Читаем без скачивания Фантастика 2024-158 - Андрей Третьяков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Остаешься за старшего, - Максим глянул на Никитоса исподлобья. – Пойду на диванчике поваляюсь. Если что, зови… хотя это бесполезно. Да и что здесь, в Зоне, может произойти?
Никитос хмыкнул, бросил на Максима полный снисходительного недоверия взгляд и снова углубился в книгу.
В кабинете начальника станции Максим сбросил рюкзак, и, положив рядом с собой ТОЗик, с наслаждением вытянулся. Сказал себе «разгрузка», выгнал прочь мысли и, когда столб живительного света ударил с потолка, провалился в бездну между миром живых и мертвых.
Глава 26. Горбатого могила исправит
Яркий свет погас. Наступила темнота – плотная, непроницаемая. Ее нельзя увидеть глазами, можно только ощутить. И в этой темноте вдруг промелькнула звездочка. Промелькнула и тут же пропала. Потом появилась еще одна, еще и еще, и вот уже красное солнце восходит над бушующим океаном разума.
Максим мысленно сказал себе: «Загрузка». Парализованные, словно чужие, руки и ноги дернулись сами собой, как от электрического тока и ожили. Пальцы растопырились до предела и сжались в кулаки. Максим вскочил, глянул на часы, в ужасе схватил рюкзак и ружье, и вылетел в зал ожидания. Петро изумленно вытаращил глаза, но тут же вздохнул с явным облегчением и махнул рукой указывая на спящего на матрасе Никитоса.
- Дрыхнет, – сказал напарник. – Со мной какая-то дичь произошла. Ничего не помню. Ну то есть, помню, как сюда вошел, а потом – тьма кромешная. Мелкий говорит, муха цеце укусила. Издевается, гаденыш.
- Он прав… в целом. Вас укусило насекомое. Правда, не муха цеце, а ядовитый комар особой породы.
Петро взорвался:
- Какой комар? Ты еще будешь мне мозги е… пудрить! Что со мной произошло?
Максим, получив прямо в лоб заряд гнева, сжался и отступил к стене. Лгать ему больше не хотелось. По крайней мере, так нагло.
- Вам… тебе лучше не знать. Все уже позади, какая разница?
- Меня накачали дрянью – и какая разница?! Может, я завтра стану… мутантом?
- Тебе выстрелили в шею дротиком со снотворным – только и всего. Здесь были какие-то люди, похоже, из спецслужб. С ними – проводник. Наверное, они нашли Никитоса и привели его сюда. Они допросили меня и ушли, - это было почти правдой. Ну, на две трети.
Петро тут же успокоился:
- Так бы сразу. А то «ядовитый комар». Если бы спецы захотели, я был бы уже мертв. Что ты им сказал?
- Правду. Все как есть. От этих ребят ничего не утаишь, - Максим глянул на спящего Никитоса. – Надо будить мелкого. Завтракать не будем. Дома поедим. Пообедаем. Или поужинаем – как повезет.
Петро растолкал Никитоса. Мальчик, протирая глаза, сразу закапризничал:
- Мне холодно… я есть хочу.
Максим, не обращая на него внимания, вышел в хмурое утро. Солнце едва проглядывало сквозь тучи, но дождя не было: стояла сухая и прохладная погода, необычная для раннего лета на юге. Обычно в это время жарит вовсю, как в адском пекле.
Ручная дрезина стояла на своем обычном месте: на первом пути, у платформы, перед холодным паровозом. А ведь на ней уехал Николай Фирсов с компанией. О том, кто по ночам возвращает ее на станцию, не хотелось и думать.
Никитос взлетел на дрезину и сел на деревянную лавочку. Максим забрался на площадку, вручил пацану открытую банку консервов и ложку, и помог подняться Петро. Вдвоем они встали к рычагу. Дрезина, скрипя и постукивая, покатила по рельсам, проложенным через непроходимые болота.
Здесь, посредине смрадной пустоши, царило уныние. Оно висело в воздухе, растекалось душной пеленой низко над насыпью, забиралось под одежду и проникало прямо в сердце. А по бокам тянулись и тянулись ряды оборванных, изможденных людей с потухшими глазами. Это были призраки тех, кто строил узкоколейку. Призраки тех, кто навсегда остался в болотах. Железная дорога всегда обходится недешево.
Иногда Максиму удавалось разглядеть неподвижные фигуры. Вот высокий юноша со спутанными волосами и распухшими ногами. Вот коренастый, некогда пышущий здоровьем, а теперь похожий на скелет мужчина в обрывках тельняшки. А вот пожилой человек, совершенно лысый, в старом кителе и брюках. В руках его – проржавевшая насквозь лопата. Даже после смерти землекоп не бросил свой инструмент.
Иногда среди заключенных мелькали охранники в оливковой форме. Они выглядели сытыми, упитанными, но все-таки тоже нашли свое последнее пристанище в трясине. Случайно ли они утонули, или постарались каторжане – кто знает?
Никитос сжался на сидении, слегка поеживаясь. Он уже видел эту картину, когда ехал на станцию, но все равно ему было не по себе. Зато Петро качал рычаг, словно заводной механизм. Совершенно «глухой», он даже не подозревал о присутствии рядом призраков. Максим не стал его тревожить: пусть напарник остается в блаженном неведении.
- Эй! – крикнул вдруг кто-то. – Эй, сюда! Дело есть!
Заключенный в серой, покрытой пятнами грязи робе махал рукой. Максим спрыгнул с дрезины, покатился по насыпи, поднялся и кинулся на зов.
- Смотри! Там! – каторжанин пальцем указывал на горизонт.
Там, среди далеких холмов, возвышалось что-то черное, похожее на гигантскую бочку, поставленную на торец. Очередной секретный бункер?
- Беги туда! – заключенный хлопнул Максима по плечу и подтолкнул вперед. – Ты узнаешь имя своего врага.
Максим помчался вперед. Под ногами захлюпала вода. Вдруг сзади, хлопая крыльями, налетел огромный ворон. Он схватил Максима лапами под мышки, поднял в воздух и потащил в свое логово. Заключенные не пошевелились – они так и продолжали смотреть прямо перед собой, словно им было все равно.
Тогда Максим схватил ворона за лапу, и вцепился в нее зубами. Ворон храпло закаркал и разжал хватку. Максим полетел вниз, ударился головой о землю и, вместо того, чтобы потерять сознание, пришел в себя почему-то на дрезине.
- Ты мне вену прокусил, сволочь! – Петро быстро замотал руку бинтом. – Теперь сам качай рычаг!
Максим потер здоровенную шишку на перевязанной голове:
- Спасибо, дружище.
- Его благодари, - Петро указал на Никитоса. – Он тормоз рванул. За секунду до того, как ты резво спрыгнул.
Но Максим не слушал напарника:
- Эх, дойти бы туда. Призраки сказали: там, на болотах – имя моего врага.
- Они не врали, дядя, - встрял в разговор Никитос. – Хочешь,
