Читаем без скачивания Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что так?
— Тут сегодня будут переговоры, если не слыхал, — сказал он.
— Что-то такое слышал.
— Вчера вели переговоры, сегодня тоже.
— Вот и хорошо. «Вопросы выясняются путем переговоров», сказано в инструкции по согласованию. О чем там пойдет речь? — спросил я.
— Там разбираются, чего работодатель нагородил, — сказал Сипола.
— А об увольнениях уже договорено?
— До этого не дойдет, мы не согласны, — сказал он.
— Что же намерены делать?
— Сперва попробуют достичь компромисса с помощью принудительных отпусков, а может быть, обойдутся и без этого, если немного сократить время рабочей недели.
Сипола покинул «стекляшку», когда в цехе стали появляться печатники, направлявшиеся к своим машинам. Он говорил с людьми у машин. Я тоже вышел из «стекляшки», посмотрел, далеко ли продвинулась работа и какие печатные формы лежат внизу на полках. Поднимал их и читал и сравнивал с нарядами. На машину Синоды я назначил печатника с менее загруженной машины.
VII
Потом я вернулся в будку и взял листок, на котором у меня были выписаны номера телефонов адвокатских контор и фамилии. Позвонил в несколько мест, там телефоны не отвечали. Еще не было и восьми часов. Сипола вместе с уполномоченным рабочих-переплетчиков ушел из цеха.
Я подождал до девяти, потом начал снова звонить. Два-три номера ответили, и я объяснил в чем дело. Спрашивал: желают ли они этим заняться и каков гонорар, обещал еще подумать и говорил, что позвоню снова во второй половине дня, когда решу, на какой конторе остановиться. Цены, похоже, были совершенно одинаковые, я записал их карандашом на полоске картона.
Печатники то и дело собирались группами и вели разговоры, и мне много раз приходилось разгонять людей по машинам. Во время перерыва на кофе я побеседовал с мастерами других цехов. Саари условился с владельцем типографии, которую мы хотели купить, что мы приедем туда на переговоры во второй половине дня. В обеденный перерыв участники переговоров в нашей типографии вышли из кабинета в столовую — поесть, они сидели за общим столом в конце зала и, не перекинувшись ни словом с другими обедавшими, ушли продолжать заседание.
Пообедав, я позвонил в одну адвокатскую контору и условился о встрече в четверг после двенадцати.
Когда начальник второй смены в три часа дня пришел на работу, я попросил его в четверг прийти к двенадцати, он согласился, потому что я пообещал потом отработать за него. Я уже собирался уходить, когда доверенные лица рабочих вернулись с переговоров. Сипола собрал обе смены вместе за машинами, и мы с начальником другой смены тоже пошли послушать, что скажет Сипола.
— А может, и нам присутствовать? — спросил я.
— Да ведь вы получите свою информацию от работодателя, — сказал Сипола.
— Стало быть, секрет?
— Об этом будет еще официальное сообщение союзов.
— Коли так, придется остаться и подождать, — сказал я.
— Могу вам сообщить, чтобы вы успокоились: договорено одну смену отправить на определенное время в принудительный отпуск, — сказал Сипола.
— Которую из смен? — сразу же закричали печатники.
— Не точно по сменам, просто половину людей теперь, а если к тому времени, когда они вернутся, положение не улучшится, тогда — остальных! — крикнул Сипола.
— Черт, с этим мы не согласимся! — возмущались печатники.
Сипола стал разъяснять им, что и как, я же ушел из цеха на этаж, где сидели конторские служащие; думал о том, чем может обернуться для меня отправка одной смены в принудительный отпуск.
Когда я вошел в кабинет Саари, он говорил по телефону, и я присел на край стоящего в стороне стола для клиентов — покурить; Саари вел телефонный разговор, а сам строил мне гримасы, время от времени вежливо поглядывал на телефон, потом снова начинал гримасничать, и так пока в конце концов не положил трубку на рычажки.
— Одну смену отправляют в принудительный отпуск, — поделился я новостью с Саари.
— Вот как? Мартикайнен предполагал такое уже утром, — сказал Саари.
— Похоже, что мне сразу грозит увольнение, — сказал я.
— Не думаю.
— А что они будут делать с двумя начальниками при одной-то смене?
— Тут наверняка найдется что делать, — полагал Саари.
Похоже было, его не очень волнуют мои проблемы: сам-то он, наверное, оказался бы в числе последних, кто будет вынужден покинуть фирму.
— Для меня было бы лучше, пожалуй, взять полный расчет, — сказал я.
— Я договорился, что мы придем туда часа в четыре, но можем прийти и раньше, — сменил тему Саари.
— У меня рабочий день уже кончился, — сообщил я.
Саари собрал со стола бумаги в папку и сунул ее в ящик, навел на столе порядок — там был календарь, дырокол, линейка, лупа и скоросшиватель.
— Свое жалованье я уже отработал, — сказал он.
— Пошли, — сказал я.
Саари взял в коридоре с вешалки пальто, зашел в коммутаторную, сообщил о своем уходе, мы прошли через регистрационные автоматы, где я проштемпелевал свою карточку прихода-ухода, и вышли во двор. Стояла прекрасная сухая погода. Утром я пришел от Анники на работу пешком, теперь мы поехали на машине Саари. По дороге он нахваливал свою машину; место для стоянки он нашел вблизи той типографии, возле стояночного таксометра, и мы шарили по карманам в поисках подходящих монет.
— Приехали настолько рано, что вполне успеем выпить кофе, — сказал Саари.
— Если хочешь, — согласился я.
Мы перешли через дорогу.
— Это странноватый господин, поэтому на всякий случай поговорим маленько о нем, прежде чем пойдем туда. Он силен водку пить, но это не важно. Утром, когда мы говорили по телефону, он казался совсем трезвым. По нему незаметно, и до тех пор, пока он бодрствует, башка у него сечет и он помнит все, о чем договоришься. Если же он задремлет, тогда и говорить с ним не имеет смысла, — объяснил Саари.
Мы прошли мимо сосисочного киоска и поднялись в кафе, помещавшееся на втором этаже, над магазином женской одежды. Вообще-то там был ресторан, но в передней его части находилось кафе. Швейцар принял у нас пальто, кофе мы получили у стойки. Отыскали свободную ложу
