Читаем без скачивания Дом Виндзоров: Правда и вымысел о жизни королевской семьи - Тина Браун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В условиях, когда 37 % жителей Лондона не были уроженцами Соединенного Королевства и их статус постоянно оспаривался современными сторонниками «Маленькой Англии»[94], еще полыхавшими гневом после Брексита, появление герцогини Сассекской в мечети Аль-Манар – в фартуке, перед котлом риса, наравне с закутанными в хиджабы матерями – стало исключительно удачным ходом в выстраивании публичного образа. Кроме нее, никто в королевской семье не мог по праву заявить: «Говоря начистоту, я горжусь тем, что живу в городе с таким разнообразием религий, наций и культур».
Трагедия в Гренфелл-Тауэр ярко продемонстрировала расовое и экономическое неравенство всего в паре шагов от одного из самых дорогих районов столицы, Ноттинг-Хилла. Это открыло возможности для знаменитостей вроде Адель и Лили Аллен. Герцогиня привлекла внимание к рядовым лондонцам, успешно «подружив» эту тему с собственной страстью к кулинарии, и сумела сохранить образ «феминистки, которая любит готовить, борется за права общества и стала частью королевской семьи».
Вторым ее занятием, благосклонно принятым общественностью, стало содействие запуску линии одежды для благотворительного фонда Smart Works, который обеспечивает женщин, находящихся в стесненных обстоятельствах, подходящей для собеседований на работу одеждой. Первый визит в фонд Меган нанесла частным образом за два месяца до свадьбы и затем с энтузиазмом возвращалась еще пять раз. Smart Works помогает клиенткам понять, как вести себя на рабочем месте, и организует уроки стиля. Некоторые из них проводила сама Меган. «Не подачка, а поддержка», – эту запоминающуюся фразу она запостила в Instagram. Джульет Хьюз-Халлетт, основательница Smart Works, отметила: «Меган – наставница от бога. Она помогает нашим клиенткам чувствовать себя в безопасности, под защитой. Ей присуще естественное умение сострадать. И есть в ней что-то величественное».
Бренд Сассекских одержал победу: они смогли противопоставить образ работающей женщины образу домохозяйки с детьми, выбранному Кейт, и привнести чувство стиля Меган, известное еще по ее блогу The Tig, в традиционно унылую сферу магазинов подержанной одежды. «Почему тут так много сиреневых пиджаков?» – удивлялась герцогиня, изучая безвкусные наряды на вешалках Smart Works.
Все это стало отличным разогревом перед важным шестнадцатидневным туром по Австралии, Новой Зеландии и Фиджи, куда пара отправилась в октябре 2018 года. Дебютное появление Меган в странах Содружества запомнилось невероятным успехом. Поклонники встречали их в таком количестве и с таким энтузиазмом, что невозможно было удержаться от параллелей с первым австралийским визитом Чарльза и Дианы. Меган то и дело фотографировали в тех же ситуациях, как прежде принцессу Уэльскую: вот она обнимает малышей, которые принесли ей цветы, а вот опускается на колени, чтобы обеими ладонями пожать руки древней старушки на кресле-каталке в Сиднее, или восторженно аплодирует при виде детеныша коалы в зоопарке Taronga. На Фиджи Меган произнесла речь и ратовала в ней за образование для девочек.
Гарри тоже был в отличной форме: четвертые «Игры непобедимых» начались и закончились в середине тура, и он присутствовал на церемонии открытия и закрытия. Когда ты влюблен в жену и гордишься ею, а не завидуешь, это очень помогает. В отличие от Чарльза, вечно испытывавшего недовольство положением второй скрипки при обаятельной Диане, Гарри и сам был звездой. Впервые этот статус делила с ним любимая женщина.
Журналисты The New York Times описали пару как «молодых, разносторонних, дышащих современностью, – словом, открывающих новое лицо монархии». Меган успешно справлялась с мероприятиями, на которых ей приходилось присутствовать, – всего их намечалось 72 – и зарекомендовала себя выносливой рабочей лошадкой Короны, что особенно вдохновляло, поскольку герцогиня Сассекская была уже на четвертом месяце беременности. Меган и Гарри объявили о радостном событии людям, собравшимся в Сиднейской опере, в начале тура, сказав, что «рады присоединиться к родительскому клубу».
