Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот Радищев едет мимо крестьян, что продаются с торгов, и мистическим образом знает их истории, то, как насиловали девку, как прожил свою жизнь старик, как родилось дитя, и что дворовый держит нож в рукаве. Нельзя до конца списать это на дух времени, на стиль чулок и французского платья.
Потому что я вижу, что сейчас меня окружает тоже самое — те же путешествия, и тот же просветительский пафос страшных историй.
Извините, если кого обидел.
04 июня 2004
История про путешествие из Москвы в Петербург (V)
На картине художника Гаврилова, что помещена в тридцать пятом томе Большой Советской энциклопедии, Радищев гордо стоит посреди разъезженной дороги. Кажется, он только что вылез из кареты пописать, и вот, сделав это дело, радостно оглядывает унылый пейзаж, кривые избы, крытые соломой и церковь в отдалении. Эти поля только узнали картошку, а о французской революции ещё никому ничего не известно.
Точно так же нынче разбредаются вокруг дороги пописать современные путешественники — избы вокруг получше прежних, да и картошка тоже изрядно модифицирована.
Радищева помнит каждый.
Собственно, Радищев был одним из тех, кого сажали в общественное сознание наподобие картошки. И, в отличие от картофельного крахмала, его начали массово ненавидеть — за тёмный языки и странные восторги.
Извините, если кого обидел.
05 июня 2004
История про путешествие из Москвы в Петербург (VI)
Надо сказать, что именно у Радищева есть славный зачин повествования. столь любимый мной:
«Вошед в избу, я спрашивал, кто были проезжие незадолго передо мною.
— Последний из проезжающих, — говорил мне почталион, — был человек лет пятидесяти; едет по подорожной в Петербург. Он у нас забыл связку бумаг, которую я теперь за ним вслед посылаю.
Я попросил почталиона, чтобы он дал мне сии бумаги посмотреть, и, развернув их, узнал, что найденная мною к ним же принадлежала. Уговорил я его, чтобы он бумаги сии отдал мне, дав ему за то награждение. Рассматривая их, узнал, что они принадлежали искреннему моему другу, а потому не почел я их приобретение кражею. Он их от меня доселе не требовал, а оставил мне на волю, что я из них сделать захочу».
С тех пор ничейная рукопись, рукопись из гостиничного номера, рукопись в водочной бутылке, рукопись, найденная под кроватью, пустились гулять по русской литературе.
«— Максим Максимыч, — сказал я, подошедши к нему, — а что это за бумаги вам оставил Печорин? — А Бог его знает! какие-то записки… — Что вы из них сделаете? — Что? А велю наделать патронов. — Отдайте их лучше мне. Он посмотрел на меня с удивлением, проворчал что-то сквозь зубы и начал рыться в чемодане; вот он вынул одну тетрадку и бросил ее с презрением на землю; потом другая, третья и десятая имели ту же участь: в его досаде было что-то детское; мне стало смешно и жалко… — Вот они все, — сказал он, — поздравляю вас с находкою… — И я могу делать с ними все, что хочу? — Хоть в газетах печатайте. Какое мне дело?.. Что, я разве друг его какой?.. или родственник? Правда, мы жили долго под одной кровлей… А мало ли с кем я не жил?..Я схватил бумаги и поскорее унес их, боясь, чтоб штабс-капитан не раскаялся……Недавно я узнал, что Печорин, возвращаясь из Персии, умер. Это известие меня очень обрадовало: оно давало мне право печатать эти записки, и я воспользовался случаем поставить имя над чужим произведением. Дай Бог, чтоб читатели меня не наказали за такой невинный подлог»!
Извините, если кого обидел.
05 июня 2004
История про путешествие из Москвы в Петербург (VII)
Поиски различий между укладом петербургским и московским унылы и утомительны — будто поиски еврейских корней у писателей и правителей. И то москвичи, то петербуржцы время от времени восклицают — Fuit Troja, fumus Trojani — меняясь при этом местами. Что удивительно, так это то, что люди едут, чтобы ещё раз найти двадцать мелких различий — будто в разделе «Уму и Сердцу» безвестного еженедельника. Между «проездным» и «карточкой», между «пончиком» и «пышкой», «батоном» и «булкой».
Пушкин пишет, объясняя многое:
«Упадок Москвы есть неминуемое следствие возвышения Петербурга. Две столицы не могут в равной степени пребывать в одном и том же государстве, как два сердца не существуют в теле человеческом»
Извините, если кого обидел.
06 июня 2004
История про горло
Сегодня я понял, что простудился, и оттого не пошёл на службу. Вот интересно, как не ходили на службу в николаевской России. Что у них там было? Вот в гоголевской истории с записками сумасшедшего ясно, что никаких больничных у них там не было, чиновникам верили на слово. всякий этот быт — самое интересное, что есть во всех эпохах.
Впрочем, судя по всему, в присутствии вовсе никого не было — видать тоже болеют.
Извините, если кого обидел.
07 июня 2004
История про сны Березина № 118
В этом сне мы со Львом Анненским делаем передачу о Пастернаке.
— Он особый, особый поэт. И особый человек,
— горячится Анненский. -
Вот подумайте, Володя, стал бы Сталин звонить Мандельштаму? Никогда! И Ахматовой тоже не стал бы. А вот Пастернаку позвонил. И всё оттого, что Пастернак был скрытый Тайный Манипулятор и Вершитель Судеб! Всё от этого!
Впрочем, дальше он начинает рассказывать мне подлинную историю Михаила Шолохова — то есть, историю старшего брата-Шолхова, что принял имя младшего, сгинувшего на Гражданской войне. Этот двойной Шолохов был военным советником и личным другом Сталина, что позволило ему удержаться на плаву, а так же использовать свой военный опыт при написании «Тихого Дона».
Под это бубнение я просыпаюсь.
Извините, если кого обидел.
07 июня 2004
История про сны Березина № 127
Приснился длинный разветвлённый сон, в котором я ночевал у академика Гинзбурга в доме. Там было довольно
