Читаем без скачивания Дом Виндзоров: Правда и вымысел о жизни королевской семьи - Тина Браун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Принцесса Маргарет тоже до конца своих дней оставалась ханжой с устаревшими взглядами. Вдова драматурга и юриста сэра Джона Мортимера, Пенни, рассказывала мне, как в 2000 году ее муж оказался соседом принцессы на ужине в Колледже всех душ в Оксфорде. «Очень надеюсь, что сестра приедет и побудет со мной на острове Мюстик, – вздыхала Маргарет. – Она так устала после этой кошмарной конференции с премьер-министрами стран Содружества. Каждый день ей в жилетку плачется очередной мавр, а она – просто душка! – помнит их всех по именам!»
Последняя ссора принцессы Дианы и ее матери, случившаяся в 1997 году, тоже началась с возмущения Фрэнсис по поводу «отношений с мусульманином». Она тогда узнала о романе Дианы и Гулу Лалвани. На самом деле он был сикхом из Панджаби, но, с точки зрения матери принцессы, все равно отличался слишком темной кожей. И уж конечно, вас не удивит тот факт, что герцог Йоркский прочно обосновался в списке достойных сожаления ретроградов. Джеки Смит, в прошлом министр иностранных дел из партии лейбористов, в 2019 году рассказывала на радио LBC, как присутствовала в 2007-м на банкете, который проводился в Букингемском дворце в честь короля Саудовской Аравии. Они с мужем «с отвисшей челюстью» слушали, как принц Эндрю сыпет «ужасными шутками», в которых «фигурировали верблюды».
«Ему казалось, будто мы сочтем его шутки забавными, и это было отвратительно, – отметила Смит, добавив: – Но я думаю, среди членов королевской семьи он в худшей части спектра».
Смена отношения, пришедшая с новым поколением, не миновала Уильяма и Гарри, но маловероятно, чтобы в их семье кто-то отводил их за локоток в сторонку и объяснял, какой из их бытовых комментариев или поступков можно считать проявлением расизма. Уильяму, да и всем его родным, очень повезло, что тематическая вечеринка «Прямиком из Африки», которую закатили в Виндзорском замке по случаю его двадцатиоднолетия в 2003 году, пришлась на эпоху, когда у нас не было еще ни селфи, ни Twitter. Расистские стереотипы, присущие юному наследнику престола, проявились в его легкомысленном комментарии, который он, широко улыбаясь, дал перед праздником для UK's Press Association: «Многие зададутся вопросом, будем ли мы есть крокодилов, но мы, естественно, не будем».
Гарри обвинили в бытовом расизме только после того, как в 2009 году в прессу просочилось видео, на котором он в шутку называет одного сослуживца «мой маленький пакистанский друг», а другого – «башка в тряпке»[105]. Буквально через несколько дней после этой публикации оказалось, что принц Чарльз в качестве дружеского обращения к товарищу по поло, Колину Диллону родом из Панджаби, использует прозвище Трубочист. Диллон преданно и, скорее всего, искренне защищал сына Королевы, назвав его человеком, лишенным предубеждений. Чарльз с этим утверждением, конечно, согласился бы, поскольку, как и большинство представителей своего класса, слеп и глух к нюансам современной риторики о расизме, ставшей особенно актуальной после того, как движение Black Lives Matter открыло нам глаза.
Однако в разреженном эфире, в котором витают представители британского истеблишмента, класс важнее расы, и все это имеет накопительный эффект. Перси Уиндем Льюис когда-то точно отметил, что англичане рождаются с биркой на языке. Если у вас черная кожа, но вы родились в замке и говорите с нужным акцентом, один лишь расизм вряд ли способен вас уничтожить.
Писатель Атиш Тасир, сын пакистанца и индианки, в начале 2000-х на протяжении трех лет встречался с дочерью принцессы Майкл Кентской, леди Габриэллой Виндзор. В написанной в 2018 году статье для Vanity Fair он отмечал, что «британский расизм гораздо более поверхностен, чем его американский вариант, но куда коварнее, поскольку в его основе лежит идея классовых предубеждений».
Мне Тасир объяснил, что в королевской семье «беседы ведутся в том же тоне, что и в романах XIX века, когда авторы рассуждали о хитрых индусах или об индусах, которые ничего не могут сделать нормально. При этом в их отношении к индусам много романтики и присутствует определенное уважение… Ничего похожего в адрес человека афроамериканского происхождения Виндзоры демонстрировать точно не будут… Для них это непознанная территория».
