Читаем без скачивания Фантастика 2024-158 - Андрей Третьяков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Максим выдал ему банку консервов. Сам же побрел в душевую. Там он плеснул ледяной воды себе в лицо. Ему потребовалось повторить неприятную процедуру, прежде чем он смог присоединиться к трапезе.
- Разве мы не поедем на тягаче? – поинтересовался Петро, наливая себе из термоса остатки чая.
- Нет смысла. Добраться отсюда до периметра можно через болота на узкоколейке. Если мы поедем в противоположную сторону, то… не знаю. В прошлый раз мы наткнулись на шахты. Тогда придется бросить «Комсомолец» где придется. Пусть стоит здесь.
Максим не стал рассказывать напарнику о топливном складе возле полуразрушенного хозяйственного блока по соседству с радиоцентром. Ни к чему кому попало разъезжать по Зоне на гусеничном «броневике». Такая машина пригодится самому для личных нужд.
Банка понемногу опустела. Максим уложил ее обратно в рюкзак и глотнул воды. Петро не преминул вставить шпильку:
- В лесу ты банку просто так выбросил. А здесь с собой уносишь.
- Я же не хочу, чтобы Федотов в грязи жил. Я иной раз сюда приезжаю и убираю за другими… туристами. Кто, думаешь, уносит на склад матрасы и подушки? Все, кто здесь побывал, бросают все как попало. Полы мыть иногда приходится.
- Я думал о тебе гораздо хуже. Извини, что наговорил гадостей вчера. Сам бы на твоем месте вел себя, как пришибленный.
- Я и есть тип из категории «гораздо хуже» и поэтому не извиняю. Придется отрабатывать… да шучу, конечно. Все забыто. Если, конечно, ты сам отнесешь свое барахло на склад.
- Давай и твое отнесу, - Петро сказал это примирительным тоном. – Ты пока здесь хозяйничай.
Максим выключил свет. Сразу наступил сумрак. Прямо перед глазами появилась худая размытая фигура. Максим узнал соседа-наркомана – того самого, что когда-то закрыл его от пуль убийцы своим телом. И призрак улыбался.
- А знаешь, мне ведь теперь гораздо лучше, чем тебе, - его глухой голос не изменился с тех времен. – Идем со мной, а?
Ответить Максим не успел. Вихрем налетел Федотов:
- Давай, вали отсюда. Нечего шляться без толку. Здесь моя территория!
- Не кипишуй, командир! У меня все добровольно. Нет, так нет. Считайте, что я уже свалил. Пока!
- Стой! – в отчаянии выкрикнул Максим. – Как тебя звать-то? Имя?
Но со склада уже возвращался Петро. Призраки, явно не желая иметь дело с «глухим», скрылись в генераторной.
- Ты с кем болтал?
- С призраком. Федотов его прогнал. Все в порядке, я живой. Технически, во всяком случае. Идем.
Максим через подземный коридор вышел на улицу и, ослепленный ярким утренним солнцем, почти врезался в «Комсомолец».
- Не стоит оставлять здесь машину, Петро, - Максим указал на открытые ворота гаража – белого кирпичного сооружения чуть в стороне от антенн. – Загони ее в стойло. Пусть отдыхает.
Петро пожал плечами, но спорить не стал. Он послушно забрался в рубку и запустил мотор. Максим пошел перед тягачом, показывая дорогу. Едва «Комсомолец» оказался над смотровой ямой, он скрестил руки над головой. Петро выключил двигатель.
Потом Максим легко, как по нити Ариадны, провел напарника по вектору от радиоцентра до вокзала узкоколейной железной дороги. Какой знакомый маршрут – легче легкого. А в первый раз пришлось напоить почти до беспамятства своих подопечных: капитана Николая Фирсова и доцента-предателя, фамилию которого сейчас вспоминать не хотелось. Только алкоголь смог развеять морок аномалии. Именно тогда Максим стал чувствовать вектора, да и вообще всю Зону в целом. Ирония судьбы: именно «глухие» спутники сделали его Проводником.
Перед входом в вокзал Максим замешкался. Он уже знал, что именно здесь состоится новая судьбоносная встреча. Но кто подстерегает там, за дверью, пока оставалось неизвестным.
- Ну, что встал? – недовольно буркнул в спину Петро. – Вперед!
Максим шагнул внутрь и остановился, хлопая глазами, ослепленный полумраком. Раздался резкий щелчок, и за спиной что-то грузно упало на пол. Петро убит? Максим рванулся было назад, споткнулся о тело и растянулся на полу. Чья-то сильная рука поставила его на пол.
- Не ушибся? – спросил знакомый голос. – Красавец. Как Щорс – голова обвязана, кровь на рукаве.
Максим чуть не закричал от радости. Голос принадлежал майору Церпицкому – когда-то Максим два раза ходил с ним в Зону. И оба раза они взаимно спасали друг друга от смерти. Сейчас майор – стоял напротив: высокий, суровый, лицо словно высечено из гранита. Стальные глаза его смотрели жестко и решительно. За широкой спиной – жена Ирина. Та самая Ирина, которая когда-то явилась в этот мир из 1960 года. В камуфляже она выглядела невзрачно и неприметно, как бледная моль на потолке. От эффектной леди, что когда-то праздновала Новый год у Максима в квартире, не осталось даже тени. Только глаза по-прежнему светились добротой и участием.
На лавочке в зале ожидания махнул рукой Никитос – пропавший мальчик из школы. На его коленях лежала раскрытая книга. В углу на матрасе сопел маленький тип в кожаной куртке. Лицо у него было острое, хитрое, с прямым тонким носом и прижатыми к голове ушами. Обладатель такой физиономии обычно проныра и пройдоха, мошенник, но не разбойник и не убийца. Кого-кого, а Шмеля, правую руку покойного злодея – доцента Петровского, Максим никак не ожидал здесь увидеть.
- А этот что здесь делает? – вырвалось у него.
- Спокойно. Он – наш, - ответил Церпицкий. – Нам же нужен проводник, чтобы добраться сюда.
- А там, за стеной, тоже ваш?
Максим чувствовал присутствие человека в помещении билетной кассы, но не мог определить, кто это.
- Да! – раздался голос, от которого зашевелились волосы и по спине поползли мурашки. – Я тоже ваш!
Распахнулась дверь и в зал ожидания вошел сам Николай Фирсов – широкоплечий, среднего роста мужчина с неприметными чертами лица. Точно так же выглядит и его отец: полковник ФСБ Александр Фирсов – личный куратор Максима. Странная компания собралась сейчас далеко за периметром аномальной Зоны!
Максим покосился на тело Петро.
- Пусть дрыхнет. Ему ни к чему знать наш разговор.
- Он не убит?
- Высококачественное снотворное. Вырубает мгновенно на несколько часов. Секретная разработка для спецслужб. Сядь, сядь, - мягко приказал Николай.
- Выпьем, закусим, о делах наших скорбных покалякаем, - Максим закончил за него бессмертной цитатой из классики.
Николай не улыбнулся. Церпицкий едва сдержал смешок. Зато Ирина
