Читаем без скачивания Избранные труды. Том IV - Олимпиад Соломонович Иоффе

Весьма примечательно, что русский царский режим веками держал в своих руках сильную политическую власть, и русский народ не пытался его свергнуть. Дворцовые перевороты и акты индивидуального террора были направлены против личности конкретного царя и осуществлялись без ведома народа. Даже отречение Николая II в феврале 1917 г., хотя и произошло вследствие так называемых хлебных бунтов в столице, было проведено ведущими политиками, а не восстаниями масс. Период времени между февралем и октябрем 1917 г. был единственным в истории России, когда процветала подлинная демократия, и народ реально имел благоприятную возможность навсегда искоренить единоличную власть. Но Временное правительство Керенского и Милюкова не было поддержано народом, который слишком слабой правящей группе предпочел удовлетворение патерналистских чувств. Это облегчило большевистский переворот и установление диктатуры Ленина, казавшейся более близкой к сущности патернализма, чем любой другой политический режим, теоретически возможный при данных обстоятельствах.

Жестокости диктатуры Ленина были несравнимы с произволом ни одного из его предшественников, и множество восстаний, поддержанных народными массами, явились естественной реакцией против акций нового политического режима. Но в конечном счете власть сумела установить относительно прочные связи с управляемым народом, поскольку чрезвычайные методы правления были смягчены, а патерналистский характер такого правления очень скоро был понят его подчиненными. Это было одной из главных причин того, что, несмотря на хрупкость своего режима, большевики удержали политическую власть, порой находясь на волоске от гибели.

В становлении своей личной диктатуры Сталин, движимый любовью к власти, тоже принял в расчет эту важную особенность русской истории. Вскоре после смерти Ленина он навестил В Ленинграде Кирова, коммунистического лидера бывшей столицы и прежнего друга, который позже был убит по приказу Сталина как его враг. Те, кто принимал участие в обеде на квартире Кирова, рассказывали в своих воспоминаниях, что Сталин, находясь в приподнятом настроении после выпитого любимого вина, стал необычайно откровенен. Среди прочего он сказал, что русский мужик не мог обходиться без царя, и этого не следует забывать в процессе дальнейшего укрепления Советской власти. Как известно, сам Сталин не забывал этого, и его диктатура превзошла все границы патернализма, виденного ранее и ассоциировавшегося с русским народом.

Пример Сталина, осужденный некоторыми его преемниками, был, тем не менее, повторен, хотя и не с такой силой, Хрущевым и Брежневым (не стоит упоминать о быстро снятом Маленкове или очень коротком правлении Андропова и Черненко). Подобные повторения по определению несовместимы с политической перестройкой и экономическими реформами. Но даже в постсоветский период патернализм проявляет себя в различных, весьма ощутимых формах. Об отсутствии альтернативы Горбачеву, а затем Ельцину говорилось выше. Те же самые тенденции могут быть обнаружены и в неличностных вариантах. Все разговоры о сильной личности и мудром государе, как единственном, что способно спасти страну от кризиса и установить порядок, коренятся в патернализме в такой же мере, как и другие описанные выше явления. Таким образом, вся история России и ее народа насыщена очень сильными патерналистскими идеями.

