Читаем без скачивания И все-таки она плоская! Удивительная наука о том, как меняются убеждения, верования и мнения - Дэвид Макрейни

Затем Тайфель попросил испытуемых помочь справедливо распределить вознаграждение между группами за участие в эксперименте.

Он предоставил им выбор: либо разделить поровну между группами большую сумму, либо меньшую сумму поделить неравномерно в пользу только одной группы. Тайфель ожидал, что при таком минимальном уровне отождествления себя с группой, всего лишь по признаку недооценки или переоценки количества точек, испытуемые будут делить деньги поровну. Затем он мог бы начать добавлять больше различий, чтобы заметить момент, когда они начнут демонстрировать предвзятость. Но он обнаружил, что только лишь тот факт, что одних мальчиков назвали переоценившими, а других недооценившими количество точек, сподвиг их к тому, чтобы отдать предпочтение своим группам. Что было еще хуже, они предпочли разделить на две неравные части меньшее вознаграждение, потому что оно могло подтвердить, что их собственная (на деле не имеющая никаких отличий) группа лучше, чем предполагаемые чужаки.

Эксперимент Тайфеля в разных вариантах повторялся неоднократно. Вместо подсчета точек испытуемым предлагалось отдать предпочтение тому или иному художнику, цвету глаз, фасону шляпы, даже случайно названным четным и нечетным числам, и результат всегда был один и тот же: не существовало такого общего качества, на основе которого не могла бы сформироваться группа. И как только люди начинали говорить о себе «мы», они тут же принимались ненавидеть тех, кого называли «они», настолько сильно, что готовы были пожертвовать большей наградой, если это могло изменить баланс в пользу их группы.

* * *

«Они». Это сильное слово, и исследования, как в психологии, так и в нейробиологии, показывают, что, поскольку наша идентичность так сильно связана с преданностью группе, само слово «идентичность» лучше всего рассматривать как то, что идентифицирует нас не только как нас самих, но, что гораздо важнее, – уж точно не их.

Это основное человеческое стремление, такое же, как голод или сон. Мы созданы генами приматов, которые формируют мозг приматов, заключающий в себе врожденные психические состояния, запускаемые вводом сенсорных сигналов. Например, эмпатией, сочувствием, ревностью, стыдом и смущением. Эти ментальные состояния, которые случаются с нами и которые мы чувствуем помимо своей воли, раскрывают нам нашу природу. Как социальные животные мы не можем не заботиться о том, что другие о нас думают.

Но люди – не просто социальные животные, мы ультрасоциальные животные. Мы из тех приматов, которые выживают, формируя и поддерживая группы. Большая часть наших врожденных инстинктов связана с объединением в группы и последующим их развитием путем поддержания сплоченности. Если группа выживет, выживем и мы. Таким образом, многие наши побуждения и стимулы, такие как стыд, смущение, осуждение и прочие, больше связаны с поддержанием силы группы, чем с благополучием любого ее члена, включая и нас самих. Иными словами, мы готовы пожертвовать собой и другими ради группы, если до этого дойдет.

В современной психологии, политологии, социологии и прочих науках существует множество терминов для описания этого явления, но я предпочитаю называть его «племенной психологией», хотя встречаются такие названия, как «групповая сплоченность», «культурная идентичность» и так далее. Каким бы ни был ярлык, последние данные социальных наук ясно свидетельствуют: для людей настолько важнее быть хорошими членами своей группы, чем быть правыми, что, пока группа удовлетворяет наши потребности, мы выбираем быть неправыми, если это обеспечит нам хорошую репутацию среди наших товарищей.

Когда я спросил социолога Брук Харрингтон, каково ее мнение об этом, она ответила, что если бы существовала формула социальных наук, подобная E = mc 2, то это было бы: СС > ФС, то есть «социальная смерть страшнее физической смерти»[117].

Вот почему мы воспринимаем как страшную угрозу, когда появляются новые идеи, противоречащие тем ценностям, которые уже стали частью нас самих. О тех вещах, которые объединяют нас с другими членами группы, мы рассуждаем не как отдельные личности, а как члены племени. Мы хотим быть теми, кто заслуживает доверия. И стремление создать себе соответствующую репутацию часто перевешивает большинство других забот, включая даже вопрос собственного выживания.

И это не то чтобы совсем неразумно. Одинокий человек в этом мире сталкивается с большими трудностями. А если говорить об эпохе Средневековья и ранее, то в те времена одиночество без преувеличения было смертным приговором. Поэтому в нас заложено врожденное стремление создавать группы, присоединяться к группам, оставаться в этих группах и противостоять другим группам. Но как только вы определяете кого-то как чужих, то сразу же начинаете отдавать предпочтение своим. И это предпочтение настолько сильное, что, если у вас будет выбор: прийти к результату, когда обе группы выиграют очень много – или когда обе группы выиграют гораздо меньше, но при этом ваша будет в более выгодном положении, вы выберете второй вариант. Если к этому еще добавить какой-нибудь конфликт из-за любых ресурсов, люди инстинктивно начнут рассуждать из позиции «мы против них», даже если в целом это не самая выгодная стратегия. И вот здесь племенная психология действительно становится довольно странной.

Во времена серьезных конфликтов, когда группы находятся в тесном контакте друг с другом или часто сталкиваются, люди будут прилагать дополнительные усилия, чтобы идентифицировать себя как мы, а не они.

В такой ситуации признаком лояльности может стать что угодно. В зависимости от наличия или отсутствия этого признака вы становитесь либо хорошим, достойным членом группы – либо предателем. Это может быть и одежда, которую вы носите, и музыка, которую вы любите, и машина, на которой вы ездите. Ваше отношение к чему-либо, ваши убеждения, высказываемые вами мнения – все то, что раньше могло быть вполне нейтральным, теперь становится лакмусовой бумажкой, символом вашей преданности или вашего позора, сигналом для других, по которому можно судить, заслуживаете вы доверия или нет.

Психолог Дэн Кахан, эксперт по племенной психологии, говорит, что все это относится не только к сфере политики. Любое ваше убеждение, по его словам, способно сделать вас частью какой-либо группы[118].

Он рассказал, что самым поучительным для него примером стал тот факт, что христианские консерваторы сегодня по-прежнему решительно выступают против вакцины от вируса папилломы человека (ВПЧ), потому что много лет назад производители хотели предварительно одобрить ее для девочек и только потом для мальчиков, и стремились сделать вакцинирование обязательным. Вопрос предварительного одобрения означал дебаты в Конгрессе. Обязательный статус означал дебаты в законодательных собраниях штатов. Оба варианта означали, что люди с нулевыми научными знаниями будут задавать вопрос, почему вакцинировать нужно сначала девочек, а не мальчиков[119].

«Кто-то обязательно постучит в