Читаем без скачивания Холмов трагических убийство - Давид Игоревич Верлицкий

– Если мы не замечаем изменений, это совсем не означает, что их не было. Не существует изменчивости без цикличности, они – одно целое, одно восполняет другое. Все мы меняемся с течением времени, но все приходим к тому, что для себя решили много лет назад. Я до сих пор удивлен, как вы – Луна и Сол – так сплотились, ведь были так далеки!

– К чему этот вопрос?

– Мм, тебе неудобно. Я знаю о всех твоих подводных камнях с давних времен, а она толком и догадываться о твоей сущности не может.

– Наша беседа идет не в то русло, разве не так? – захотел остановить пламенную речь Джефферсона Сол. -Зачем ты перешел на сторону Семерки?

– Я вовсе не обыкновенный предатель, я непонятый и обреченный на предательство. Оно, можно сказать, было лишь вопросом времени. Если раньше мы ходили по улицам и могли знать, что твой товарищ заступится за тебя, то что сейчас? Где та чаща, в которой волки, как не беги, тебя съедят, орлы, как не лети, тебя схватят и птицы, сколько не рой под землю, очаруют тебя своим пением? Где теперь все это? Знаешь, виноват в этом даже не ты… Луна, вот кто был корнем всех зол. Она отняла у меня то, чем я дорожил больше всего на свете! Она должна поплатиться за все.

– Но как же ваша родственная связь? Я знаю тебя намного меньше, чем знает тебя она. – закрыл он рукой Паркинсон.

– Зато ты знаешь меня куда глубже, ты исследовал все пути моего запретного мирочка. Луна, а ну-ка расскажи, почему мы никогда не пробовали поговорить по душам?

– Хватит пытать ее, Джефферсон.

– О-о, как вы жалко смотритесь вместе! Даже я с простреленной рукой выгляжу увереннее вас двоих. Что ж ты ее так защищаешь? Любовь – это лишь еще одно горе, а…

– А дружба тогда что? Люди постоянно гибнут и гибнут, и я мы не можем просто не любить из-за осознания того, что любимый человек может уйти раньше тебя.

– Ты просто не чувствовал себя преданным, Планк. Почему мы не могли продолжать жить той жизнью, что была у нас до всего этого расследования? Да, она была не насыщенна, но была так сладка! Вспомни, как мы могли ночами напролет гулять и обсуждать теории о пересекающихся вселенных, вспомни, как мы все время спорили о разных научных книгах и работах, горели дискуссиями и этой неразрывной, на первый взгляд, связью между нами. По правде говоря, мне надоел этот сладостный разговор – пришло время судьбы. Так и кончается вечная дружба! – вздохнул Джефф и что-то щелкнуло. Не успел он и дожать курок, как в шею его влетела очередная пуля.

Хлынула кровь. Джон стоял неподвижно возле места, куда он ранее бросил оружие и переводил дыхание. Луна посмотрела на шерифа. Сол посмотрел на шерифа. Джефферсон схватился за горло, но в душе понимал, что эту неравную дуэль он окончательно проиграл. Кровь просачивалась между его пальцами, протекая рекой в серый коридор. Он не мог остановиться кашлять, но не переставал держаться за горло. Сол с Луной продолжали опустошенно глядеть на шерифа, который был не в силах опустить пистолет. Минута для всех показалась вечностью; вечностью, в которую никто не может ничего сделать.

Резко этот долгий период оборвался – Джефферсон замертво рухнул на деревянный пол, на лице Джона появилось полное непонимание того, что он совершил, но Сол и Луна по-прежнему смотрели на него в ожидании объяснений.

“Все катится по наклонной. Хуже и хуже, хуже и хуже. Кажется, что главы в моих заметках становятся длиннее, но смысл в них все теряется и теряется, как я теряю смысл всего происходящего. Что я сделал не так, за что мне все это? Судьба платит мне моим неправильно совершенным поступком новым неправильно совершенным поступком. А знаете, она и вправду озорница”.

– Д-джон. – весь дрожа, начал самостоятельно Сол.

– Ш-шериф. – обратилась к тому же Луна. -Я н-не могу поверить своим глаз-зам.

“Почему все стало таким жестоким? Почему я раньше не замечал этого в мире?”

Алая полоса продолжала простираться по всему помещению, уходя в его глубины.

“Осознание приходит со временем, сейчас только изумление”. – сказал себе Сол, предпочтя не понимать, что происходит.

– Я не хотел, я просто хотел защитить… он взял пистолет… – всхлипывая, начал объяснять шериф. -Вы не поймете… Я не хотел его убивать… Я, я не мог допустить вашей смерти.

– Но допустил его, Джон! Нет-нет-нет-нет-нет, скажите мне, что это сон. Ты дал волю чувствам, а это недопустимо, ты ведь сам говорил!

Донлону было нечего ответить. Он с мольбой о прощении смотрел в глаза Сола и внимал его словам.

– Ты ведь даже не понимаешь, что сделал! Если убил моего брата, то почему мы должны быть уверены, что не убьешь нас? Что, если переступишь через нас в слепой погоне за счастьем? – спросила Луна.

– Джон, ты совсем не чувствуешь цены утраты, а так вести дела нельзя. Ведь ты продолжишь стрелять в людей, зная, что тебе за это ничего не будет, единственный аргумент против убийства у тебя это то, что тебя могут за это уплести за решетку. Я чувствую, что все близится к концу. И почему все всегда заканчивается так ужасно? Почему мы просто не могли раскрыть дело, почему встряли в эту цепочку преступлений?

– Потому что мы создатели этой цепочки, Сол. Именно мы виноваты в том, что случается с нами. – начал Джон, опираясь руками на колени. -Я не мог дать ему выстрелить: если бы все произошло худшим образом, я бы не смог больше жить.

– А как же теперь будем жить мы, Джон? Ты не понимаешь, что мы потеряли уже слишком многое? Бенсон, Джефферсон, кто дальше? Если собираешься перебить нас всех, то сделай это сейчас – так ты хотя бы будешь не таким злостным предателем.

– Он бы убил вас обоих. – полностью веря своим словам, сказал Донлон.

– Откуда ты знаешь?

– Я чувствовал; знал, что так произойдет. Что-то подсказало мне, что это будет моим единственным верным решением.

– Но ты ведь сам говорил, что нельзя полагаться на чувства, ты сам видел в этом только опасность. И вот – ее результат!

– Я пересмотрел свои суждения, поменял представление о мире, Сол. Из того сурового старика я, кажется, стал совсем другим. Теперь я не тот скучный шериф, которым ты меня знал.

– Не смей списывать все на твои душевные изменения. Мы видим, как ты становишься психом, и вот тому доказательство. – показал пальцем на труп Паркинсона Планк.

“Мне послышалось, или он сказал, что я становлюсь психом? Что-то ударило мне в голову на этом слове, из-за этого я его и не