Читаем без скачивания Сплав закона - Брендон Сандерсон

Взрыв теперь занимал большую часть их поля зрения, разросшись практически до размера целой комнаты. Походивший на пышное, пузырящееся в огромной печи тесто, он медленно, но неумолимо разрастался, все приближаясь к ним и ослепляя своим яростным, ядовито — оранжевым светом.

— Что мы… — только и успела сказать Мараси.

— Держитесь! — выкрикнул Ваксиллиум.

Он увеличил свой вес.

Ферухимия работает иначе, нежели алломантия. Эти две разновидности силы обычно рассматривают, как одно целое, однако во многих случаях они являют собой противоположности друг друга. В случае алломантии источником силы является сам металл, и есть предел того, насколько мощным окажется однократное воздействие. Уэйн не в силах сжать время слишком сильно, а Ваксиллиум неспособен увеличить силу своего давления на металлы.

В основе же ферухимических сил лежит своеобразный каннибализм, когда ты поглощаешь часть себя самого, дабы использовать ее впоследствии. Сделай себя вдвое легче на десять дней, и сможешь стать в полтора раза тяжелее на примерно такой же промежуток времени. Либо в два раза тяжелее, но уже на вдвое меньший срок. Либо в четыре — с сокращением доступного времени в четыре раза.

И наконец, последний вариант: стать чрезвычайно тяжелым на краткий миг.

Ваксиллиум разом влил в себя всю массу, накопленную в его ферухимических аккумуляторах за все то время, в течение которого он поддерживал собственный вес на уровне трех четвертей от нормального. Он стал тяжелым, как каменная глыба, затем его вес сравнялся с весом целого здания, продолжая расти. И вся эта чудовищная тяжесть была сосредоточена на крошечном пятачке пола.

Доски громко треснули, брызнув щепками во все стороны, а затем, не выдержав колоссального напряжения, пол буквально взорвался осколками дерева и кирпича. Ваксиллиум стремительно рухнул вниз, вываливаясь из ускоряющего пузыря Уэйна в мир с нормальным течением времени; переход через границу пузыря еще сильнее подтолкнул его. Следующие мгновения прошли как в тумане. Он услышал, как сверху над ним прогрохотал звук взрыва, и всем телом ощутил грубый толчок ударной волны в спину. Он быстро вернул себе свой обычный вес, и оттолкнулся от гвоздей в полу нижнего этажа, пытаясь замедлить себя и Мараси.

Ему не хватило времени, чтобы сделать все как следует. Они тяжело рухнули на пол, и практически сразу что‑то громоздкое свалилось на них сверху, выбивая воздух из легких Ваксиллиума. Спустя еще мгновение пространство вокруг них раскалилось, утонув в ослепительном свете.

А затем все кончилось.

Ваксиллиум лежал, оглушенный, в ушах звенело. Он застонал, а затем увидел, что дрожащая Мараси все еще держится за него, крепко вцепившись. Проморгавшись, он прижал ее к себе покрепче на мгновение. Они по — прежнему находились в опасности, или угроза миновала? И что это было, свалившееся на них?

Уэйн, подумал Ваксиллиум. Он заставил себя сделать движение, перекатившись и заодно отодвинув Мараси в сторону. Пол под ними оказался полностью разрушен, теперь представляя из себя мешанину из щепок, гвозди же сплющило так, что они превратились в маленькие плоские диски. Видимо, причиной столь серьезных разрушений стало то, что в первые моменты, как он начал давить, его вес все еще многократно превышал нормальный.

Они были с ног до головы покрыты деревянными опилками и цементной пылью. В потолке зияла огромная дыра, изломанные фрагменты деревянной обрешетки пола продолжали тлеть и дымиться, а хлопья пепла и мелкие обломки все продолжали падать медленным серым дождем. Но даже через густую пепельную завесу можно было видеть, что взрыв еще сильнее разворотил пол верхнего этажа, чем это это сделал Ваксиллиум, а на самом этаже не сохранилось буквально ничего — пламя поглотило все, до чего смогло дотянуться.

Содрогнувшись, он сдвинул Уэйна с места и осмотрел. Его друг, летевший над ними, отгородил их от взрыва, приняв на себя большую часть энергии ударной волны. Его плащ — пыльник был изорван в клочья, оголившаяся спина практически целиком обгорела и обуглилась дочерна, а по бокам стекали многочисленные струйки крови.

Мараси поднесла руку ко рту. Она все еще дрожала, ее темно — каштановые волосы спутались, а глаза были расширены от ужаса.

Нет, проносилось в голове у Ваксиллиума, не уверенного, стоит ли ему попытаться перевернуть друга на спину. Пожалуйста, нет… Уэйн ведь использовал часть своих ферухимических резервов на то, чтобы излечиться от яда. А прошлой ночью он говорил, что их осталось лишь на то, чтобы выкарабкаться после одного — единственного пулевого ранения.

Съедаемый тревогой, он попробовал пульс на шее Уэйна. Он оказался слабым, но все‑таки прощупывался. Ваксиллиум закрыл глаза и глубоко вздохнул с облегчением. Как он разглядел, раны на спине Уэйна начали потихоньку затягиваться. Этот процесс шел очень медленно. Использующий свои ферухимические силы Целитель был ограничен имеющимися запасами накопленного здоровья — быстрое излечение требовало затратить весьма внушительные их количества. А так как нынешние резервы Уэйна подходили к концу, на этот раз он был вынужден действовать в крайне медленном темпе.

Ваксиллиум предоставил его самому себе. Уэйн испытывал страшную боль, но здесь он никак не мог помочь ему. Вместо этого он взял Мараси за руку. Она все еще дрожала.

— Все в порядке. — сказал Ваксиллиум, и собственный голос показался ему приглушенным и смазанным, это было из‑за удара взрывной волны по ушам, — Уэйн излечивается. Вы не ранены?

— Я… — она все еще пребывала в полушоковом состоянии, — Двое из трех людей, получивших серьезные травмы, оказываются неспособными верно оценить тяжесть своих повреждений, либо из‑за пережитого стресса, либо благодаря адаптационным возможностям организма, блокирующим боль.

— Скажи мне, если почувствуешь боль в этих местах, — сказал он, ощупывая ее лодыжки, ноги и руки в поисках переломов. Он осторожно потрогал ее бока, проверяя, целы ли ребра, хотя это оказалось несколько затруднительным из‑за толщины ее одежды.

Она постепенно оправилась от пережитого шока, затем взглянула на него и притянула к себе, прижав голову к груди. Он поколебался, а затем обнял в ответ и держал, прижав к себе, пока ее дыхание не восстановилось, очевидно, пытаясь таким образом помочь ей справиться с нахлынувшими на нее эмоциями.

За их спинами зашелся кашлем Уэйн. Он задрожал и застонал, после чего вновь замер, позволяя ферухимическому исцелению закончить свою работу.

Осмотревшись, Ваксиллиум понял, что они втроем провалились в спальную комнату для гостей. Здание горело, но, к счастью, пожар не был слишком сильным. И, по всей видимости, констебли уже скоро будут здесь.