2. Покорность. Фактически покорность является обратной стороной патернализма: последний предполагает покорность, первая проистекает из патернализма. Кроме того, русская покорность относится не столько к праву, сколько к приказам начальства. Если право игнорировалось самими властями, то почему его должен уважать народ? Сколько русских законов было принято, но никогда не применялось, и как огромно было число дел, разрешенных при отсутствии необходимых законов или в противоречии с их содержанием! Один из наиболее жестоких русских правителей Сталин однажды прямо признал, что Советская власть, для того чтобы заменить индивидуальное сельское хозяйство колхозами, отложила законы в сторону. На практике подобные случаи устранения законов были бесчисленны, хотя другие правители не были столь смелы и циничны, как Сталин, в признании своих грехов. Такие специфические формы деятельности властей почти никогда не вызывали массового неповиновения. Лишь будучи доведенными до крайности, народные массы иногда прибегали к широким протестам. Но обычно этим акциям протеста были присущи единственно русские особенности, сочетающие неповиновение с подчинением. В 1905 г. колонны петербургских рабочих, оказавшихся на грани голодной смерти, мирно вышли к Зимнему дворцу с петицией, обращенной к царю, который ответил оружейным огнем и таким образом превратил мирную манифестацию в кровавую бойню. Нечто более ужасное произошло в Новочеркасске в начале 1960-х. Это случилось вследствие непредвиденного стечения обстоятельств: в один и тот же день советское правительство повысило цены на продовольствие, а местные предприятия увеличили нормы выработки, что нанесло двойной удар по уровню жизни населения. Но в этом случае угнетенные массы также прибегли к мирной манифестации, тогда как Политбюро (высший советский орган управления) санкционировало применение оружия. В настоящее время право на забастовку признано законом, а потому осуществление этого права не может рассматриваться как политическое неповиновение. Однако при каких условиях российские рабочие применяют данную меру? Они бастуют, если только их зарплата ниже установленного минимума, или если они не получают зарплату в течение нескольких месяцев. Результаты российских забастовок также выглядят необычно: либо правительство обещает удовлетворить требования (а как может быть иначе, если это вопрос выплаты заработанных денег?), иногда забывая о своем обещании (например, в случаях признания требований о повышении зарплаты), либо рабочие решают прекратить забастовку или воздержаться от ее проведения (если правительство, ссылаясь на свою временную неспособность удовлетворить их требования, предупреждает о многочисленных экономических опасностях, которые забастовка может повлечь за собой).

Таким образом, русская покорность – не совсем стоячий пруд. Всплески волнения иногда возникают. Чтобы понять это, может оказаться полезным сравнение между русскими и немецкими солдатами, сделанное одним остроумным человеком: и немецкие, и русские солдаты следуют приказам, но первые делают это с удовольствием, и то время как вторые – с ропотом. Подавленный покорностью, этот ропот не опасен, и даже если он обретает более ощутимые формы, порядок может быть восстановлен без существенных трудностей. Какие бы невыносимые выходки ни совершали русские правители во вред людям, последние могут тихо роптать, но, как правило, покорно принимают все эти выходки. Русские цари, такие как Иван Грозный и Петр Великий, прибегали к прямой конфискации в случаях, когда государственная казна была пуста и не было других источников ее пополнения. В советской практике подобные меры использовались не раз. Достаточно вспомнить конфискацию Лениным церковных ценностей вскоре после Октябрьского переворота или конфискацию Сталиным золота у миллионов людей во время «индустриализации» и «коллективизации». Но существуют также и косвенные методы ограбления правительством своих граждан. Сталинская денежная реформа 1947 г. уменьшила сбережения граждан в целом в десять раз, и в три раза – в отношении денег, размещенных в сберегательных кассах. В начале 1990-х Ельцин пошел несравнимо дальше, изъяв предварительно выпущенные денежные банкноты и разрешив их обмен в установленных пределах и в течение лишь очень короткого промежутка времени. Это уменьшило сбережения людей до ограниченного размера, а последующая «шоковая терапия» в отношении цен фактически сделала такие сбережения равными нулю. Большинство людей было доведено до обнищания, и лишь малая часть получила звание нуворишей. В российских СМИ эта ситуация была широко освещена, однако о признаках сопротивления никогда не упоминалось. Не потому, что постановления, установившие эти меры, нашли оправдание в народе, но вследствие непререкаемости государственных предписаний, исходящих из опубликованных нормативных актов и, как правило, молчаливо принятых народом.

Покорность в сочетании с патернализмом представляет благодатную почву для диктатуры любой формы – «демократической», тоталитарной или фашистской. Но никто не знает, как создать на той же почве демократию с ее свободой, рыночную экономику с ее инициативой и правовое государство с его верховенством закона.

3. Стабильность. Одна из русских особенностей – поддерживать существующую общественную систему и весьма критически оценивать серьезные попытки ее коренного преобразования. Это относится даже к таким социальным явлениям, которые кажутся нестерпимыми, служа объектом критики и причиной негодования. Например, крепостное право, извечный институт этой страны, было ликвидировано Александром II только в 1861 г., намного позднее, чем оно исчезло в странах Западной Европы. Поражение России в Крымской войне в середине 1850-х, демонстрирующее гнилость и слабость старого общественного строя, было главной причиной этого шага, открывшего для страны новые перспективы развития. Но кто были самыми закоренелыми врагами аграрной реформы? Помещики