Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин

Вельзевул ищет эту чашу, но её особенность заключается в том, что её нельзя украсть, а можно только купить или подарить. И вот он преследует русского графа, является к нему под разными обличьями.

Гражданин Очер, в которого давно превратился молодой русский граф, всё отказывается передать кому- либо чашу. Тогда Вельзевул предсказывает ему будущее — то есть, посланец инфернума, щёлкнув пальцами вызывает видение этой чаши, в которой на медленном огне варится голова сына Очера-Строганоff’а.

Тот немало поражается страшной картине — но стоит на своём.

Последний раз я вижу молодого французского революционера в странном тёмном помещении, похожем на склеп — там он с оттягу лупит чашей по изразцам на стенах. Важно, что изразцы изображают египетских богов — и вот чаша с размаху бьёт об стену, Гор отваливается и летит вниз, Озирис дробится на части…

Видно, что род на русском графе прервётся, сыну оторвёт голову ядром, и жница роковая, окровавленная, слепая, в огне в дыму — жизнь предрешена, а мне — гулять вокруг Строгановской дачи на высоком берегу Яузы.

Но что будет с чашей — совершенно не ясно.

Вот какие графские дела снятся в городе Лев Толстой, что раньше назывался запросто «станция Астапово Рязанско-Уральской железной дороги».

Извините, если кого обидел.

27 ноября 2004

История про сны Березина (пропущенная, вставлена по просьбам трудящихся)

Я спускаюсь по лестнице собственного дома и обнаруживаю внизу столовую. То есть, на первом этаже у меня расположилась большая советская столовая. С железноногими столиками и огромным окном раздачи.

Рядом толпятся люди, и вдруг бросаются ко мне.

Немолодая интересная женщина обращается ко мне с просьбой принять участи в конкурсе кулинаров.

— Нет, нет, — говорит она. — Вы просто будете у нас независимым судьёй.

Оказывается, там соревнуются в изысках профессии ученики кулинарного техникума.

Кроме меня, ещё два случайных человека садятся за маленький столик и вслед за приборами, нам подают соревновательную еду.

Сначала нам приносят очень странное блюдо — тип фрикаделек — маленькие котлеты, специально обжаренные для подачи вместе с супом.

Потом появляется многослойная лазанья со специальным соусом — в этот момент, приносящие пищу не справляются с подносом и бьют чудесное блюдо — специально придуманное для подачи этой квази-лазании. Всем этого ужасно жалко.

Но с оценками не ладится. Две женщины, такие же как и я случайные судьи, никак не могут сформулировать своё впечатление. Я разграфляю бумагу, мы начинаем ставить в этой таблице какие-то плюсы, минусы и комментарии.

Сперва нам приходится отсеять много действительно дурно приготовленного — но в конце остаются два действительно сильных претендента. Это очень красивая девушка, и туповатый молодой человек.

Девушка не только красива, но и добра (что она приготовила — совершенно непонятно, но это еда домашней радости и человеколюбивого застолья), а вот второй — самый интересный. Этот молодой человек, почти мальчик — какой-то Парфюмер от кулинарии.

Ужасом и безумием веет от его ученической работы, и я судорожно сжимаю вилку…

Непонятно, что там было дальше.

Извините, если кого обидел.

28 ноября 2004

История про сны Березина № 139-140

Я путешествую в странной компании — вместе с моим приятелем Кагановым, архитектором Балдиным, краеведом Рахматуллиным и ещё несколькими людьми по центральной России.

Вот мы достигаем уездного городка со следами былого величия — там мы осматриваем огромный графский дом. В этом доме нас сразу же встречает огромная зала. Величиной с футбольное поле, с сохранившимся или отреставрированным зеркалом жёлтого паркета. Но, пройдя её насквозь, мы лезем на крышу — сначала по мраморным ступеням, потом деревянным лестницам. Потом открывая потайные люки в стенах, наконец по узкому тайному ходу.

На крыше мы зачем-то оставляем наши рюкзаки. Теперь надо осмотреть церковь — и вот мы отправляемся на окраину городка. Там, рядом с бензоколонкой, находится действительно странная церковь — будто одни купола стоят на земле.

Тут Балдин начинает меня спрашивать, вижу ли я в этой церкви бразильский меридиан. Я взрываюсь.

— Какой, бля? Бразильский меридиан! Нирмеер хуев! Чушь это вы всё городите!..

— А ты?! — набычиваются мои спутники.

— А я — как Тынянов, — отвечаю я. — Начинаю там, где кончается документ.

Они, пристыжённые, замолкают.

В этот момент мы обнаруживаем, что автобус ходит из этого городка раз в неделю. Или раз в год. И вот, скоро должен отправится — поэтому мы бежим обратно за вещами. Отчего-то наши пожитки не увязаны, мы пакуем их в суматохе, набиваем рюкзаки, выбегаем из графского дома и останавливаемся напротив — ждать автобус.

Я смотрю на крышу этого дома и вижу, что у нас остался там один баул — значит, надо бежать обратно. Я бегу вместе с Кагановым, который исчезает куда-то по дороге. Но теперь весь огромный зал заполнен людьми — там идёт детский концерт.

Поэтому я начинаю метаться между лестницами.

На одной из них сидит пожилой мужчина в чёрном костюме — это директор музея. Он хватает меня за локоть и спрашивает, как мне реставрация. Я выдерживаю долгий разговор с директором, пританцовывая на месте и, наконец, вырываюсь.

Собираться приходится долго…

В этом месте сон обрывается.

Извините, если кого обидел.

29 ноября 2004

История про Карлсона — московская художественная

КАРЛСОН

Комедия

Малыш. Молодой человек неопределённой наружности.

Гунилла. Подающая надежды девушка.

Дядя Юлиус. Стареющий ловелас, рассказывает сальные анекдоты, и постоянно намекающий на связь с фрекен Бок.

Госпожа Бок, по мужу Свантесон, актриса.

Кристер, повар.

Филе Руллев, вор.

Бентан, его жена.

Боссе, её любовник.

Гостиная в доме Свантесонов. Все сидят вокруг фрекен Бок, дядя Юлиус беседует с Гуниллой.

Юлиус.(громко) А всё-таки Вазистанский сад теперь мой! Хо-хо! Понастрою дач, сдам в аренду.

Боссе. (про себя) Вот ведь выжига, от борта в угол, жёлтого в середину!

Фрекен Бок. Юлиус, а ты не ходил сегодня на плотину смотреть на бутылочное стекло?

Кристер. И верно, Юлиус. вам нужно сходить на плотину. Вы уже три дня не разглядывали бутылочного стекла. Это может сильно повредить вам.

Юлиус. Ах, оставьте. Там давно сидит в засаде ваш Малыш с ружьём. Или вовсе пьёт вино с Карлсоном.

Госпожа Бок. Меня тревожат эти отношения, как измельчал Малыш рядом с этим Карлсоном, как он выдохся и постарел! И вот все здесь, а он сидит там на плотине. Нет, не могу, не могу!

Гунилла. Нам нужно уговориться. У вас — хозяйство, у меня — духовность.