Читаем без скачивания Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Этот Ильмари — человек богатый, но вот накапливать имущество — тут он не силен, — сказал Сеппяля.
— Он накапливает духовные ценности, — сказал Калерво.
— Заткнитесь и выносите вещи! — прикрикнул на них я.
Они взяли каждый по ящику, а я чемодан. Внизу, в передней, отдал ключ хозяйке, она пожала мне руку и пожелала всего доброго, я пожелал ей того же; Сеппяля опустил ящик на пол возле лестницы, схватил руку хозяйки и принялся трясти ее. Я вышел из дома и положил чемодан в задок фургона Сеппяля. Сеппяля вышел из дома улыбаясь, хозяйка — следом за ним и осталась стоять на крыльце, дожидаясь, когда мы тронемся, чтобы помахать нам.
— Не забывайте иногда меня навещать! — крикнула она.
— Не забудем! — крикнул я.
— Такую красивую женщину никто не сможет забыть! — крикнул Сеппяля.
Я быстренько сел в машину и тронулся с места. Проверил в зеркальце заднего вида, следует ли за мной Сеппяля, и свернул в город.
— Этот Сеппяля все-таки ненормальный, — сказал я Калерво.
— По-моему, он приятный малый, — возразил Калерво.
— Скоро и ты такой же будешь.
— Он умеет делать деньги.
— Да неужто?
— Безусловно.
— Не только на словах?
— Я уверен.
— Уверенность хорошая штука, если она на чем-то основана, — заметил я.
Мы подъехали к банку и остановились, ждали Анники.
Было еще только половина четвертого, и мы смотрели, как люди шли в банк и из банка. Я сходил позвонить Мартикайнену, сказал, что машина фирмы мне не понадобится. Казалось, Мартикайнен очень спешил, он был скуп на слова. Я подумал, не означает ли это чего-нибудь недоброго.
Позвонив, я взял в машине Сеппяля газету, сел в свою машину и стал читать, коротая время ожидания. Калерво сходил купить сигарет, попросив на это денег у меня. Мы немного поговорили.
Сеппяля надоело сидеть одному в своей машине, он подошел к нам и постучал в окошко, Калерво пустил его через свою дверку на заднее сиденье.
— Я хотел обзавестись собственной типографией, ты бы смог поступить туда на работу, — сказал я Калерво.
— Чего же не обзавелся? — спросил Сеппяля.
— Банки не дали денег.
— Это можно было предвидеть. Разве тебе кто-нибудь даст денег… — сказал Сеппяля.
— Просто не дали. Сейчас вообще трудное положение, людей отправляют в принудительные отпуска, — объяснил я.
— Если тебя тоже отправят в принудительный отпуск, можешь поработать в нашей с Калерво фирме, — облагодетельствовал меня Сеппяля.
Я усомнился, что дело зайдет так далеко. Сеппяля утверждал, что его затея — это верный хлеб, что он создаст акционерное общество, если я соглашусь быть третьим, и в течение трех лет мы пробьемся на биржу. Калерво рассмешил наш разговор, но мне было не до смеха.
— Как бы вас за это не посадили, — сказал я.
— Думаешь, меня посадят? — спросил Калерво.
— Не смогут, ни в коем случае, — успокоил его я.
— Тот конный полицейский Кинг может подстроить что угодно, такой подонок, — считал Сеппяля.
— Только не вступай в компанию этого Сеппяля, — почти умолял я.
— Обязательно вступлю, — настаивал Калерво.
— Ну что же, твое дело.
— Дома не стоит это афишировать, — предупредил он.
— Им неплохо было бы знать заранее, — считал я.
— Ничего им не скажу, — объявил Калерво.
Я пообещал молчать, если уж он так хочет. Около половины пятого Анники вышла, и мы поехали к ее квартире. Там большая часть вещей была упакована еще с вечера в чемоданы и ящики. Мы отнесли все в машины. Анники подмела комнату, оставила ключ в комнате на подоконнике, и мы поехали на новую квартиру. Сеппяля хотел тут же начать праздновать, но я не позволил. Это ему не понравилось, он сманил Калерво, и они отправились в город, пообещав утром явиться за машиной.
IX
На следующее же утро я узнал, что Саари достал деньги в банке и решил стать единоличным владельцем типографии. Утром в конторе он, усмехаясь, пригласил одного из знакомых клиентов приносить заказы в свою новую типографию, а клиент тут же рассказал об этом кое-кому в конторе, вскоре известие дошло до меня и заставило задуматься. Хотелось пойти и спросить у самого Саари, но я не пошел.
После обеда, когда я как раз собирался уходить, позвонил Мартикайнен и пригласил меня к себе в кабинет. Начальник второй смены уже пришел, мы все обговорили, я пожелал ему хорошо провести субботу и воскресенье и пошел к Мартикайнену. У двери Мартикайнена горела желтая лампочка, я подождал, пока она погаснет, нажал на кнопку и, после того как зажглась зеленая, вошел. Он сидел за столом, прочищая трубку, затем продул ее и велел мне сесть.
— Ты, наверное, уже догадываешься? — спросил он.
— Нет, — сказал я.
— Мы вынуждены отправлять в принудительный отпуск и младший руководящий персонал, если уж рабочих отправляем.
— Нечто такое я предполагал.
— На переговорах это никак не возможно было обойти.
— Ах, так?
— Одним из их требований было, чтобы мы не переводили начальников смен на должности попроще, если работа пойдет в одну смену. Вот мы и подумали, что надо начинать с самых молодых и тех, кто меньше других проработал в фирме, — сказал Мартикайнен.
— Значит, я первый?
— Пожалуй, так.
— Обсуждали это с представителями нашего Союза?
— Да. А им и нечего было говорить. На сей счет в трудовом соглашении имеется ясный параграф. Мы можем осуществить такое, если объявить заранее, и так же ясно, что это касается и мастеров, если выпуск продукции будет сокращаться.
— И как долго должен я находиться в принудительном отпуске?
— Ну, в принципе столько же, сколько и рабочие, но мой тебе совет: будет лучше, если начнешь сразу присматривать себе место где-нибудь еще, — сказал Мартикайнен и посмотрел мне в глаза, он скрестил руки на груди и вытянул их прямо вперед, потом, не расцепляя пальцев, поднял ладони на голову и остался так сидеть.
— Значит, будете увольнять?
— Просто даю совет.
— А что же будет с рабочими?
— Их тоже больше не