Какие бы близкие отношения ни были у королевской семьи с людьми, чья кожа другого цвета, любой, даже самый недалекий и полный предрассудков американский президент окажется гораздо более подкован в расовых вопросах. Состав круга монаршего общения определяется поколениями родословной и одними и теми же невыносимо белыми элитными школами. Примечательно, что за последние десять лет на Даунинг-стрит успели обосноваться два премьер-министра, окончивших Итон, хотя сейчас это учреждение куда более широких взглядов, чем было во времена Бориса Джонсона и Дэвида Кэмерона.
Сейчас Рэйчел Джонсон, сестра Бориса, отрекается от слов, написанных в 2016 году для Daily Mail, но тогда она в колонке утверждала, что «экзотическая ДНК» Меган «загустит водянистую и жидкую голубую кровь» Виндзоров, и цитировала «Голос улиц», окрестив Дорию Рэгланд «афроамериканкой с дредами с рабочей окраины». В 2002 году сам Борис, тогда еще член Парламента, в колонке The Daily Telegraph назвал приветственную толпу граждан Содружества «негритосиками, размахивающими флажками» и африканцами с «особенно белозубыми улыбками». Это не помешало ему стать мэром Лондона.
Меган привыкла к ситуативному и прогрессивному взгляду на расовые критерии, преобладающему в многонациональных городах Америки, поэтому для нее не было ничего более чуждого, чем легкомысленные и весьма общие представления британцев из высших слоев общества. Неудивительно, что она избавилась от стольких старых друзей Гарри. Два Рождества в Сандрингеме – громкие голоса, ружейные выстрелы – для нее наверняка были так же утомительны, как Адская неделя[106] для солдат Военно-морских сил США. По мнению Атиша Тасира, со стороны члены королевского круга представляются «очень неприступными людьми… Манеры. Образ жизни. Отдельный мир с охотой и загородными домами. Дружеские узы, связывающие одни и те же семьи, на протяжении поколений. Впечатляющее чувство превосходства». Даже Диана, которая и сама родилась в одной из старейших аристократических семей Англии, не могла вынести отупляющего однообразия такой жизни.
И все же не стоит упускать из виду легендарную семейную фотографию, сделанную 8 мая 2019 года и официально представляющую миру очаровательного Арчи Харрисона Маунтбеттена-Виндзора весом 3 килограмма 26 грамм. В этом снимке было столько надежды и столько смысла. Страну лихорадило от желания увидеть новорожденного сына герцога и герцогини Сассекских. Арчи родился на две недели позже предполагаемой даты, в 5:26 утра 6 мая в лондонской больнице Портленд. По причинам, которые не были официально прокомментированы (хотя пресса немедленно назвала основной из них дурной нрав Сассекских), Гарри поделился этой радостной новостью только восемь часов спустя, когда пара уже вернулась в Виндзор. Общественное недоумение было сильным еще и потому, что всего за 45 минут до его сообщения Букингемский дворец официально заявил лишь о факте начавшихся утром у Меган родов.
Поскольку герцог и герцогиня Сассекские сбежали из больницы незамеченными, и пресса, и народ Британии остались без традиционной фотографии на первой полосе, на которой обычно изображена стоящая на ступеньках больницы счастливая, но усталая пара с новорожденным на руках. Это ритуал, который одновременно объединяет и отмечает не только день начала новой жизни, но и день появления на королевском древе нового ростка. Снимки Уильяма и Кейт с детьми – а до них Чарльза с Дианой и сыновьями – на ступеньках больницы Святой Марии в Паддингтоне стали частью иконографии королевской семьи. Как отметил уважаемый британский ведущий сэр Тревор Филиппс, «очевидно, Меган и Гарри не понимают: в обмен на сказочную жизнь во дворце нужно чем-то делиться с народом за его пределами, иначе люди решат, что вы не хотите играть по правилам. А когда вы решили не играть по правилам, нужно перестать ожидать этого от остальных». Впрочем, горечь рассеялась, когда первые фотографии Арчи и его родителей появились в печати.
Снимки были сделаны в Виндзорском замке: первый ребенок герцога и герцогини Сассекских, закутанный в шерстяную шаль цвета слоновой кости, на руках у Меган. Рядом с ней стоит сияющий Гарри. В кадре также можно увидеть Королеву, одетую в уютный голубой кардиган, который есть у каждой английской бабушки, и довольного девяностолетнего герцога
