Читаем без скачивания И все-таки она плоская! Удивительная наука о том, как меняются убеждения, верования и мнения - Дэвид Макрейни

Однако эти особенности, как оказалось, не были постоянными. Примерно через десять часов игр в комнате с горизонтальными объектами мозг кошек начал включать их в свою реальность. Нейроны, никогда ранее не имевшие дело с этим аспектом внешнего мира, начали активизироваться и посылать соответствующие сигналы. Вскоре кошки могли с легкостью забираться на горизонтальные поверхности. Они начали, как и положено им, вытягиваться, когда их опускали на горизонтальную плоскость, а когда к ним приближали вертикальную плоскость – пятились. Их внутренний мир стал сложнее, включив в себя ранее неизведанный элемент внешнего мира.

Хирурги, работающие в некоммерческих организациях в Индии и оперирующие слепых от рождения людей, обнаружили у своих пациентов аналогичные эффекты. Пациент, которому только что сняли повязку, видит только расплывчатые формы и цвета, как это характерно для младенцев. Уже через несколько недель он способен различать объекты, но пока еще затрудняется определить, близко они или далеко. Требуются годы, чтобы научиться воспринимать трехмерный мир и хорошо ориентироваться в нем. Нейронам таких пациентов нужно время, как и нейронам младенцев, чтобы научиться понимать новую сенсорную информацию.

Так же и глухие от рождения люди сначала слышат только шум, когда им вживляют имплантаты, позволяющие обрести слух. В молодом возрасте мозг легче справляется с обработкой этого шума и преобразованием его в понятные звуковые сигналы. Но пожилым людям «бомбардировка» новыми сенсорными ощущениями может показаться неприятной. Они уже так привыкли к миру без звука, что иногда просят убрать имплантаты, чтобы вернуться в тихую, но контролируемую и знакомую реальность[55].

Надо сказать, что любые сигналы от внешнего мира наш мозг изначально воспринимает именно как шум – то есть хаотичный набор раздражителей. И только по мере своего развития он начинает различать определенные закономерности в этом шуме, распознавать в нем разные модели, а затем поднимается на уровень выше – замечает закономерности в том, как эти модели взаимодействуют. Следующий уровень состоит в том, чтобы начать замечать целые наборы и последовательности разных моделей и то, как они взаимодействуют с другими наборами, и так далее. Такое распознавание моделей и закономерностей реальности от простого к сложному позволяет нам в общих чертах понимать, чего можно ждать от окружающего мира и каковы причинно-следственные связи между разными явлениями. Округлость мяча, твердый край стола, мягкая лапа плюшевого медвежонка – каждый предмет активирует вполне конкретные нервные пути, и каждый новый опыт укрепляет связи между нейронами до тех пор, пока мозг не поймет, чего ожидать от этих элементов мира и как начать лучше отличать их от других. Подобным же образом, когда мы замечаем, что какое-то действие регулярно приводит к одним и тем же последствиям, наш врожденный механизм распознавания закономерностей принимает это к сведению и формирует ожидания: мама придет, если я ночью буду плакать; картофельное пюре поднимет мне настроение; пчелы причиняют боль, когда жалят. Мы начинаем свою жизнь в непредсказуемом хаосе, но непрерывное восприятие закономерностей реальности формирует ожидания, которые мы используем, чтобы превратить этот хаос в предсказуемый порядок.

Но когда через органы чувств к нам поступает новая информация и мы сталкиваемся с чем-то необычным или неоднозначным, наш мозг не сразу может добавить это к своей субъективной реальности. Подобная информация превращается в помехи, если не соответствует какой-либо модели в нашей многоуровневой системе ожиданий. Мозгу необходим повторный опыт взаимодействия с этой информацией, так же как в случае с горизонтальными линиями у кошек или с формами и цветами у пациентов из Индии. А поскольку вся реальность субъективна, и умвельт ограничен чувствами, доступными данному существу, то закономерности, которые остаются вне зоны восприятия, так никогда и не становятся частью нашего внутреннего мира. Если вы не видите ультрафиолетового излучения, то можете прожить всю свою жизнь, не подозревая о его существовании. В свою очередь личная вселенная рака-богомола окрашена в цвета, которые люди никогда не увидят и не смогут себе представить.

Подобные исследования только напоминают нам о том, что наш мозг находится в темной черепной коробке и не имеет возможности лично столкнуться с тем, что происходит снаружи. Благодаря пластичности мозга повторение одного и того же опыта и регулярно встречающиеся одинаковые стимулы от внешнего мира позволяют нейронам быстро образовывать новые пути и создавать наработанные модели поведения. Так возникает уникальная программа действий для каждого организма, своего рода привычный порядок, когда нейронные сети активируются одинаковым образом в сходных обстоятельствах.

Вместе они образуют внутренний образ окружающей реальности, своего рода искусственную модель, основанную на предположениях о том, как выглядит внешний мир. Эти предположения строятся на основе регулярной и повторяющейся информации, которая поступает от органов чувств. Вот как сказал об этом Бертран Рассел: «Наблюдатель, когда ему кажется, что он смотрит на камень, на самом деле, если верить физике, наблюдает эффекты воздействия камня на него»[56].

Нейробиолог В. С. Рамачандран рассказал мне, что ему нравится приводить аналогию с генералом, который сидит в бункере и руководит сражением, используя большой стол, заставленный миниатюрами танков и солдат. Наш мозг похож на этого генерала, который зависит от разведчиков, отправляющих ему отчеты с поля боя. Именно на их основе он обновляет модель. Генерал не видит того, что происходит снаружи, перед ним только упрощенная модель на столе в бункере. В ожидании новых отчетов он может пользоваться только тем, что видит перед собой на столе, чтобы понять текущую ситуацию снаружи. Как бы ни выглядела эта модель на данный момент, он использует именно ее для планирования, вынесения суждений, определения целей и принятия решений о дальнейших действиях. Если разведчики не могут вовремя принести новую информацию, модель остается неизменной и теперь может сильно отличаться от того, что происходит на самом деле. А если разведчики вообще не доставят новых данных, то модель не будет иметь ничего общего с внешним миром.

* * *

Еще до «Платья» нейробиологи хорошо понимали, что вся реальность виртуальна; следовательно, общность наших представлений о чем-то в основном определяется средой обитания. Люди, воспитанные одной и той же средой и живущие среди себе подобных, как правило, и мыслят похоже, и, следовательно, у них сходные виртуальные реальности. Если они и расходятся во мнениях, то обычно это касается каких-то идей, а не различий в восприятии. Ну, а после «Платья»… Давайте узнаем, что думает по этому поводу Паскаль Уоллиш, нейробиолог, изучающий сознание и восприятие.

Впервые увидев «Платье», Паскаль был уверен, что оно бело-золотое. Однако его жена утверждала, что оно явно черно-синее. «Всю ночь я не спал и думал, чем это