Читаем без скачивания История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2 - Луи Адольф Тьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
План подлежал исполнению тотчас же, в сроки, необходимые только для того, чтобы добраться из Парижа до Лилля, ибо Наполеон высадился 1-го, а направление, в котором он двигался, было известно заговорщикам не более, чем правительству, но в любом случае важно было как можно раньше осуществить маневр в его пользу. Заговорщики по-прежнему льстили себе надеждой, что Даву возьмет на себя командование восставшим армейским корпусом, как только такой корпус где-нибудь соберется, и надеялись, что столь громкое имя во главе испытанных войск убедит неопределившихся присоединиться к движению. Но в организацию заговора привнесли столько суеты и шума, что маршал, из отвращения ли к предприятию, не сообразному его привычке к дисциплине, из опасения ли быть скомпрометированным безрассудными людьми, или же из опасения упредить приказы Наполеона, заявил Маре, что не следует причислять его к сторонникам столь непродуманной акции. Молодые генералы недовольно отвечали, что смогут обойтись без него и немедленно отбыли, дабы попытаться осуществить задуманный план без знаменитого командира.
Тогда как враги дома Бурбонов проявляли присущие им отвагу и энергию, сами Бурбоны, засыпаемые противоречивыми советами, колебались и ограничились некоторыми военными мерами, действенность которых целиком зависела от преданности армии. Как мы сказали, герцог Беррийский, которому назначили было ехать во Франш-Конте, должен был остаться при короле в Париже, и Нею приказали отправляться в Безансон одному. Маршал, вызванный телеграфом, с огорчением узнал о событии, вновь открывшем Наполеону путь к трону. Виновный в отношении бывшего императора не столько на деле, сколько на словах, Ней не хотел вновь оказаться в его власти; но к его чести следует сказать, что с присущим ему солдатским здравомыслием он полагал, что в случае восстановления Империи новая война с Европой неизбежна и неминуемо окажется гибельной для Франции. Так что у него были и личные, и патриотические причины со страхом и гневом отнестись к возвращению Наполеона. Не трудясь скрывать свои чувства, Ней выразил их вслух тотчас по прибытии в Париж. Обрадовавшись его расположениям, маршала осыпали ласками и отвели к королю, который оказал ему самый лестный прием. Ней обещал Людовику победить Наполеона и взять его в плен, после чего отбыл, обнадежив двор и сделав это достаточно искренне.
Граф д’Артуа, отбыв в ночь на 6 марта, 8 марта прибыл в Лион, охваченный чрезвычайным волнением. Немногочисленная, но ожесточенная партия ослепленных роялистов оттолкнула от Бурбонов всех жителей города, которые к тому же всегда считали себя обязанными Наполеону, потому что он поправил их дела и открыл континент для их торговли. Узнав о приближении колонны с острова Эльба, все, за исключением немногих благоразумных людей, затрепетали от радости, а после получения известия о Гренобле никто уже не сомневался в том, какие события в скором времени произойдут в Лионе.
Роялисты были разгневаны и ошеломлены, говоря, как повсюду, что ничего не делается, но, как и повсюду, не указывая, что же надо делать. Граф Роже де Дама, губернатор округа, не был лишен, разумеется, ни добросовестности, ни смелости, но не располагал силами, на которые мог положиться. Национальная гвардия, вернее всего выражавшая чувства населения, оставалась холодна, за исключением небольшой группы конников, которая формировалась, как и повсюду, местным дворянством. Войска гарнизона, состоявшие из 24-го линейного и 13-го драгунского полков, расквартированных в Лионе, и 20-го линейного, подошедшего из Монбризона, ничуть не скрывали своих чувств и, казалось, готовы были открыть объятия Наполеону, как только тот покажется у городских ворот. В городе не было ни одной пушки.
Таким оставалось положение в Лионе, когда туда прибыл граф д’Артуа. Он вскоре понял, что почтенное, но необдуманное усердие, которое его туда привело, лишь подвергнет его опасности столкновения, и весьма пожалел о своем приезде.
Он, как всегда, много суетился, расточал много слов и ласк, но, кроме тех, кто к нему приближался и на кого он воздействовал своей добротой и любезностью, не завоевал никого. Когда через сутки после его приезда в Лион прибыл герцог Орлеанский, граф обсудил с ним возможные действия. В Лионе вопрос стоял так же, как и в Гренобле. Выставить против Наполеона войска значило отдать их ему; отступить, уведя их с собой, значило отдать ему город, а затем и страну. Однако последнее решение и следовало принять, ибо лучше было отступить вместе с войсками, чем предоставить Наполеону подкрепление в несколько тысяч человек. Герцог Орлеанский постарался доказать графу д’Артуа, что отступить разумнее, но тот не желал оставлять Лион и захотел, прежде чем идти на подобную жертву, посоветоваться с маршалом Макдональдом, который должен был проезжать через Лион по пути в Ним к герцогу Ангулемскому.
Карета маршала разбилась в дороге, и он приехал в Лион только вечером 9 марта. Будучи приведен к графу д’Артуа, Макдональд выказал наилучшие расположения, но был весьма мало обнадежен донесением о положении вещей. Тем не менее он посоветовал не оставлять Лион, пока к этому не принудят обстоятельства. Он предложил перерезать или хотя бы перегородить мосты через Рону, провести смотр войск, обратиться к солдатам и постараться расположить их в пользу Бурбонов. Он также предложил отобрать из числа пламенных роялистов нескольких преданных людей, которые смогут сделать первые выстрелы, переодевшись солдатами, и завязать бой, что, возможно, заставит армию оказать Наполеону сопротивление. Предложения маршала не ввели в заблуждение прозорливого герцога Орлеанского, но не надлежало спорить о средствах, когда их было так мало, и принц не стал возражать. За неимением лучшего граф д’Артуа согласился на
