовками, европейцы уже использовали многозарядные. Когда те распространились по миру, у европейцев были сперва многоствольные скорострельные картечницы Гатлинга, затем пулеметы системы Максима и, наконец, пулеметы, которые стреляли не одиночными пулями, а свинцовыми потоками, разрывавшими на куски все, на что их нацеливали.
В обществах, построенных на нарративе прогресса, наиболее полезные изобретения генерировали целые облака производных изобретений, по мере того как мастера изучали все возможные применения новой плодотворной идеи. Паровая машина основывалась на идее, что силу, возникающую в результате горения внутри герметичного контейнера, можно использовать для выполнения механической работы. После того как была изобретена паровая машина, люди начали задаваться вопросом: как еще использовать этот ключевой принцип? Является ли водяной пар единственным газом, расширяющимся при нагревании? Где еще можно применить паровую машину? Если она способна приводить в действие водяной насос, не будет ли она также крутить колесо? Как использовать колесо, приводимое в движение силой сгорания? Что, если сделать двигатель и установить его, например, на повозку? А как насчет вращения колеса на прялке «Дженни»? Может ли этот двигатель перемещать туда-сюда челнок между нитями на ткацком станке? И под силу ли паровым машинам сделать ненужными паруса на кораблях?
В процессе того, как европейские изобретатели изучали варианты использования идеи горения для выполнения механической работы, их внимание привлекла другая природная сила. Один британский физик-врач назвал ее «электричеством». Французский ученый Шарль Кулон придумал, как измерить эту силу. Американский изобретатель Бенджамин Франклин доказал, что, чем бы она ни была, она течет. Изобретатели начали искать, что можно сделать с этой силой, и обнаружили, что, если пустить электрический ток на одном конце медной проволоки, он вызовет разряд на другом конце. В 1816 г. Фрэнсис Рональдс отправил такой электрический импульс по проволоке длиной почти 13 км. В 1837 г. американский изобретатель Сэмюэл Морзе разработал устройство, которое посредством замыкания и прерывания электрического тока могло передавать на расстояние длинные и короткие электрические сигналы. Затем Морзе придумал специальный код, чтобы с помощью этих сигналов передавать буквы. Так любопытная техническая новинка превратилась в полезный продукт: с помощью ее можно было пересылать сообщения на большие расстояния.
Морзе придумал телеграфный аппарат не с чистого листа в некий момент озарения. Большинство изобретений не создаются с нуля, а представляют собой усовершенствования усовершенствованных усовершенствований. В начале 1800-х гг. многие люди возились с электрическими устройствами, опираясь на работы друг друга. Морзе вошел в историю как изобретатель телеграфа только лишь потому, что его усовершенствованное устройство преодолело некий критический порог практической полезности на волосок раньше остальных.
Как только телеграф был изобретен, предприниматели ринулись искать способы продать то, что он мог делать. И именно это сыграло ключевую роль. Вскоре на месте первоначальной массовой драки за рынок выросла сверхбогатая корпорация Western Union, существование которой дало многочисленным умельцам стимул экспериментировать с разного рода техническими идеями, связанными с телеграфом: «Вестерн Юнион» охотно покупала патенты на полезные изобретения.
Вслед за идеей телеграфа родилась идея телефона, и армии изобретателей принялись ломать голову над тем, как передать по проводам человеческий голос. Изобретение этого важного устройства приписывают Александру Беллу, но он также всего лишь выиграл гонку, в которой участвовали многие. На самом деле сотрудник «Вестерн Юнион» придумал нечто похожее чуть раньше Белла, но руководство компании не увидело в его проекте перспективы для бизнеса: он предлагал устанавливать телефоны на телеграфных станциях, где голосовые сообщения, принимаемые с других станций, будут записываться на бумаге, чтобы затем курьеры доставляли их получателям. Разница по сравнению со старым добрым телеграфом казалась невелика, поэтому внедрение дорогостоящего усовершенствования себя не оправдывало.
Телефон не мог стать коммерческим продуктом до тех пор, пока множество телефонов не объединятся в разветвленную сеть. Ну кто станет покупать телефон, если некому позвонить? С другой стороны,