Получается, Меган от всего была в восторге, да? Нет. Похоже, она ненавидела каждую секунду, проведенную в этой роли. Бывший сотрудник дворца рассказал мне, что все эти мероприятия представлялись ей «бессмысленными»: «Она не понимала, почему все так устроено. Когда тысячи людей приветствовали ее в Опере, она не радовалась, а скорее думала: "И зачем все это? Я не понимаю"». Под «всем этим» она имела в виду представительскую функцию британской монархии и традиционные для королевской семьи занятия. Меган хотелось сосредоточиться на интересовавших ее задачах. И все же кажущиеся старомодными королевские обязанности позволяют объединить нацию.
Меган истолковала внимание толпы совершенно иначе, чем это сделал принц Филипп во время их с Королевой первого совместного путешествия в Австралию в 1954 году. Джайлзу Брандрету он рассказывал об этом так: «Поприветствовать Королеву вышло больше миллиона – миллиона! – человек. Они пришли, потому что хотели видеть Королеву. Не стоит совершать ошибку и думать, что их внимание направлено на тебя». Однако для Меган это был поворотный момент: она в полной мере почувствовала, каково это – быть популярной у народа молодой представительницей королевской семьи, путешествовать с кортежем под рев моторов мотоциклов сопровождения и приветственный гул толпы во время тура, до последней чашки чая спланированного Дворцом. «Меганомания» – такой термин придумали для этого явления в австралийской прессе – была выражена заметно сильнее, чем интерес к Кейт и Уильяму во время их визита в страну в 2014 году. И Меган, похоже, решила, что такой успех позволит бренду Сассекских подняться в дворцовой иерархии.
Ее разочарование стало отражением эмоций, которые испытывал Гарри. Его раздражало привычное присутствие журналистов, хотя те отправляли исключительно хвалебные отчеты о поездке. Валентайн Лоу, корреспондент The Times, вспоминал, что принц был «весьма угрюм». Во время «долгой и невероятно скучной приветственной церемонии на Фиджи… Гарри излучал враждебность. Его раздражали представители СМИ, и на протяжении всей церемонии он то и дело отводил взгляд в сторону, словно желал испепелить репортеров». Когда команда Дворца предложила Гарри пройти в хвост самолета и немного поболтать с сопровождающими журналистами, тот начал со слов: «Спасибо, что отправились с нами, хотя вас никто и не звал». Принц, похоже, забыл, что эта поездка была организована на средства налогоплательщиков.
Меган же показалось обидным полное отсутствие энтузиазма, которое они встретили во дворце по возвращении. Один из бывших советников признавался, что часто это и правда разочаровывает: «Приезжая из королевских визитов… ты возвращаешься к обычной жизни. Королева после поездки направляет доверенным лицам записку, но торжественная встреча никому не положена». Такое же разочарование после путешествия в Австралию в 1983 году ждало и Диану. «Она не могла понять, почему никто не скажет ей: "Молодец!", – вспоминал один из старожилов дворца. – Но все просто исполняют свои обязанности и не понимают, что в этом особенного». Диана чувствовала в напыщенном молчании старших членов королевской семьи зависть к тому, как ее приняли в другой стране. По мнению Гарри, с тем же столкнулась и Меган. «Моя семья хорошо относилась к ней до поездки в Австралию, – мрачно говорил он Опре. – Именно тогда они впервые увидели, как великолепно она справляется с обязанностями, и это пробудило определенные воспоминания».
Однако выросшая в семье придворных кавалеров и дам Диана в свои двадцать один извлекла из первого королевского визита выводы, совершенно не похожие на те, что сделала тридцатисемилетняя Меган. Мартину Баширу принцесса рассказывала о возвращении из утомительной и полной огорчений из-за холодности Чарльза шестинедельной поездки так: «Когда мы приехали из Новой Зеландии, я почувствовала себя другим человеком. Я поняла все о чувстве долга, пристальном интересе и требованиях к роли, в которой оказалась». Для Дианы это было нечто сакральное. Меган же пришла к умозаключению, что, похоже, монархия нуждалась в ней больше, чем она в монархии. Герцогиня Сассекская чувствовала себя звездой популярного фильма и хотела, чтобы ее статус ведущей актрисы освещался соответственно.
Королева твердо решила не подвести Меган так, как – по собственному признанию – подвела Диану,
