Читаем без скачивания Бобы на обочине - Тимофей Николайцев

Он снова зачем-то оглянулся на лес…

О, господи, — подумал Роберт Вокенен и перепугался до окончательных чёртиков… — Неужто я настолько обезумел, что собираюсь туда вернуться? За шляпой? Ну, что за чушь… — он отмахнулся от этой мысли и снова побежал.

То, что он сначала посчитал за шоссе — оказалось всего лишь разъезженной насмерть грунтовой дорогой. Резко закончилась трава у обочины — он наступил в раскисшую колею и широко оскользнулся, едва не повалившись в грязь ничком. Каким-то чудом он избежал падения, окончательно изгваздав лишь одну штанину да обшлага обоих пиджачных рукавов.

К черту шляпу…

Он должен был бы благодарить судьбу, даже если б вырвался из этого леса и вовсе без штанов. Сукин сын с лопатой наперевес… Мог отставить его без головы, не то что без шляпы… Мог перебить ему лопатой хребет, а потом закапывать его в землю, топить в скользких раскисших комьях — медленно и живьём…

Появиться на людях с непокрытой головой — это неприлично? Вы говорите — неприлично? Да, тьфу… Он самолично рассмеется над первым же дурнем, который укажет на него пальцем. Без шляпы, подумаешь… Подыхать в сырой яме, которую заполняет бурая вода, а сверху липкими пластами летит земля, никак не желающая отставать от лопаты — вот это неприлично. Это просто верх неприличия! А всё остальное — его растрепанный вид, отсутствие шляпы, узел галстука за ухом, и даже позорная розовая лысина — просто курам на смех по сравнению с этим.

Главное, что у меня остался бумажник, — с облегчением вспомнил Роберт Вокенен. — Да, остался… Этот тип и не подумал его грабить… если только не хотел обчистить свежий труп…

Так, а где же он?

Роберт Вокенен спохватился вдруг — его ошпарила вероятность ещё и этой потери. Пока он ползал в траве, с сорочкой под подмышками… Но бумажник был с ним — его кожаная тяжесть ощутимо прыгала где-то в измятых пиджачных глубинах.

Слава богу…

Тогда он просто сядет в первый попавшийся бус, и доедет до первого же убогого городишки, где сумеет найти вывеску галантерейного магазина. Просто не может быть, чтобы на все эти мили федеральных дорог не нашлось лавчонки, где можно купить приличную шляпу.

Да что там, — оборвал он себя, — любую шляпу.

И деловой костюм — путь из дешевой хлопчато-бумажной ткани, которую сельские увальни надевают на свадьбы. Пусть так…

Роберта Вокенена немало развеселила эта мысль: а ведь выходит, что обрести чудесное спасение от убийцы с лопатой — это только начало весьма хлопотного дела. Нужно позаботится о гардеробе — он не должен выглядеть оборванцем, когда придёт время обратиться с заявлением в местную полицию.

Он засмеялся-заперхал на бегу. Подумать только… Стреляный Лис, только что вынувший голову из капкана — первым делом начинает расчесывать ободранный хвост. Он остановился и в изнеможении уронил туловище вперёд, опершись руками о собственные прыгающие колени. Он заслужил минутку-другую подобного безобразного смеха — ведь кишащий убийцами лес остался далеко позади, за доброй милей блестящей чёрной земли… да и никакой погони не было заметно.

Конечно, это заняло у него куда больше, чем пара минут.

В конце концов Роберт Вокенен вдоволь насмеялся и отдышался, то и дело сползая ладонями по брючинам и втирая в них земляные полосы.

Чёрт, — подумал он, заметив это. — Да у меня и руки все перемазаны.

Он выпрямился и поискал, обо что мог бы отереть ладони…, но вокруг не было даже мокрой травы… не было вообще ни травинки — он стоял среди каких-то жухлых кустов, между которыми пенилась, намокая под дождём, голая земля.

Недолго думая, Роберт Вокенен дотянулся до ближайшего куста и, закрутив твёрдую ботву в охапку — потянул её кверху.

Куст на первый взгляд выглядел цепким, но выдернулся из земли неожиданно легко… и лишь приподняв его в воздух — Роберт Вокенен ощутил висячую тяжесть среди корней. Он тряхнул этим кустом, и от корней посыпалось — не комья земли, как показалось ему сначала, а крупные гладкие картофелины.

А, вот что это такое…

Он усмехнулся и продолжал трясти, пока не осыпалось всё.

Одна из картошин висела особенно цепко, болталась на белых нитках тонких с виду, но крепких корешков, словно пришитая… и, когда отскочила, наконец — то пребольно стукнула его по щиколотке.

Чёртовы фермеры…

Роберт Вокенен как мог скомкал хрустящую ботву в жесткую мочалку и попытался отскрести ею грязь с ладоней…, но только извел впустую несколько кустов. Не было никакого толку от них.

Роберт Вокенен с досадой бросил ботву на землю, запнувшись и раскатив туфлей ворох насыпанного под ноги картофеля. Клубни сочно хрупали, вдавливаясь в землю, когда Роберт Вокенен наступал на них.

Ему нужно было как-то пересечь это поле, если он не хочет возвращаться к лесу по своим следам…, а сельская дорога чуть ниже — выглядела до того топкой, что он всерьёз опасался провалиться по пояс или увязнуть. Городишко пестрел крышами уже довольно недалеко отсюда — Роберт Вокенен видел сразу несколько черепичных кровель над жилыми домами, и даже пару-тройку внушительных шатров-навесов из профилированных металлических листов, какими обожают накрывать свои заведения владельцы придорожных лавок и забегаловок. Сами строения пока не попадали в поле зрения — их загораживала вершина земляного холма, обильно поливаемая дождём. Дорожная колея на его плече — напоминала скорее пару бурных ручьёв, сообща сбегавших с холма.

Так что — ему пришлось идти через поле… это была не прихоть, а необходимость, и он наверняка сможет компенсировать фермеру убытки, если его окликнут…

Так, чавкая туфлями по земляному студню, пусть жидкому, как картофельное пюре, но зато хоть не по той бездонной трясине, как эта дорога — Роберт Вокенен понемногу пробирался к городку… желанному ещё и тем, что это было первое с момента спасения встреченное им цивилизованное место.

Вскоре он обнаружил, что передвигать ногами гораздо легче, если он наступает на эти жёсткие плети, а не просто на влажную землю… Конечно, ботва здорово ему мешала и путалась, норовя обвиться вокруг щиколотки, но зато ноги теперь не слишком увязали, земля не налипала на них, и не приходилось переть на обуви грязевые гири, тяжелеющие от шага к шагу. Роберт Вокенен тащился через поле наискосок — прыгая от куста к кусту… с кочки на кочку, как путник, пересекающий болото.

От кочки до кочки, через трясину мха и поляны синих цветов, под корнями у которых…

Что это? Вроде — слова из какой-то песенки…

Да, про усталого путника… Который скитался по